Пророчество крови

– Мама! – Гермиона шагнула через порог квартиры.

Но рука мужчины преградила вход дальше. Но она не может не узнать. Я твоя частичка, твоя кровь. Я твоя дочь! Неужели Беллатриса смогла забрать то, чего у неё никогда не было, то, чего она никогда не чувствовала? Мама... Папа... Рекалл! (Придуманное автором заклинание, которое является контрзаклятием после Обливиэйт.)

– Мисс, извините, но Вы ошиблись – спокойно сказала женщина.

– Герм – Гарри, который все стоял позади, сделал шаг, положил руки на плечи подруги и тихо сказал: – Пойдем. Не мучай себя.

Гермиона в последний раз посмотрела на удивленных родителей, а потом развернулась и пошла прочь по коридору обычной австралийской многоэтажки.

– Мисс... – женщина с расстроенными глазами, вышла в коридор.

– Извините, прощайте, – сказал Гарри, повернув голову в сторону людей, которые теперь уже навсегда потеряли дочь, даже не зная о её существовании.

Гермиона без всяких эмоций на лице, без единого слова она шла по коридору, а друг шел рядом и также не знал, что говорить. Но как только двери лифта закрылись, он взял подругу за руку и трангрессировал. А через несколько секунд друзья уже стояли в знакомом коридоре на Гриммо. Открыв глаза, Гермиона посмотрела на Гарри и, больше не в состоянии держаться, бросилась ему на грудь и... расплакалась. Она плакала и плакала, удивляясь откуда берутся эти слезы, спрашивала себя, сколько ещё сможет. Через некоторое время в доме появилась Джинни, она приготовила чай и заставила подругу выпить. Но как только девушка поставила чашку на поднос, глаза закрылись и тело обмякло на диване.

– Джинни, что с Гермионой? – Гарри зашел в гостиную и увидел распластанное тело подруги и довольную собой девушку, которая сидела рядом.

– Гарри, все нормально. Я подлила ей в чай успокоительного зелья. Если бы я предложила прямо, она бы отказалась. Она просто спит.

– Но когда ты успела? Как ты могла знать, что она вернется в таком состоянии?

– Я чувствовала, что так будет. Она рано или поздно просто должна сдаться. Посмотри на неё, она – Гермиона Грейнджер, которая все годы старалась быть лучшей во всем. Она как и ты, жила ради других. И кто она сейчас – никто! У неё забрали все.

– Джин, это все из-за меня... но я не знаю, что сделать, как ей помочь.

– Ей нужен кто-то, кто будет всегда рядом.

– Что? Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду – парень вскочил с кресла, в котором сидел до этого.

– Гарри – нежно сказала рыжая гриффиндорка и подойдя к своему парню крепко обняла, – ей нужен человек, который сможет разделить боль утраты, человек, который и сам знает, что такое потеря родных, человек, который поможет ей вновь поднять голову и посмотреть вокруг, человек, ради которого она захочет встать и жить дальше. У меня есть ты, у тебя – я. А Гермиона совсем одна.

– Джинни, но это не наше дело. Она должна разобраться в этом сама.

– Как она это сделает, посмотри на неё.

Джинни отошла от парня и сделала несколько шагов к дивану, на котором спала истощавшая не только физически, но и духовно девушка. Синие круги под глазами, бледная кожа, ужасный вид и состояние волос.

– Гарри, ей надо любви. Она её оживит.

– Джинн, мы не заставим её любить.

– Мы подтолкнем к тому, кто уже любит и готов ради неё на все. Тот, кто и сам зализывает раны, нанесенные войной.

– И кого же ты имеешь в виду?

– Гарри, это же просто. Это Рон! Вы всегда были рядом. Он её безумно любит. Он поможет. И она также его полюбит.

– Джинни, нет.

– Почему? Это наша обязанность, ведь мы знаем, как это – быть счастливыми. Ты не хочешь, чтобы твои друзья были такие же?

– Подожди, пожалуйста, несколько минут.

– Что ты хочешь сделать?

– Отнести её к себе, пусть спокойно отдохнет, ты, наверное, сделала крепкое успокоительное, и скоро она и так не проснется. А когда я вернусь сюда, я тебе кое-что расскажу.

– Что?

– Это что-то очень интересное, а ещё доказательство того, что нам не стоит вмешиваться в дела этих двух.

