Прорывая мрак времен

С тяжёлым осадком на душе, направляется к байку.

— Прости и спасибо за спасение, — бормочет охрипшим голосом. В горле сухо, будто с похмелья. Садясь на мотоцикл, бросает последний взгляд на мужчину — его грудь чуть заметно колышется.

Неужели, вышло? Ура! Необъяснимая радость теплом растекается по жилам.

— В расчёте, — через силу улыбается Катя. Нажав на газ тарахтящего байка, срывается с места, по дороге подхватывая и сброшенный шлем.

Глава 6

Рагнар мчится изо всех сил, поглядывая по сторонам — вожак обязан всё видеть и просчитывать. Четверо серо-чёрных сородичей, все как один — мощные и крепкие, рядом, не отстают. Уже пару часов идут по следу брата. Продираются сквозь дикие заросли голубики, как назло, раскинувшихся на пути. Порой с треском тараняет карликовые берёзовы, преграждающие дорогу. Ловко юркают меж деревьев, не обращая внимания на ветви, так и норовящие зацепить. Перескакивают валуны, будто вылезшие из-под земли, обросшие серо-зелёным мхом и попадающиеся с завидным постоянством. Поднимая фейерверки брызг, пересекают быстрые ручейки. Никто не притормаживает, не отвлекается — надо спешить! Живность едва успевает выскользнуть из-под лап — испуганно снуёт в норы, ямы, дупла. Птицы срываются ввысь, сопровождая полёт отчаянным хлопаньем крыльев и криками об опасности. Недалекие… Видно же — не до охоты. Хотели бы поймать — не неслись как пушечные ядра.

От пота шесть на боках лоснится, морды в испарине. Но, несмотря на усталость, грузные тела передвигаются с удивительной лёгкостью — мощные лапы пружинят грациозно, пластично, словно хозяева не тяжёлые громадины под стать медведям, а невысокие, шустрые зверьки.

Оборотень — совершенство, созданное природой. Этого не отнять! Надо восхищаться и гордиться… Хотя не все так думают. Варгр, будь он неладен! Вновь ослушался — умчался по «своей дороге» и, как всегда, влип в неприятности. Пусть бы шёл, куда хочет, но грозовые тучи, сгустившиеся неестественно быстро на северо-западне, пугают, а это чувство оборотням не пристало испытывать. Сами нагоняют страх и ужас… Поэтому и значатся негласными царями животного мира — от букашек до медведей, включая и человеческий род. Поискать сильнее — ещё надо! Хотя есть твари, чью силу можно сравнить с оборотнической — треклятые ламии… И Варгр, что б его, умудрился встретить именно их. Если драка один на один — кровосос не устоит, то если больше и бросятся всем скопом — даже самому великому, умелому оборотню сложно отбиться и то — мягко сказать. Скорее нереально!..

Как бы ни злился на своевольного собрата, не отреагировать не мог. Варгр — семья.

* * *

Темнота рассеивается. Жар приливает сильнее и тело, отзываясь болью, при каждом вздохе даёт о себе знать. Варгр с трудом открывает глаза — веки будто налиты свинцом. Сознание постепенно возвращается, перед глазами угасают огненные искры. В груди колет, рёбра мешают дышать. Во рту пересохло. Сглотнув комок в глотке, морщится.

Так, вспомнить бы, что случилось? Мысль ускользает — треск кустов и приближающиеся шумные хрипы нарушают тишину. Варгр через силу поворачивается и тотчас зажмуривается — боль простреливает, словно разряд молнии. Перетерпев резь в глазах, присматривается.

Братья! Пятеро сородичей останавливают недалеко. Стряхивают лишнюю влагу и перекидываются в людей. Высоких, крепких, мускулистых. Любой из них легко отличим от серой массы простых смертных даже не ростом и объемом мышц, а смуглостью кожи, непривычной среди скандинавов, темнотой густых шевелюр. Южный ген передаётся от поколения в поколение, как и способность к обращению. Братья разбредаются по поляне, принюхиваясь и перешептываясь. Как следопыты рассматривают землю, листья, деревья… Любой знак, подсказывающий, что случилось.

