Пропавший линкор

— Да, — раздался из рации голос Беллера. — Я вас слышу. Но эти цапли, засевшие наверху, успешно отстреливают наших, и это очень не нравится нашим марсианским ребятам.

— Мне тоже не нравится, что все вы там трусите! — крикнул Хардести.

— Вам бы не понравилось еще больше, окажись вы здесь, — ответил Беллер. — Если мы не найдем способ выкурить цапель сверху, наш блицкриг сорвется.

— На что вы намекаете? — поинтересовался Хардести.

— Возле корабля стоит вертолет с пилотом, — ответил Беллер. — Почему бы вам не приказать ему подняться и забросать сверху гранатами защитников Четвертого Уровня? Задайте работу их медикам, снесите ко всем чертям их баррикаду, и тогда наше войско пойдет дальше.

— Я сделаю это, — немедленно отозвался Хардести. — А вы с гвардией держитесь в сторонке и поддерживайте связь по рации. Я покажу вам, как уничтожить этих защитников!

Хардести немедленно присвоил себе идею Беллера. Это соответствовало практике Компании, когда идеи подчиненных тут же присваивались начальством, если казались осуществимыми. Если же на деле они оказывались неудачными, все свалили бы обратно на подчиненных. Переключив передатчик на другую частоту, Хардести связался с пилотом вертолета.

— Готовьте машину. Мы полетим, — объявил ему Хардести.

— Но еще ночь на дворе, — возразил пилот. — Лучше подождать несколько часов, тогда рассветет, и нам будет видно, куда лететь.

Хардести на мгновение заколебался. Если ждать наступления дня, то можно потерять марсианских союзников. Приказав пилоту разогревать двигатель, он пошел в хранилище и запасся ручными гранатами. Затем разбудил одну из секретарш и посадил ее дежурить возле рации. Выходя из главного люка, он велел охранникам, несущим там вахту, не пускать никого на корабль, пока он не вернется.

Снаружи была ночь. Одна из лун Марса катилась к горизонту. Огромный Сузусилмар темным гигантом навис над кораблем. Воздух пустыни был разрежен и морозен. Внезапно Хардести пробрала дрожь. Только здесь, снаружи, он понял, каким уютным мирком был космический корабль. А за его пределами царила холодная, безжалостная ночь, ночь чужой планеты, мира, где людям нечего было делать.

Сумка с гранатами оттягивала руки Хардести. Несмотря на сильный холод, он почувствовал, как на лбу вдруг выступил пот. На мгновение ему захотелось плюнуть на все и сбежать под защиту космического корабля. Но он подавил это желание и побрел по песку туда, где вращающиеся лопасти вертолета уже подняли облака пыли.

Невольно пригнувшись, Хардести прошел под лопастями и залез в машину.

— Полетели, — приказал он пилоту.

— Есть, сэр.

Когда вертолет набрал высоту, Хардести пересел на переднее сидение, открыл сумку с гранатами и поставил ее на пол у своих ног, затем осмотрел уже установленный на носу пулемет. Эта мощная машинка пускала пули со скоростью 3000 футов в секунду, причем в разреженном воздухе Марса они не теряли скорость так быстро, как на Земле.

Вспышки света на склоне горы подсказали ему, где шел бой.

— Идем вверх, а потом снижайтесь над тем местом, — приказал Хардести.

Он подумал с негодованием, что бросать гранаты с борта вертолета — чертовски примитивный способ ведения войны. Когда он станет президентом Компании, то изменит правила так, чтобы служащие Компании на других планетах всегда имели при себе атомные бомбы! Так, на всякий случай. Хардести заранее хотелось взять их с собой в этот полет, но старик X. Б. испугался, упирая на то, что дряхлые земные законы, запрещают употреблять ядерное оружие. Разумеется, Хардести понимал, что, прикрываясь законами, X. Б. просто скрыл то, что не знает, как можно получить в свое распоряжение атомные бомбы, не рискуя угодить пожизненно в тюрьму, так что именно трусость X. Б. заставила его теперь вести бой одними лишь автоматами и гранатами. В то же время Хардести знал, что его оружие превосходит все, что есть у марсиан Четвертого Уровня. А на более высоких Уровнях вообще не было оружия, насколько он знал. Так что, справившись с обитателями Четвертого Уровня, он мог идти дальше без помех.

