Прорыв

6

Генерал-майор Рокоссовский, 23 августа 1940 года

Моё назначение в Закавказский военный округ было совершенно неожиданным. Район абсолютно неизвестный мне, воевавшему в Империалистическую войну в Белоруссии и Псковской области, а в Гражданскую — в Сибири. Но почему это случилось, мне понятно: пусть моё дело и закрыли после трёх отложенных судебных заседаний, а полного доверия, в условиях собирающейся на западных границах СССР военной грозы, так и не испытывают. Ведь угроза исходит от Польши, а я — поляк. Да ещё и обвинявшийся в связях с японской и польской разведками. Вот и решили «сплавить» куда подальше от вероятного фронта с войсками страны, в которой я родился. Ведь здесь, в Армении, ни польских, ни японских войск, которым, как считают в НКВД, я могу «подыгрывать», точно не будет. И никого не волнует, что даже товарищ Сталин посчитал, что обвинения в мой адрес были необоснованными.

Да, для меня было потрясением то, что он принял меня после освобождения из тюрьмы. Причём, не я к нему просился, а он пригласил. Поинтересовался здоровьем, посетовал на то, что подозрительность органов внутренних дел иногда бывает излишней. И пожелал успехов в дальнейшей службе.

Больше двух с половиной лет, проведённых в тюрьме, конечно же, сказались на моём здоровье. Поэтому распоряжением секретаря ЦК ВКП(б) меня вместе с женой и дочерью, находившимися в армавирской ссылке, направили на отдых в Мацесту, то самое место, где любит отдыхать сам товарищ Сталин. Уже прогревшееся моря, целебные источники, медицинские процедуры сделали своё дело, и в Наркомат для получения назначения и прохождения переаттестации я уже прибыл «как огурец». Тем более, за это время меня восстановили в партии, правах и звании. А после достаточно формальной процедуры аттестации присвоили воинское звание генерал-майор.

136-ю стрелковую дивизию, командиром которой я был назначен, после боёв в Финляндии перебросили в Армению, в город Ленинакан. Но принимать мне пришлось её в процессе реорганизации: решением Наркомата обороны дивизию преобразуют из стрелковой в мотострелковую. А это — и другие штаты, и другая техника, которую мне, бывшему кавалеристу, придётся осваивать.

Главное отличие мотострелковой дивизии от стрелковой в наличии в её штате трёхбатальонного танкового полка — батальон тяжёлых и средних танков и два батальона лёгких. Всего 93 боевые машины, из которых по штату 7 тяжёлых и 22 средних, включая два танка управления «средне-тяжёлого» батальона, а также 64 лёгких. Тяжёлыми танками полк не укомплектован. В наличии всего 3 КВ. Средние — очень неновые Т-28, успевшие повоевать в Финляндии. От лёгких танков я тоже не в восторге: один батальон укомплектован старыми Т-26 разных образцов (1933 и 1938 годов). Во втором — рота БТ-5 и рота БТ-7. Первые прекратили выпускать в 1935 году, а вторые хоть и производились до начала августа этого, но мне достались те, что не моложе трёх лет. И если машинами Т-26 полк укомплектован полностью, то в роте БТ-7 недостаёт двух машин, которые обещают прислать до середины сентября.

Есть мотоциклетная, танковая и бронеавтомобильная роты в разведывательном батальоне, но техника в ней собиралась «с бору по сосенке»: те же БТ-5, плавающие Т-37 и Т-40, бронеавтомобили ФАИ, БА-20, БА-6. Особенно удивляют плавающие танки, которые, может быть, в Финляндии и были востребованы, но не в Армении, где реки большая редкость.

Реорганизация стрелковых полков в мотострелковые — это, в первую очередь, обеспечение их транспортом для придания мобильности. Но и тут не всё гладко. Грузовиков Газ-АА и Зис-5 в мотострелковых батальонах не хватает катастрофически. Даже по графикам их поставок до конца года планируется закрыть не более 40% потребности. То же самое касается перехода артиллерии дивизии на механическую тягу: если дивизион 152-мм гаубиц ещё оснащён тягачами в лице тракторов СТЗ-5, то «стодвадцатидвухмиллимитровки» по-прежнему тянут конные упряжки. Некомплект автотранспортного батальона — 30%.

Судя по всему, отношение к техническому оснащению дивизии строится, исходя из оценки противника, с которым нам придётся столкнуться, если и здесь, в Закавказье, начнутся боевые действия. Ведь если Войско Польское во время оккупации Германии доказало, что оно обеспечено первоклассным вооружением, то Турция передовой техникой и оружием не блистает. Те же Т-26, поставлявшиеся ей, пока она не начала сближаться с Конфедерацией Междуморье, их британские прообразы, а также совсем уж устаревшие боевые машины. Артиллерия — преимущественно образцов Империалистической войны или 1920-х.

