Пророчество крови

Не знаю, сколько длился этот сон, но когда я проснулся, в комнате было светло. Теперь я окончательно пришел к выводу, что это все не сон, что я жив и нахожусь в камере Азкабана, что теперь все будет иначе, осталось только ждать, чтобы увидеть, что же изменилось здесь.

А чтобы не заниматься самокопанием в воспоминаниях, я сел за стол и начал писать это письмо. Зачем? И сам не знаю... По крайней мере, это лучше чем тупо лежать и ждать ответов. А ещё, я точно знаю, что только в письмах можно сказать то, что никогда не сможешь сказать в слух, спросить то, что никогда бы не спросил лично.

Оказалось, что я здесь уже второй день. Как я и говорил, устрой и правила в Азкабане изменились, но они ничего не могут сделать с освещением камер – или вообще без него, или только свет, искусственно наколдованный нынешней охраной. А охрана – это обычные волшебники, которые скрывают свои лица под капюшоном и длинными мантиями, чтобы их никто не мог узнать в обычной жизни. Мне принесли завтрак, точнее, он сам залетел в шарике света. А после него пришел Кингсли. Он расспрашивал меня обо всем – почему я решил предать Волан-де-Морта и свою семью, повлиял ли кто-то на мои мысли, повлиял ли на меня Снейп в своем выборе, и знал ли я вообще о том, что Северус работал как говорится «на два фронта», был ли шанс спасти тебя от ножа Беллатрисы, когда между нами завязались отношения. Он хотел забрать мои воспоминания о последней неделе, но я не позволил. Да, я изменился, но я остаюсь Малфоем, немного эгоистом и собственником, и не позволю забрать у меня то, что мое, и то, что не позволено знать и видеть кому-то из посторонних. Поэтому единственное, что я мог предложить ему, это использовать легиллименс и увидеть только то, что я ему предложу. Да, я допускал что он намного лучший легилимент, чем Белла и Нарцисса (которые и учили меня этим знаниям), но именно таким способом я смогу поставить блок, если бы он захотел знать больше. И думаю, то, что ему удалось узнать, его полностью удовлетворило. В конце нашей встречи, он спросил о моих родителях, и я рассказал ему правду.

Как ты знаешь, перед тем, как мы покинули Малфой-мэнор, я дал указание Лейс подготовить дом к проверкам. Никаких «тайных артефактов», которые они так надеются там найти, просто нет. Все то, что было у Люциуса от Волан-де-Морта после первого падения, он спрятал, но где, знал только он. А по возвращении, Лорд уже не так доверял нашей семье, поэтому ничего «запрещенного» в замке точно нет. Я не был в кругу «приближенных», как они думают, и Нарцисса тоже, она даже не имела метки, поэтому о чем они говорили на своих собраниях, я тоже не знаю. Сегодня шарик света вместе с едой «принес» мне пергамент с вопросами, на которые я должен был написать ответы. И они были настолько глупы и бессмысленны – «Кого Вы знали из Пожирателей смерти?», «Кого из учеников школы (Слизерина) Вы подозревали или точно знали в сотрудничестве с Пожирателями?». Кто составлял эти вопросы? Этим никто не хвастался. Все знали, что означала метка, именно поэтому ее и не было на руках у Блеза, Панси, Нотта. Я даже не знаю, имели их Крэбб и Гойл. И что их заставило сделать то, что они сделали.

У меня здесь много свободно времени, которое я посвящаю своим размышлениям и все же воспоминаниям. В основном я вспоминаю нас в школе. Я действительно стоил многих слов, которыми Вы меня называли, но некоторые моменты для меня остаются неразгаданными. За что ты меня ударила тогда на третьем курсе? Это был Поттер тогда зимой, у Визжащей хижины, под плащом-невидимкой? Почему ты с Поттером оказалась именно тогда, у того заброшенного туалета? Почему ты меня тогда поцеловала? Как ты знала, что я должен быть у Выручай-комнаты и что там может что-то произойти? Откуда у тебя столько силы бороться? Почему я?

Сегодня мне сказали, когда будет судебное заседание. Зачем Поттер позаботился о том, чтобы в зал не пустили ни одного корреспондента? Я думал, что Вы (извини, я имел в виду победители. Нет, опять не то...), я хотел спросить, почему он не захотел, чтобы это дело получило такой сильной огласки, которая должна была быть? Я думаю, что вездесущая Рита Скитер обязательно сможет поймать самое «вкусное» для «своих любимых читателей». И если я уже упомянул о ней, то именно она тогда, во время турнира в Хогвартсе, засняла тебя и Поттера в обнимочку? Статья была довольно громкая, даже Слизерин не оставил ее без внимания. Ты крутила роман и с известным мальчиком? Хотя, в принципе, какая разница...

