Прорвемся, опера! Книга 2

Ирина в синей форме сидела за своим столом и печатала, кроме неё пока тут не было никого. На столе дымящаяся кружка с чаем. Напротив стол Румянцева, на котором стояла тарелка с печенюшками и бутерброд с пластом варёной колбасы. Сан Саныч недвусмысленно направил взгляд именно туда.

А вот третий стол, за которым раньше сидел следователь Верхушин, пустовал, его очистили от бумаг, он неестественно смотрелся — протёртый и свободный. Верхушинский сейф у стены открыт, в нём уже не осталось ничего, всё выгребли, и рабочее место ждёт нового следака, которого должны сюда прислать уже скоро. А может, и не скоро.

— Ого, кто пришёл, — Ирина поднялась и отодвинула кресло. — Ой, Сан Саныч, а можно его угостить?

Если бы Сан Саныч умел говорить, он бы воскликнул: «Да!». Но слово «угостить» он понимал прекрасно, и, не будь меня рядом, сразу бы оглушительно гавкнул. А так — только сдержанно заскулил.

— Можно, — разрешил я.

Ирина взяла со стола Румянцева бутерброд, и уже через мгновение угощение исчезло в утробе пса. Клац! И нет бутера.

А сама Ирина подошла ко мне, мы коротко приобнялись, и она отошла на шаг, а я успел про себя отметить, как от неё приятно пахнет. Духи, шампунь и её запах.

— Работа, — сказала она одними губами, будто извиняясь, и глянула на открытую дверь, явно не хотела, чтобы кто-то вошел и помешал нашему общению.

— Я по работе и пришёл, — улыбнулся я и сел за стол Румянцева. — Коллега-то твой на месте?

— Ага, к Валерию Валентиновичу вышел, — Ирина тоже заулыбалась. — На ковёр пригласили, из-за разборок с братвой.

— А, понятно, — я усмехнулся. — Ириш, я пока официально на реабилитации, но это наше дело по серии держу на контроле. Им занимаюсь плотно.

— Ох уж эта серия, — она вздохнула и вернулась на место. — Верхушина тоже к ней приобщили, создали следственную группу, и дело уже на контроле в Генпрокуратуре. Каждый день звонят, как Москва проснётся, и когда с работы они уходят, тоже звонят, а у нас-то уже вечер поздний. Ждут результатов, теребят.

— Думаю, скоро потянем ниточку, — заверил её я. — Но для этого мне надо провести обыск гаража бывшего следака Рудакова, а там висит печать прокуратуры.

— Ну, порядок ты знаешь… — начала было Ирина.

— Порядок знаю, но мне надо ненадолго, ничего не афишируя. Даже не обыск, а так, одним глазком гляну. порядок будет не нарушен, все оставлю, как было. Есть одна мысль, а пока вся эта бюрократия пройдёт… Я просто зайду, гляну, если ничего не найду — ничего и не было. А если найду — запру, печать шлепну, будто так и было, а потом сообщу — официально всё оформим, с понятыми. А то время идёт, можем всё упустить.

Ирина покачала головой, но по ней было видно, что хотелось ей просто кивнуть.

— Ох, Паша, это же незаконно…

Она бросила быстрый взгляд на пустующий стол.

— Да ладно тебе, главное, что эффективно.

— А что ищешь?

Даже интонации поменялись, спросила строго, сразу видно, что прокурорская следачка. Но я улыбнулся, и она тоже.

— Если повезёт — кинжал, которым убили Ганса, старика Захарова и его внучку. Ну или ещё что-нибудь, что укажет на Рудакова или его местонахождение. Не переживай, ничего там не украду. Ха!

Кинжал-то у меня уже был, Кирилл слово сдержал и принёс его мне сегодня утром. Не такой аккуратный, как тот, что ему привезли с Кавказа. Клинок более грубый, не самый острый, поля заточки выведены на отшибись, полировка не зеркальная, а лишь бы было, и плашки на рукояти прилажены не заподлицо. Но, тем не менее, это было смертоносное оружие, на котором числилось уже несколько трупов.

На самом деле, мне просто нужен был повод попасть в гараж или квартиру Рудакова. В гараж — проще, да и если что, кинжал оформим там же, но это уже зависит от того, что я выясню по ходу расследования.

— Ладно, — Ирина кивнула. — Вопрос решим, печать сделаю, только подписи понятых сам будешь подделывать.

— Да легко… Кто эти закорюки смотреть будет.

В коридоре раздались торопливые шаги, и в кабинет вошёл следак Дима Румянцев, красный от недавней встречи с начальством. Устроил ему там прокурор разнос, видно, что вставили по первое число.

Но он-то мне и нужен.

— О, Васильев, — промычал Димка. — А ты что здесь делаешь?

— С тобой тоже поговорить надо, — я подмигнул Ирине, взял чистый лист из печатной машинки и пошёл прямо на Румянцева. — Важный вопрос, Димка. Ирина, скоро увидимся.

Вместе с собакой мы вытолкали следака в коридор, а оттуда в курилку, потому что новый прокурор не курил и всем запрещал это делать в кабинетах. Вот мы и оказались у чёрного входа, где стояло ведро с землёй, в которое бросали пепел с окурками.

— Чё такое? — возмущался следак, но под моим напором он сдавался. — Ты чё, Васильев? Ты чё себе позволяешь?

Придётся брать его на понт, но Витя Орлов подсказал мне хорошую идею — про шашлыки и дачу. Рудаков же и Румянцев тогда сидели за шашлыками с пивом и обсуждали все дела, а я их подслушал. И их отношения могут быть приятельскими, и вполне могут поддерживаться до сих пор. Само собой, его уже спрашивали по поводу пропажи Рудакова, но следак, знающий систему изнутри, легко может отбрехаться.

Так что я решил действовать сам, тем более, долго вынашивал в себе эту мысль, собираясь по душам поговорить с Димкой. Да и дачка у Румянцева была. И никто не подумает искать там бандита.

Но главное — ключ от конуры криминалиста в дежурке мог взять только кто-то свой. Надо было только дождаться, когда дежурный выйдёт в туалет, а «шестивольтовый» помощник пропажи связки даже и не заметит. А заметит — ну мало ли, что нужно следователю, он же постоянно там мелькает на виду.

Вот и начал я с Румянцева, пока из всех кандидатов, знакомых с бывшим следаком, он самый явный. Если не выйдет, буду искать другого и так же колоть. Но Румянцев всё равно как-то может быть в этом задействован, потому что из всех следаков остались только он и Ирина, а Ирина здесь недавно и Рудакова толком не знала.

— Я всё знаю, Димка, — начал я трагичным голосом. — И как ты с Рудаковым тогда пиво кушал, с шашлыками, на жизнь жаловался и на меня тоже. Эх…

— Ты чё, Васильев? — он выпучил глаза. — Не было такого!

— Не ври. Всё ныл ему, типа, я всё в серию объединил, а Рудаков старые времена вспоминал, как прокурор по его указке отказные лепил и не смотрел.

Димка замер, и я решил сблефовать.

— И всё остальное про вас я тоже знаю. И про ключ тоже…

— Я не хотел! — бросил он, но понял, что ляпнул лишнего, и тут же сжал губы так, что они побелели.