Варгр встречается взглядом с Рагнаром. В карих глазах застывает не просто удивление — жажда понять раньше других. Вожаком становятся не только самые сильные, но и ловкие, умные, расчётливые. Рагнар именно такой. По праву клыками доказывает своё превосходство, если находится желающий на его место. Вместе с тем, брат справедливый и… терпеливый — семья, для него все!

Вожак после небольшой заминки склоняется:

— Ты как? — широкие брови сдвигаются к переносице, губы сжимаются в узкую полоску. Крылья крупного носа раздуваются.

Варгр открывает рот, но с губ слетает только хрип.

— Всё, тихо, — Рагнар принимается за изучение — ловко, но без лишней нежности ощупывает грудную клетку, шею. Заставляет покрутить головой. Удаётся с трудом — Варгр даже зубы до скрипа стискивает. — Ты жив. Это главное! — выпрямляется вожак, на задумчивом лице читается искреннее недоумение.

— Брат, ты нас напугал, — не скрывая радости, шумно выдыхает Сигвар. Младший из стаи, но не самый низкорослый и слабый. Как в поговорке: сила есть — ума не надо и то — не точно. Он точно шелудивый щенок. Любой выход в лес — игра, но игра на грани смерти. Если жертва — то быстрая и крупная; если драка — то с сильнейшим. Всегда охвачен чувствами, эмоциями, но, нужно отдать должное, честен и отзывчив. Глядя в ожидании, протягивает огромную как весло руку. Охровые глаза светятся от счастья: — Встать можешь?

Варгр, опять стиснув зубы, принимает помощь. Скрипит, кряхтит, хрипит… Жилы натягиваются до предела, едва не лопаются от напряжения. Садится и непроизвольно кривится под пристальным взглядом всех братьев. Окружают — общее напряжение давит. Кто-то осуждает, кто-то переживает, а кто-то не скрывает гнева. По лицам читается всё!

Варгр разминает занемевшие конечности, хрустит костями. Тянущаяся боль утихает, покалывание неспешно проходит. Кровь двигается по венам быстрее — мощь оборотня возвращается. Мышцы будто поют от прилива необычайной силы и это несмотря на драку…

Точно! Драка. С кровососами… Бъёрн дотрагивается до рёбер. Вот почему так режет в груди. Вертит головой, вправляя позвонки — они радостно отзываются. Теперь и эта боль понятна… Когда оборачиваешься, кости тоже ломаются, но здесь иные ощущения. Непросто ушиб или защемление, вывих или перелом — серьёзней и куда опаснее…

Варгр прикрывает глаза, вспоминая произошедшее.

Зеленоватые сгустки — трое кровососов…

Красноватый, пульсирующий — испуганная девушка с повадками дикой кошки…

…Её горло сжимает рука ламии. Полные губы подрагивают… Горячее дыхание вырывается едва заметной дымкой…

Аромат, перебивающий смрад ламий, — незабываемый и будоражащий, — он сюда привел. За сотни миль от дома — вырвал из сна; тянул, как преданного пса запах хозяина; манил, не позволял остановиться, передохнуть…

По ходу драки кровосос, мразь такая, осёдлывает как оленя…

…Другой, с разодранной глоткой на земле. Остекленевшим взглядом смотрит в никуда. Вспыхивает, обращаясь в пыль.

…Боль пронзает грудь, а следом простреливает и в шее…

Сумрак накрывает всего на миг…

Завораживающие, пленительные зелёные глаза, наполненные слезами отчаянья. С застывшим ужасом и неподдельным сожалением…

Ведьма!

Бъёрн машинально прикасается к губам. До сих пор хранят отпечаток поцелуя. Лёгкого, но весьма чувственного — глоток спасительного кислорода. По телу разливается тепло, разгоняя и без того горячую кровь. Дыхание учащается. Сердце стучит мощно и чётко, каждым ударом выдавая ускоренный ритм. Память возвращается — каждая мелочь и даже момент, когда собственная душа парила над телом.