Пророчество (Симфония веков - 2)

– Если она и в самом деле та, о ком мы думаем, лучше не портить с ней отношения.

– Если она и в самом деле та, о ком мы думаем, она все поймет. Это ее судьба - и наша.

– Знаешь, у меня сложилось впечатление, что ты неправильно понимаешь глубинный смысл слова "судьба". Другие люди не принимают ее или трактуют не так, как тебе того хотелось бы. В особенности когда речь идет о том, что им придется страдать, терпеть боль или вообще расстаться с жизнью.

– Послушай, а ты случайно не себя имеешь в виду?

Эши помолчал немного, а потом проговорил:

– Нет, разумеется.

– Так я и думал. А с каких это пор, позволь мне поинтересоваться, тебя стало беспокоить благополучие моей протеже?

– Дело в том, что не ты единственный считаешь ее своей протеже. Сейчас, когда мы с тобой разговариваем, она берет уроки фехтования у Элендры.

– Очень хорошо. Это нам пригодится. Итак, не уходи от вопроса. С чего это ты вдруг стал волноваться за Рапсодию? Решил, что она не годится?

– Нет, конечно. По правде говоря, мне представляется, что она значительно сильнее, чем мы предполагаем.

– В таком случае, чего ты волнуешься?

Эши допил остатки виски, но алкоголь почему-то не действовал.

– Мне страшно представить себе, что все наши усилия пойдут прахом только потому, что ты неверно оценил свое влияние на одного из Троих.

Он поднял голову и увидел ледяные голубые глаза, в которых светился змеиный холод.

"Как они несовместимы с его добрым лицом", - подумал Эши.

– А теперь послушай меня внимательно. Рапсодия должна сыграть роль, которую я для нее приготовил. Остальные двое с ней просто не справятся. Впрочем, она не слишком значительна - ее роль. Единственный, чье расположение мне необходимо сохранить, это Акмед. Он незаменим.

Эши улыбнулся, затем поднялся и направился к буфету, где стояло спиртное.

– Ты не понимаешь распределения сил, - сказал он, наполнив свой стакан до краев.
– Акмед предан Рапсодии. Только ее хорошее отношение к тебе может повлиять на его решение. А лично ему наплевать на тебя и твои планы. Если ты причинишь ей вред, он обязательно с тобой разберется.

– Твой поверхностный взгляд на вещи меня огорчает, - нахмурившись, проговорил Ллаурон.
– Боюсь, ты ошибаешься. У Акмеда найдутся другие причины сделать то, что мне нужно, уходящие корнями в глубокую древность, а потому гораздо более сильные, нежели любовь или дружба, которые живут в его уродливом сердце. Очевидно, ты не сумел достаточно хорошо их узнать - в отличие от меня, - и это несмотря на то, что столько времени ты провел в их компании. Жаль.

Эши молчал, глядя на пылающий камин.

"Если бы не туман, - подумал Ллаурон, - его можно было бы принять за одну из теней, заполнивших мой кабинет".

Он мягко коснулся плеча сына:

– Она знает?

– Что?

– Что ты ее любишь?

– Нет.

– Хорошо. Для всех заинтересованных сторон.

– Правда?
– приглушенно рассмеялся Эши.
– С нетерпением жду твоих разъяснений. Почему так лучше для всех?

Старик вздохнул и вернулся к своему креслу.

– Было время, когда ты не задавал подобных вопросов. Ты верил в то, что я знаю, как будет лучше для всех. Поскольку мое благо означало и твое благо, а также благополучие этой земли.

– Полагаю, двадцать лет одиноких странствий, а еще бесконечной физической и душевной боли в состоянии притупить даже самую неистовую любовь к самому великому герою.

– Временно, - холодно парировал Ллаурон.
– Скоро все закончится. Когда ты станешь правителем этих земель, ты избавишься от боли. И разумеется, сможешь получить любую женщину, какую пожелаешь.

– Я хочу только одну.

– Извини, но должен напомнить тебе, что я это уже слышал.
– Он даже не пошевелился, когда Эши швырнул стакан с виски в камин и пламя сердито взревело в ответ на его выходку.
– Кроме того, Рапсодия будет твоей, если ты к тому времени не передумаешь. Вне всякого сомнения, ей надоест играть роль куртизанки болгов. Если ты готов воспользоваться услугами шлюхи, которая ходила по рукам, уверен, что она с радостью запрыгнет в твою постель.

Эши повернулся, и Ллаурон увидел, как в его голубых глазах, прячущихся в сумраке капюшона, вспыхнул гнев. Ему даже показалось, будто он разглядел, как дракон приготовился нанести удар.

– Никогда больше этого не говори.
– В его голосе звучала еле сдерживаемая ярость.
– Ты и так подошел к границе моего терпения. Советую быть поосторожнее с данной темой.

Ллаурон улыбнулся, глядя в свой стакан.

– Ты забыл, что мы с тобой по-разному относимся к придворным фавориткам, Гвидион. Лучшие женщины в моей жизни были шлюхами при моем дворе. Я нисколько не хотел оскорбить Рапсодию.

Эши помолчал несколько секунд, а потом проговорил:

– Знаешь, отец, возможно, ты прекрасно разбираешься в вопросах стратегии и манипулирования судьбами людей, но человеческое сердце для тебя тайна, и ты не знаешь, что такое доверие.

– Ты так думаешь?

– Именно. Ты обещаешь мне Рапсодию так, словно тебе под силу повлиять на ее решение. Возможно, после всего она меня возненавидит - и будет права. Есть вещи, которыми ты не в состоянии управлять, и такие, которые не в силах исправить, тем более когда причинен вред и совершено предательство. Нельзя рассчитывать, что человек останется рядом с тобой после того, как ты использовал его в качестве простой пешки в собственной игре, да еще с угрозой для его жизни.

– Почему?
– спросил Ллаурон, глядя в пол.
– С тобой у меня всегда получалось.

– Я не намерен в этом участвовать, - едва слышным шепотом проговорил Эши.

В прозвучавшем ответе сочувствия было не больше, чем в пылающем огне камина.

– Поздно, мой мальчик. Ты уже участвуешь.

Ветер взметнул бумаги на столе Ллаурона, только по этому он смог догадаться, что его сын ушел.

22

– Доброе утро, - поздоровалась Элендра с Рапсодией, которая, щурясь после сна, вышла из своей комнаты. Она поставила кружку с чаем перед тем местом, где вчера сидела девушка.
– Надеюсь, ты хорошо спала.

– Очень, большое вам спасибо, - зевая, ответила Рапсодия.

Она надела красный шелковый халат с искусной вышивкой, изображавшей дракона, который нашла в ногах своей кровати. Он оказался ей велик, да и Элендра наверняка в нем утонула бы. Рапсодия уселась и взяла в руки кружку, а Элендра вернулась на кухню. Воительница была одета. Скорее всего, решила Рапсодия, она встала несколько часов назад. Вскоре она вернулась с тарелкой фруктов и сдобным хлебом, испеченным в форме луны.

– Сначала легкий завтрак, а потом небольшая разминка - прогуляемся в город. Когда вернемся, покажешь мне, как ты умеешь обращаться с мечом.