Прорвемся, опера! Книга 2

— Скажу-ка отцу про это, — произнёс я. — Чтобы сюрпризом не было.

— Угу, — протянул Якут. — Артур — человек мстительный. Съезжу-ка я тогда тоже кое-куда. Толя, ты ничего не забыл?

— Точняк! — Толя полез в карман. — Паха, смотри. Пришла бумага от пейджинговой компании, целую распечатку прислали. Вот, сообщения, которые приходили тебе, Кузьмину, и ещё кое-что… Короче, я тут выписал, что интересное. Вот, на пейджер Кузьмина, хотя он зарегистрирован на чужое имя, пришло сообщение с телефона-автомата, что за речкой стоит.

Сообщения он записал от руки в блокнот синей шариковой ручкой, но не китайской с тонким стержнем, а нашей, от которой остались помарки, ещё размазанные пальцами.

Это сообщение я уже видел. «С кафе отмена, там тебя ждут. Езжай по адресу, сам буду там». А вот следующие интересны.

— Вот это, — показывал Толя, — диктовали с телефона из квартиры Рудакова, ты его видел. В том районе цифровая АТС, определитель в пейджинговой компании есть. Вот мы это тоже запрашивали. И, короче, с этого телефона поступило два звонка оператору, время я вот здесь записал. Записи разговора есть, может, пришлют скоро, а сообщения оставили такие.

Он ткнул пальцем в нужную строку.

— Та-а-ак, — протянул я. — Это интересно.

«Пришёл Верхушин чё делать?». Именно так и пришло сообщение, как продиктовали, так оператор и записала.

— Начали искать владельца пейджера, — сказал Толя, — на какую-то бабку зарегистрирован, ищем её.

— Проверь ФИО среди пропавших по квартирной серии, — посоветовал я. — Паспорта же куда-то делись, могли на них регистрировать эту вот аппаратуру.

— Точняк! — он оживился и продолжил: — А вот это второе сообщение, которое прислали Рудакову. Тут только вот: «Еду». И с того же автомата за речкой. И вот, последнее — то, что прислали тебе. Это тоже из квартиры Рудакова.

Сообщение, которое прислали с телефона из квартиры Верхушина, я тоже знал, там был адрес, по которому живёт Рудаков, и приписка: «…санкция будет утром. Надо срочно брать сейчас, пока не уехал. Скоро буду там». То, что пришло именно мне. Значит, это сообщение отправили из квартиры Рудакова, прямо с того телефона, уже после того, как там оказался Верхушин. Но трубка залапана, как говорил Кирилл, и ещё была испачкана кетчупом, пальчики уже не выявить.

Значит, сам следак меня и не звал, или только хотел позвать, или его как-то обманули. В этом деле ещё остаются пробелы.

— Там Кирилл должен был ещё справку по следам доделать, — вспомнил я. — Надо её приобщить.

— Да криворукий он, — Толик отмахнулся. — Залил твой рисунок реактивом, опрокинул раствор какой-то, всё испортил. Справка-то есть, а образцов нету!

Я чертыхнулся.

— Невовремя. Но пусть тогда сам снимает рисунок протектора с крузака Рудакова, в гараже же осталась машина.

— Съездим сегодня, — он кивнул. — Вернусь, к нему зайду. Надо же ключи ещё брать.

— По самому Рудакову тишина?

— Полная. Нигде не объявлялся.

Так, и кто это звонил с домов за рекой? Там от центра не так и близко. Надо бы подумать над картой города, сопоставить, кто там мог быть. Кузьмин был на квартире у Рудакова вместе с её хозяином, и кто-то обещал к ним приехать — и приехал, судя по следам, оставленным в квартире. А в это время я совместно с ФСБ и РУОП караулил кафе «Сапфир».