Гарри поднял подругу на руки и понес в комнату. А Джинни, устроившись на диване, осталась ждать рассказ о том, что может быть между её братом и подругой такого, во что «не стоит вмешиваться». Как только гриффиндорец вернулся, он улегся на диван и, положив голову своей девушке на ноги начал свой рассказ. Историю, которую он видел со стороны. А после того, как он сказал последнее слово, он посмотрел на Джинни и увидел красные глаза, в которых стояли слезы.

– Джинни, ты чего? – парень забрал голову с колен и сел на диване

– Гарри, и что теперь?

– Я не знаю. Мне кажется, что она что-то скрывает, в душе у неё что-то происходит, но она никогда не раскроется нам.

– Значит, надо её заставить все рассказать.

– Не стоит, Джин, не стоит.

– Как скажешь, дорогой – лукаво сказала девушка и перелезла к своему парню на колени начала его целовать, так, как никогда раньше. А Гарри, крепко обнимая свою девушку, заметил, что сзади на кофточке девушки что-то есть, и оно отвлекает. Это были кнопочки, которые застёгивали кофточку на спине, а она сейчас была явно лишняя. Но никто против этого и не был ...

====== Глава 23 ======

Музыка главы – Hans Zimmer – Time

(Instrumental Core Remix)

Драко впервые летел, как Пожиратель. Каждый раз он трансгрессировал и не использовал умение, которое было «подарено» Лордом вместе с черной меткой. Почему? Он не знал... тогда. Возможно, это и был внутренний голос, который заставлял бороться. А будучи частью самого Драко, он помогал сопротивляться искушению. После ужасного крика Темного Лорда, тело и, кажется, разум охватила ужасная боль, почти агония. Но что бы там ни было с змееголовым, радовался он или злился, как бы ни было больно физически – всё стало неважно. Два слова... которые он так и не решился никогда произнести... только что убили его родителей... маму, с которой он так и не успел поговорить, не успел попросить прощения, не успел попрощаться. Два слова, которые уничтожили все. Но самое ужасное, что они только что могли убить и того, ради кого мама отдала свою жизнь. Почему? Почему Нарцисса соврала, что Поттер мертв? Возможно, она просто не поняла, что он жив, возможно, она просто ошиблась, а он... использовал её... из-за него... маму убили... А он сейчас благодарит подружку шрамоголового, стоит на коленях перед грязнокровкой, которая обнимает, делает вид, что поддерживает и шепчет имя… врага? Не будет этого! Никогда! Он – Малфой! А Малфои не стоят на коленях, не просят прощения, не терпят сочувствия, не говорят спасибо, не нуждаются в помощи! Он – Малфой, а они всю свою историю хранили и ценили чистокровность и статус семьи больше всего на свете. Любовь? Малфои не умеют любить! Адриана ошиблась! Он не тот Малфой! Счастье с Гермионой? Но не с этой грязнокровкой! Что я делаю? Ненавижу тебя, Грейнджер! Схватив одной рукой холодную руку Нарциссу, а другой – Люциуса, Драко Малфой поднялся черным столбом в небо. А уже через секунду осторожно приземлился перед входом. Величественный и темный Мэнор встречал своих хозяев, а ворота открывались без пароля и шума.

– Лейс! – негромко, но уверенно сказал Драко.

Прямо из воздуха появилась старая эльфийка с ушами до земли.

– Хозяин Драко – только ей Драко позволял называть себя по имени, ведь за все годы, проведенные с ней в детстве, он просто не мог оскорблять, использовать и приказывать ей, как того требовал Люциус. И потому, он редко обращался к ней, но сейчас был как раз тот случай. – Что... что это с хозяечкой… и хозяином Люциусом? – глаза у эльфийки увеличились вдвое.

– Лейс, они... мертвые – голос парня стал хриплым и не уверенным. Эльфийка упала на колени и начала что-то бормотать. – В Мэнор уже прибыл Темный Лорд?

– Нет-нет-нет – заикаясь пропищала слуга.

– Лейс, хватит! Мне нужна помощь. Приготовьте все для захоронения. Но как только появится кто-то чужой, сразу сообщи мне.

Осторожно подняв мертвую Нарциссу, Драко направился к замку. Где-то через пару шагов он остановился.

– Люциуса надо также забрать. Приготовьте все в малой гостиной. С Нарциссой я все сделаю сам – сказал парень, даже не поворачиваясь назад.

Через час в малой гостиной, где еле-еле горел камин и не было яркого света, только одинокая свеча бросала мерцающие тени на черный пол, уже стояли два закрытых темно-зеленых гроба. В стороне, в кресле, сидел теперь уже молодой хозяин и смотрел в темноту. В дверях показался нос домового эльфа.