Пропавший канцлер

Вскоре Слай, Ниэль, Борцэус и Каллин, сидя за отдельным столом в битком набитом жарком и сумрачном помещении, с аппетитом ели тушёную зайчатину и слушали нового знакомого. Откинув драный капюшон своего маскировочного плаща, тот быстро говорил, не забывая при этом глотать куски горячего мяса:

– Мой дом, милостивые государи, стоит на перекрестке улиц Гончаров и Сапожников.

– Не слишком-то богатый район, но довольно благополучный, – кивнул принц, – я знаю это место. Бывал там как-то и, кажется, помню ваш дом.

– Правда? – обрадовался лекарь.

– Вход с угла, верно?

– Да-да, именно так! – лицо попутчика осветилось счастьем. – Только вот насчёт благополучности… я бы так не сказал. Теперь неспокойно везде.

– Что ж, будем надеяться, что это не слишком повредит нашим планам, – пожал плечами Слай. – Кстати, а как ваше полное имя?

Ниэль тут же удивленно шепнул: «Слай, а зачем тебе это?» Губы принца дрогнули в улыбке: «Если он поможет нам, хочу его отблагодарить». «Понятно», – последовал беззвучный ответ.

– Полное? – лекарь прожевал большой кусок и проглотил. – Стасис-Лимпс-Фамагос Ручка.

От удивления Слай выронил ложку.

– Это что ещё за «ручка»?..

– Понимаете ли, милостивый государь, – заторопился с пояснением мужчина, – Ручка – это фамилия моего деда Фамагоса, имя которого я ношу. Он был невысок ростом и имел маленькие ладони с непропорционально длинными пальцами. Так вот он этими руками творил чудеса – мог вправить любой вывих, идеально сложить сломанные кости, даже операции делал! Дед слыл очень опытным лекарем, его даже вызывали во дворец и платили золотом за удачное лечение. Ему предлагали должность при дворце, но он отказался.

– Почему?

– Дед всегда говорил, что нужно жить среди простого люда, потому что он искренен в словах и поступках, чего не скажешь об обитателях богатых покоев дворца, – мужчина вдруг спохватился: – Надеюсь, я никого не обидел? Вы же, я так думаю, не из высшей знати?

Слай лишь покачал головой и снова принялся за еду, а Борцэус звонко расхохотался, махнув на лекаря рукой, и хлопнул принца по плечу. Успокоившийся лекарь продолжил:

– Так вот, Лимпсом звали моего отца, тоже искусного лекаря, прославившегося тем, что придумал лекарство от мора, чуть не погубившего всех жителей столицы в Чёрный год, когда люди вымирали целыми семьями.

– О, это даже я помню, – кивнул Слай. – Дворцовые лекари заставляли всех пить какую-то кислятину, доказывая, что это самое верное средство от мора.

– Вы помните?.. – растерялся рассказчик. – Как это?

– Э… – спохватился Слай, – слышал случайные разговоры.

– Понятно, – пролепетал лекарь, недоверчиво всматриваясь в скрытое сумраком лицо собеседника.

– Значит, если логически рассуждать, ваше имя Стасис?

– Да.

– А Ручка, выходит, прозвище?

– Нет! То есть да, то есть нет, – сбился лекарь. – Дело в том, что у деда была другая фамилия, не знаю, какая, но высочайшим повелением ему была присвоена эта. У нас даже хранится документ с подписью его величества короля…

– Не надо, можете не продолжать, – перебил его Слай, – я вам верю.

Ниэль снова удивился: «Ты знал этих людей раньше?» – «Да, я вспомнил его отца, – беззвучно ответил Слай. – Я был маленьким, но отлично помню того невысокого лекаря в простой одежде, что избавил меня от ежедневного питья кислого снадобья, от которого у меня постоянно болел живот. А сын того лекаря, как я погляжу, будет повыше ростом, но их маленькие ладони не спутаешь ни с чьими другими. Наверное, это у них семейное».

– Понятно, – проговорил принц громче. – Итак, Стасис, мы поможем вам, а вы поможете нам.

– Я буду вам безмерно благодарен! – воскликнул лекарь.

– Что ж, тогда можно отправляться. Солдаты уже поели, и Каллин строит их во дворе, а нам осталось только сесть на лошадей. Идёмте все наружу.

Загремели отодвигаемые стулья, и все пошли на выход. Хлопнула дверь, и помещение осталось позади. Весь двор перед гостиницей был полон людьми. Каллин командовал десятниками, а те, в свою очередь, солдатами. Когда отряд построился, подкатили сани, и в них забрались близнецы. Затем подвели лошадей Слаю и самому Каллину. Уже сидя в седле, принц обратился к лекарю:

– Вам, Стасис, придётся присоединиться к нашему отряду – свободных лошадей нет.

– Не извольте беспокоиться, милостивый государь, меня устроит всё.

Стасис говорил, а сам напряжённо всматривался в лицо своего благодетеля. В свете зарождающегося дня, лицо того ему кого-то сильно напоминало. Когда же блеснул первый луч солнца, случайно пробившийся сквозь низкие тучи, бедняга вздрогнул и попятился назад. Наткнувшись спиной на Каллина, резко обернулся, не в силах ничего сказать.

– Узнал? – спросил командир отряда.

– Д… да!

– Тогда молчи.

– Х… хорошо, я буду молчать. Я ничего не знаю, ничего не видел, и… меня тут вообще не было.

– Вот и отлично, – тепло улыбнулся Каллин, – значит, сработаемся. Иди замыкающим в колонну. Выйдем за околицу, а дальше вы все поедете.

– Э, у вас там лошади? – хлопнул глазами лекарь.

– Почти. Беги, а то отстанешь. Кстати, ты принёс обещанное?

– Да-да, у меня всё это с собой, – закивал Стасис, направляясь в конец строя.

Слай махнул рукой, и Каллин отдал приказ начать движение. Снег скрипел под ногами людей, утренний морозец холодил разгорячённые после завтрака лица. В отличие от предыдущих дней, когда люди на ходу переговаривались и шутили, сегодня все молчали. До Шамброза оставалось шесть часов пути, а потом – неизвестность. Каждый из солдат сосредоточился на мерном шаге, отгоняя тревожные мысли.

Сбоку от саней близнецов легко бежал Снег – прежде чем залезть в тряские сани, ему хотелось пробежаться. Торопливо шагающий Стасис опасливо оглядывался на бегущего позади гигантского волка и нервно поправлял за спиной объёмную котомку с пожитками и припасенными балахонами. Не заметив, как отряд остановился, лекарь налетел на замыкающего и смущённо извинился.

– Растянуться цепью! – скомандовал Каллин.

Солдаты быстро побежали вперёд, выстраиваясь вдоль дороги.

– Достать одеяла!

Команда была выполнена в точности, а Стасис вытаращил глаза, наблюдая за странными действиями людей.

– А… где же лошади? – спросил он проезжающего мимо Каллина.

– «Лошадь», – хмыкнул тот, – одна «лошадь», но большая.

– ?!..

– Смотри, только в обморок не хлопнись.

– К… какой обморок?

– Такой, – рассмеялся Каллин, – указывая на придорожные сугробы.

Стасис проследил за рукой и ахнул – сугробы шевелились, снег осыпался вниз, а взгляду представало поразительное зрелище: прямо у всех на глазах вырастала чешуйчатая стена, часто перехваченная поперек толстыми, кое-где обтрепавшимися веревками. Стена была изогнутой кверху и странно вибрировала, сбрасывая с себя остатки снега.