После этих сообщений злодеи оставили тело Верхушина на квартире, а с ним сидящего в засаде Кузьмина, который должен был прикончить лично меня. Но мы с Василием Иванычем поняли, что в квартире в тот вечер должно было быть ещё минимум два человека — это кроме покойных Бориса и Верхушина и пропавшего Рудакова.

Но в городе скоро может стать так жарко, что расследование отойдёт на второй план. Я набрал с мобилы Турка, ввел в курс по больнице и рассказал, что слышал от Артура. Турок матерился долго, прибавилась ему ещё одна забота. Чуть позже передал новость отцу и решил закончить то, ради чего в эту больницу и пришёл.

У дяди Вити богатых родственников, чтобы уложили в отдельную палату, не было, поэтому он лежал в общей. Забрался на самое «козырное» место — не у окна, от которого дуло, а в углу. Лежал с перевязанной ногой, а сидящий рядом с ним Дмитрий Кудрявцев, опер из РУОП, что-то рассказывал, размахивая руками, иногда потирая лысую макушку.

— О, к тебе гости, — Кудрявцев заметил меня. — Тогда погнал я. Вот же, старый дурак, под пулю полез раньше всех, прикинь, Паха? Батя твой на него ругался, я ругаюсь, а он лежит, хохочет.

— Зато на бюллетене, — дядя Витя действительно засмеялся. — Отдохнуть хотел от родных руоповских рож, да вы и здесь меня достанете.

Соседи по палате, кто не спал, неодобрительно глядели на расшумевшихся. Усатый мужик листал книжку, ещё двое парней помоложе резались в карты на тумбочке, иногда косясь в нашу сторону. Один дедок похрапывал с кроссвордом на груди.

— Пока того связного брали, значит, ранили, — заключил я.

— Угу, — Кудрявцев закивал. — Я ему ещё говорю, автомат-то у меня, куда вперёд батьки в пекло лезешь? А он лезет, броник у меня, грит, броник! А про ноги-то забыл, тот сразу и пальнул! На них-то броника нет.

— Так мне-то чё, — отшучивался дядя Витя. — Вы, дураки, молодые, а я-то уже старый, чё мне терять.

— Ладно, то, что ты дурак старый, это я не спорю, — Кудрявцев громко захохотал. — Чё спросить-то хотел! Там нашли наган охолощённый, вроде как, его к делу не пришить, пугач да пугач. Надо твоим детЯм? Постреляете за гаражами.

— У меня детЯм уже, — дядя Витя снова засмеялся, — за двадцатник обоим, учатся уже в институте! Отдай его… как же его… — он защёлкал пальцами, вспоминая, — всё забываю, как его зовут… О, вспомнил! Кириллу, криминалисту, он же всё собирает пукалки да ножики.

— Коллекционирует? — уточнил я, помечая это себе в памяти. Надо проверить.

— Он же и сказал, что охолощённый, — Кудрявцев засмеялся. — Себе присмотрел, значит. Ладно, погнал я…

— Дима, вопрос, — остановил его я. — А вы сразу поехали его брать, связного этого, как только узнали?

— Канеш, сразу! Собрались всей кучей и погнали с базы к нему, пока не убёг. Пока ты там стрелял на хате у следака, — он хмыкнул, — мы уже в общагу ломились. Ладно, покеда, погнал я!

— И чего ты первым-то полез, дядя Витя? — спросил я, в свою очередь усаживаясь на табуретку рядом с его кроватью.

— Да совесть потому что задрала, едрить её за ногу! — в сердцах выпалил он. — Я же про эту бригаду, — голос его стал тише, — я же про эту бригаду мокрушников в курсе был, но хотел их подловить на одном деле, ждал… а тут вот чё оказалось, кого им заказали. Батю твоего. А коли не вышло, хотел живым его взять, но тот басурманин сразу палить давай, через дверь прямо. Меня задел, а его Димка сразу очередью из «Кедра» пришил. Видел, какой довольный? Тоже на реабилитацию отправят.