Под шум двигателей, пока большие вертолетные лопасти молотили разреженный воздух древнего Марса, Хардести связался по рации с Веллером.

— Наши парни готовы, — доложил ему Беллер. — Мы только ждем, когда вы снесете баррикаду наверху. Однако есть одна проблема…

— Что еще за проблема? — спросил Хардести.

— Марсиане с Первого и Второго Уровней начинают разбредаться и грабить Третий Уровень, — сказал Беллер.

— Мародеров расстреливать, — приказал Хардести.

— Да, сэр, — покорно ответил Беллер.

Пилот вел машину вверх, пока не поравнялся с Пятым Уровнем. Внизу Хардести увидел постройки Четвертого Уровня и небольшие парки, смутно чернеющие в марсианской ночи. Он также отчетливо видел широкую лестницу, ведущую вверх. «Словно лестница в небеса», — подумал он. Лестничные пролеты ниже Четвертого Уровня, усыпанные трупами, сообщили, что этот путь ведет прямиком в ад. Мгновенные вспышки пламени с баррикады, перегораживающей лестницу в самом начале Четвертого Уровня, подсказали ему, что бой все еще идет.

Он приказал пилоту зависнуть как раз над этой баррикадой. Марсиане Четвертого Уровня занимались тем, что высматривали и отстреливали ползущих снизу врагов, и пока что не замечали врага у себя над головами.

Пока Хардести ждал сообщения Беллера, что его марсиане готовы к атаке, он увидел, как небо начало светлеть. В разреженном воздухе Красной планеты рассвет начинался исподволь: сперва едва заметно светлело, а потом солнце как-то сразу появлялось из-за горизонта, и небо заливала синева. Пустыня и редкие цепочки гор освещались неярким светом. Походило на то, что к Марсу солнце относилось с осторожностью, боясь причинить вред древнему миру. Художники-импрессионисты и поэты с Земли считали, что красота марсианских рассветов стоит того, чтобы так долго лететь в корабле на эту планету. Они прилетали сюда и пытались передать здешнюю красоту в своих картинах, но терпели одну неудачу за другой. Поэтам не хватало слов, чтобы описать здешний мир. В земных языках не существовало слов, чтобы описать Марс.

Джима Хардести не влекло к поэзии или вообще к искусству. Но он тоже стал размышлять о рассвете. Интересно, поможет он успешному нападению на баррикаду Четвертого Уровня? Или, напротив, сыграет на руку ее защитникам?

Хардести решил, что лучше захватить марсиан на баррикаде врасплох и отвлечь их от нападавших снизу.

До Четвертого Уровня лестница была чиста и нападавшие прошли без помех. И только на Четвертом Уровне марсиане посчитали, что их имущество стоит того, чтобы сражаться за него. А на более высоких Уровнях, казалось, никого не заботило, что происходит внизу. Однако, казалось, все же было кое-что, к чему марсиане высоких Уровней относились со вниманием — беженцы. Хардести видел, как по лестницам медленно ползут многочисленные крошечные фигурки. «Они спасаются бегством на высшие Уровни», — решил он. И его взгляд снова упал на высокий шпиль, венчающий Седьмой Уровень. Ему кажется, или он окутан каким-то странным сиянием? Да нет, шпиль действительно купался в ярком мерцающем свете. Глядя на него, Хардести решил, что глаза обманывают его. На Марсе люди частенько видели миражи, принимая свои галлюцинации за реальность. И он решил, что сияние вокруг шпиля как раз и было таким миражом.

Ожила рация, его вызывал Беллер.

— Наши марсианские парни построились в шеренги и готовы к нападению, — доложил Беллер.

— Отлично.

— Я сказал им, что с неба спустится марсианский бог в виде большой птицы и снесет с их пути баррикаду.

— Что? — пораженно спросил Хардести.

— Эта большая птица — вы, сэр, вы и взорвете баррикаду. Все, что вам нужно сделать, это снизиться и сбросить несколько гранат.

— Это я как раз и планировал, — процедил Хардести, раздраженный тем, что Беллер проявил инициативу.