Пропавший город

А прыгать в этом балахоне тоже не вариант. Ладно, чего уж там. Жрицы в храме тоже нагишом ходят, прозрачная ткань за одежду не считается. И я сама ходила.

И я рывком сняла одеяние, бросила в Панка. Правда, теперь он и панком-то не был. Чтобы как-то сгладить волнение перед прыжком, я решила задать волновавший меня вопрос:

– А почему именно эта вилла? Откуда вы узнали про эту карту?

– Я узнал из экскурсии. Нам её показывали. Сказали, что нашли в подземелье этой виллы или того, что от неё осталось.

– А нам такого не рассказывали, почему?

– Не знаю, мы же не в одной группе были, разные экскурсоводы различное говорят своим слушателям, - и он указал на ту часть, где я была.

Вот и получается, что иностранцам совсем иное показывают, секреты разные про нас раскрывают, а мы даже про них и не ведаем. Потому что мы действительно эту деталь даже не прошли мимо, о ней даже вскользь не упомянули.

– Готова?
– услышала его голос.

Я вновь задрала голову.

– Давненько я не прыгала.

– Я видел, как ты забралась на стол, ты всё прекрасно помнишь, справишься.

Я кивнула. Мне бы его веру.

– Давай!
– скомандовала я, прыгая.

До люстры я допрыгнула, да только меня ударило током, не 220 Вольт, конечно, но этого хватило, чтобы тело пронзила мгновенная боль, руки не удержались. И я полетела вниз. Сгруппироваться я не успевала, хотя и попыталась.

Резкий удар, но боли не было. Я осторожно открыла глаза.

Его глаза были так близко. Сердце вновь отозвалось учащённым "тук-тук".

Не знаю, сколько длилось это мгновение. Мы просто смотрели в душу друг друга.

А в следующий миг он наклонился и поцеловал.

Самый важный двигатель моего организма стал работать на износ, прокачивая литры крови: тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Никогда ещё поцелуй не был таким волнительным. Он сводил с ума, обещая большее. А небритые последние сутки усы чуточку кололись, борода же лишь приятно щекотала мне губы, что добавляло ощущений.

Отрезвило меня прижатие к холодной стене.

Я с трудом смогла упереть локти в его твёрдую грудь, разрывая поцелуй.

– Довольно!

Он без разговоров отпустил и даже пошёл к отодвинутому столу.

И тут я запоздало поняла, что он сделал. Не успей он, я б, конечно, не убилась, но сломать себе что-то могла запросто, ведь не сгруппировалась, да и пол был твёрдым.

Я прошла к своей одежде, что висела на одном из стульев.

– Благодарю. Если б не ты, я бы себе что-нибудь сломала.

Он молчал. Почему? Обиделся на мою реакцию? Но и просить прощение за то, что остановила его, я не собиралась.

Одевалась молча, не зная, что предпринять.

Не хотелось разрушать то, что уже было между нами. Я бы не назвала это дружбой - слишком мало мы для этого знакомы. И не могла понять, что к нему чувствую. Увидела его висящую копну волос. Подошла к нему. Достала из волос гребень, который держал мою причёску, и, поборов смущение, провела молча по волосам Панку.

Сопротивления не встретила, поэтому осмелела.

– Садись на стул, заплету косу.

Он встретился со мною взглядом, кивнул, после чего сел лицом к спинке.

Я расчесала спутавшиеся пряди, заплела "дракончика". А что ещё можно было заплести на его полоску волос? Получилось не очень, гребень вышел неравномерный: сверху тощий, а внизу уже толстенный. Может, зря взялась?

Панк ощупал плод моего труда, поблагодарил.

– Меня Ксюшей звать, - я не помнила, представилась ли, но другого способа познакомиться не нашла.

– Александр, - сделал ответный жест Панк.
– Но старайся не называть меня так здесь, ладно?

– А как обращаться?

– Можешь Искандером называть.

Точно, ведь именно так и называла его матушка!

– Почему так?

– Это мой псевдоним в музыкальной группе. Арабский вариант имени.

Понятно. Значит, всё же музыкант. Сейчас об этом ничего не напоминало. Одежды рокерской уже не было. Лишь рубаха да кольчуга. И среди местных мужчин в этом особняке он выделялся лишь вышивкой, хлипкостью да причёской. Конечно не все тут были богатырями, но за Батьку можно было зацепиться взглядом. Но при этом ведь поймал меня, и долго держал на руках. Значит, не такой уж и хлипкий.

– И что теперь? Ты, я гляжу, увлечён делом. Домой возвращаться не планируешь?

– Ну, пока нужно выживать в здешних реалиях. А попадём домой или нет - знать невозможно.

– Попадём, - сказала уверенно. Ведь слова матушки подтверждались. Хотя, вдруг, она просто слышала, как кто-то к нему обращался.
– Скажи, а ты кому-то уже представлялся Искандером? Тебя мог кто-то звать этим именем в этом времени?

Он покачал головой.

– Нет, ты - первая.

– Значит, точно попадём домой, причём все.

– Откуда такая уверенность?

Я и рассказала, как в храм попала (без подробностей крещения и того, что чужак туда войти не может). Про видение настоятельницы.

На мой рассказ Панк никак не реагировал.

– И? Что думаешь?
– после долгой паузы спросила я.

– Всё то же. Как я понял, пришли мы сюда с определённой целью и, пока её не выполним, не вернёмся.

– А что делать мне?

Вот честно, не знала, какая судьба меня ждёт. В видении матушки лишь Искандер занимал ключевую роль.

– Ксюш, решать тебе. Но помогать тебе я не смогу. Я обещал им, понимаешь? Если останешься подле меня, сможешь пользоваться моим положением.

– Намекаешь на статус любовницы?
– если честно, я не сердилась на его предложение. Как-то устала ото всего.

– Если признаешься, что между нами ничего не было, кроме вот этого поцелуя, можем пожениться в местном храме.

Сердце вновь застучало как сумасшедшее, тело бросило в жар. Это такое предложение руки и сердца? Или всего лишь защита от местных неприятностей?