Я уже научился ориентироваться во времени. Ну, по крайней мере, я так думаю. Но если шарики света появляются примерно в одно и то же время, а с ними прибывает моя еда и пергаменты, я начал считать это утром. Сегодня мне было сообщение. Через несколько часов мое слушание, мне надо подготовиться. В ванной меня ждет моя одежда.

И она действительно была, чистая, практически идеальная... Но как это произошло?.. Хотя, не важно... Ты знаешь, мне неважно, что будет сегодня и чем это все закончится. Я готов ко всему. Единственное я знаю точно, что меня, Малфоя, невозможно поставить на колени. Они никогда не увидят моих слез, или отчаяния. Возможно, я попрошу прощения. Есть люди, которые из-за меня лично пострадали. И это я признаю. Еще год назад я бы никогда даже не подумал об этом. Потому что Малфои никогда не просят помощи, не прощаются и не благодарят. И так бы и было, если бы не ты, возможно, Адриана... А я тебе рассказывал о Адриану?! Ты же не видела книгу... Мерлин, я же не сказал тебе о самом главном...

Гермиона, мне до сих пор странно тебя так называть, но так приятно, я хотел сказать, что я не боюсь того, что может произойти, я хочу сказать, что очень скучаю по тебе. И именно здесь я осознал, насколько сильны мои чувства к тебе. Люциус всегда учил меня, что Малфои не умеют любить, но как только я окажусь в Мэноре, я докажу ему, что он ошибался. А еще, я боюсь встречи с тобой. Я не знаю, что ты делала, где ты была эту неделю, возможно, тебя даже не будет сегодня. Но если ты все же будешь, то неважно, какую сторону ты выберешь, главное, чтобы я тебя увидел, пусть и в последний раз.

Все, я уже иду. Мы скоро увидимся. Люблю тебя.

Грейнджер, после всего того, что произошло вчера, я думал, что больше не смогу ни говорить, ни думать, ни тем более писать. Но сегодня снова появилась шарик, который «принес» мне еду и пергамент, и мне ничего не оставалось, как сесть писать.

С чего бы это начать... Я просто не знаю... Вчера я боялся на тебя посмотреть, потому что боялся твоего взгляда. Я знал, что он меня бы не осудил, в отличие от всех тех, которые там были, но я боялся твоей поддержки. И вообще за все, что ты сделала для меня там, я даже не могу поблагодарить. И не из-за своих прежних убеждений, а потому, что одним словом я не могу передать все то, что чувствую. Простое «спасибо» звучит как-то скудно, незначительно.

Как только я заходил в зал, я подумал о Люциусе. Боялся ли он своего суда, что говорил, что чувствовал? Но именно тогда, я узнал о правиле «защиты». Он до последнего надеялся, что кто-то станет на его защиту. Именно поэтому, я не хотел, чтобы меня защищали. И не потому, что из-за своей гордости я не мог об этом попросить, а именно из-за своей гордости, я не мог допустить, чтобы кто-то оправдывал мои поступки, отвечал за меня, пусть только словесно и на суде. Я искренне просил Мерлина, чтобы ты не вздумала этого делать, но когда встал Поттер, я понял, что Мерлин меня не услышал, или не успел. И преступления, в которых меня обвиняли, я просто пропустил. Мне было даже все равно, когда «мой защитник» поведал о моей ничтожной роли в судьбе старого директора и моего бывшего декана. Хотя Снейпа я всегда подозревал в двойной роли, но его любовь, предположение, что он может делать все ради любви, никогда не приходила в голову.

Кстати, я видел Вас, еще в школе, когда Вы разговаривали с помощью легилименции во дворе школы. Я сразу понял, как именно Вы «общаетесь», но в то, что Вы вообще можете нормально общаться, в то, что у Вас может быть нечто общее, я даже хотел проверить. Я подозревал вас в сговоре, я думал, что он подослал тебя за мной шпионить. Я не забыл тот случай на его уроке, когда он умышленно поставил нас в пару. А потом заставил отнести тебя на руках в больницу, после того случая в туалете. На второй день я увидел, как ты бежишь к озеру и пошел следом. Я слышал все, что ты говорила. А когда я потребовал у Северуса объяснений, он мне солгал. Представляешь! Он не сказал, что ты меня целовала.

И если я вспомнил декана и директора, то знай, что Дамблдор знал о нас. Там на башне, в ту ужасную ночь, он пытался убедить меня, предлагал свою помощь, он сказал, что «она простит». И я знал, кого именно он имел в виду. И уже тогда я подумал о том, что ты никогда не сможешь меня полюбить и простить за то, что я должен сделать ради мамы. Когда появился Снейп, он «прочитал» мои мысли и потом... произошло то, что произошло. Если бы я знал, что все было спланировано! Хотя скорее всего, это ничего бы не изменило. Всему должно быть свое время. И я должен был к этому прийти сам.