Наша артиллерия, конечно, лишь немногим лучше: полковая — пушки, образца 1927 года. 152-мм гаубицы — образца 1909/30 г. 122-мм гаубицы — образца 1910/30 г. В зенитном дивизионе только два новеньких 37-мм орудия, а всё остальное — зенитные варианты ветхозаветного «Максима». Но даже это — шаг вперёд в сравнении с вооружениями турецких дивизий, которые с нынешней весны стали быстро формироваться близ наших границ.

Да, усиление Закавказского военного округа пришлось начинать именно из-за того, что турки, связанные с Британией и Францией союзническими договорами, начали мобилизацию на фоне резкого ухудшения советско-британских отношений. Надеясь на свою недоступность, англичане и французы даже разрабатывали планы авиационных ударов по Баку, Батуми и Грозному. Но отложили операцию из-за того, что противовоздушная оборона этих городов оказалась неожиданно эффективной, и ни один их самолёт-разведчик не сумел вернуться из советского воздушного пространства. А потом ПВО усилили ещё и дополнительными истребительными авиаполками.

Похоже, пересмотр англо-французских планов произошёл в пользу сухопутного вторжения. Но не собственными силами, а с использованием турецкой армии. По сведениям, которые до нас доводит командование, если судить по количеству вновь сформированных дивизий, то численность турецких войск в районах, примыкающих к советскому Закавказью, может составить до 750 тысяч человек. Подготовка этих дивизий, конечно, желает лучшего, но за несколько месяцев её можно неплохо подтянуть. Особенно — если этим займутся английские и французские военспецы.

Хотя, конечно, англичанам с французами сейчас немного не до Турции и не до Закавказья. У них «подгорает» в Африке, где закусившие удила итальянцы пытаются выдавить их из колоний Французский Сомалиленд и Британский Сомалиленд. «Дуче» Муссолини, не только не объявивший войны этим державам, но даже не выславший из страны их посольства и не отозвавший из них собственные, представляет дело как «обеспечение безопасности границ итальянских колоний от провокационных действий британских и французских войск». В связи с этим, французские и английские депутаты парламентов ломают копья на тему — объявлять или не объявлять войну Италии, считать или не считать их страны находящимися в состоянии войны с Римом. Ведь может быть, итальянцы, отбросив войска Англии и Франции от границ Эфиопии, остановятся и вернутся в казармы. Как это было у нас на Халхин-Голе, когда японцы вторглись на монгольскую территорию, но войны не объявляли.

Муссолини же всеми силами старается показать, что он вовсе не против переговоров, но только после того, как границы колониальных владений в Африке будут в безопасности. А объявленная в Италии мобилизация — лишь ответных ход на шаги Франции, стягивающей войска к франко-итальянской границе.

Впрочем, как бы ни развивались события вокруг «конфликта на Африканском Роге», итальянские фашисты нам не союзники в противодействии планам англо-французских империалистов. И уж тем более, от того, как это закончится, не зависят ни сроки реорганизации 136-й дивизии, ни необходимость повышения уровня боеготовности её личного состава.

Фрагмент 4

7

Старший майор госбезопасности Кобелев, 15 сентября 1940 года

Помнится, в среднем школьном возрасте был у меня блокнотик, в который я записывал всяческие мудрые мысли писателей, вычитанные в книжках. И поразила меня тогда книга Экзюпери «Маленький принц», цитат из которой в том блокнотике был добрый десяток.

Блин, а ведь он же сейчас должен ещё быть жив! Пусть и поломанный во всех случившихся с ним авиапроисшествиях настолько, что в последних вылетах его «грузили» в кабину самолёта, но жив. И даже над Аррасом не летал, поскольку не было в этом мире «Странной войны» и разгрома германскими войсками.

Но что-то я отвлёкся. К чему это я вспомнил про тот блокнотик? Да к тому, что с тех самых подростковых пор помню цитату: «Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили».

Разумеется, сложно назвать «прирученными» омоновцев, вместе с которыми я «загремел» в прошлое, но частично есть и моя вина в том, что они тут оказались. Ехали-то они в качестве силовой поддержки именно моей операции по «разбирательству со странностями» в деятельности некоей мутной конторы, занимавшейся якобы утилизацией боевой техники. И, как признался Владимир Михайлович Бабушкин, ему нужен был «на этой стороне» только я. Так что пацаны пошли «прицепом» ко мне.