Пропавший линкор

— Лежи, парень, лежи, пока к тебе не вернутся силы.

— А газовые шары?

— Лежи спокойно, и я расскажу тебе, что мы с ними сделали.

— Но где они?

— В рубке, подвывают друг дружке. Капитан Фром думает, что понял, что это такое.

— Капитан Фром? Как он?

— Слабый, точно котенок, но мы считаем, что он будет жить. Он говорит, что в газовые шары превратились драгоценные камни. Когда они с Орсетти работали с этими кристаллами, то те внезапно превратились в газ прямо у них на глазах…

— Но это же невозможно!

Старый шотландец покачал головой.

— Капитан Фром сказал, что газовые шары и кристаллы являются двумя разными формами одного вида. Он считает, что это как кокон и бабочка. Кристалл — стадия кокона. Газовый шар — стадия бабочки. Он думает, что они питаются радиоактивным излучением, поэтому напали на наши двигатели и на нас самих.

— Но… — начал было Спаркс, но тут же прервал себя.

Фром был способным физиком, но у него не было возможности все обдумать. Если бы у него было время, то он приказал бы вскоре улетать на главную базу.

— Что общего между двигателями и нами? — спросил Спаркс.

— Есть кое-что общее, парень. Источник энергии в наших двигателях — радиоактивный распад урана. Источником энергии для работы сердца является калий, элемент, который слабо радиоактивен. Если удалить уран из двигателей, они не смогут производить энергию. Если удалить калий из тела, сердце перестанет биться.

— Но уран никто не удалял, а на телах мертвецов не было никаких повреждений. Как можно удалить калий из тела, не оставив при этом следов?

— Удалялся не сам уран или калий. Капитан Фром сказал, что газовые шары живут за счет радиации, альфа-, бета- и гамма-лучей, они высасывают эти элементы, превращая их в инертные. Так же, как пиявки сосут кровь, эти шары сосут радиацию. Ну что, парень, тебе стало лучше?

Спаркс сел. У него тут же закружилась голова. Но он заставил себя подняться на ноги и пошел туда, где лежал на полу капитан Фром. Глаза Фрома были закрыты, дыхание медленное, неровное.

Над Фромом склонился Сьюттер.

— Сердце едва бьется, — сказал археолог. — Эти проклятые штуковины высосали из него почти всю жизнь.

Спаркс промолчал. Он подошел к ближайшему иллюминатору и посмотрел наружу. На Марс быстро спускались сумерки, густые тени ползли по городу, скапливаясь позади зданий. Ночь наступала на город, где в течение многих столетий красная смерть терпеливо ждала пробуждения последних марсиан.

Марсиане воспользовались гибернацией не для того, чтобы спастись от засухи. Они бежали от более страшного врага. Марсианин покончил с собой, увидев сверкающий в солнечном свете камень у входа в пещеру. Он знал, что это значит, и предпочел умереть от собственной руки, а не более мучительной смертью.

В тени что-то шевельнулось. Спаркс напряг глаза, чтобы убедиться, что ему не померещилось. Но он не ошибся. Это был шар красного газа, летящий примерно в футе над песком. Он вылетел из тени и направился прямо к кораблю.

Еще один кокон порвался, и родилась еще одна мертвая бабочка.

Но люди были в безопасности. Крепкий стальной корпус будет защищать их до прибытия спасательной экспедиции. У них много еды и воды. Даже если тысячи коконов выпустят парящую смерть, она не пройдет сквозь стены корабля.

Кто-то тяжело дышал позади него. Обернувшись, Спаркс увидел, что Ангус глядит через его плечо. Старый инженер глядел на летящий по воздуху газовый шар.

— Еще один? Я так и думал, что будут еще. Запертая в рубке управления парочка завывает так, словно зовет на помощь.

— Вы думаете, они могут сзывать других?

— Откуда я знаю. Простая земная моль способна на это, и я сомневаюсь, что тот красный дьявол прилетел сюда из простого любопытства.

Радиоператор следил за красным шаром, пока он не скрылся из поля зрения. Потом, содрогнувшись, он сказал:

— Ну, здесь-то мы в безопасности.

— Я в этом не уверен, — покачал головой Макллрайт.

И даже не слова, а сам его мрачный тон холодной иглой кольнул сердце радиооператора. Но Ангус не стал отвечать на вопросы. Вместо этого он повел Спаркса к рубке управления. Дверь ее была заблокирована крепкой пластиной из алюминиевого сплава, а трещины закрыты замазкой.

— Пока вы еще были без сознания, — сказал Макллрайт, — эти дьяволы начали постепенно просачиваться через щелки между кромкой двери и косяком. Мы заделали их замазкой, но…

— Что но? — не выдержал Спаркс. — Вы же не думаете, что они могут пройти сквозь дверь?

— Думаю, что не могут. Но я помню, какую дверь сделали марсиане, чтобы запечатать свою пещеру. Она была по меньшей мере в фут толщиной. И наружная ее поверхность была покрыта выемками дюймов в шесть глубиной, словно что-то пыталось разъесть ее и потерпело неудачу. Это была не ржавчина, потому что в этой проклятой сухости металл не станет ржаветь. Что-то другое разъело ту дверь, и, возможно, уже разъедает…

Он замолчал и с ужасом уставился на дверь, перед которой они стояли. Спаркс тут же понял, что происходит.

На серой поверхности появилось крошечное пятнышко, похожее на каплю кислоты. Оно было величиной с десятицентовую монету и увеличивалось в диаметре. И по мере роста начинало краснеть.

— Они проедают дверь! — прошептал Спаркс и попытался постучать по пятнышку, но Макллрайт отбил его руку. Он схватил с пола кусок замазки и накрыл им пятно. Оно перестало расти. Из-за двери послышалось сердитое подвывание.

— Черт побери, — прошептал инженер. — На сей раз я вас остановил.

— Да, но надолго ли? — прошептал Спаркс.

Макллрайт не ответил.

К ним подбежал Сьюттер.

— Мне нужно сказать вам, — задыхаясь, произнес он. — Снаружи много этих тварей. Они что-то делают со стеклами иллюминаторов и…

Они не стали слушать, пока он закончит, а помчались к корме корабля. С одного взгляда стало ясно, что археолог прав. Возле корабля плавали десятки светящихся газовых шаров. Некоторые прижались к иллюминаторам и выделяли какую-то кислоту, от которой стекла начали слоиться.