Прощание с котом (сборник)

– А она ничего так соображает, – заметил папа.

Потом дочь узнала о его словах и обиделась. Это что, комплимент такой? Другие родители наверняка бы восхитились: «Наша дочь такая умная!» Но папа, как всегда, выражался в своем стиле.

Когда телефонную связь восстановили, они с мамой дозвонились до дочери, и первые слова его были такими:

– Да, страшное дело, но ты жива и все позади. Будет потом что рассказать.

Девушка ожидала услышать от папы какую угодно поддержку, кроме такой, – ей приходилось жить в квартире без воды, без работающего туалета и каждый день ложиться спать в обуви на случай, если толчки возобновятся.

Другая дочь выражалась более прямолинейно:

– У него просто нет сердца.

Тора в подгузнике всю ночь спал у мамы на руках и к рассвету мирно ушел из жизни.

Когда бессердечный папа узнал об этом, он просто ответил: «Ясно», и кивнул.

«Ну, у него была хорошая жизнь», – наверное, пытался сказать он. Или нет.

– Любителю гиен нет дела до кошек или собак, – заключила младшая дочь.

Смерть Торы на него никак не повлияла, но сильно ударила по маме. Дети просили завести котенка, но именно она растила его и заботилась о нем, когда он умирал.

Хотя папе и было наплевать на Тору, он заметил, что маму его смерть сильно подкосила. Он вышел на пенсию и устроился на новую работу, где от него требовалось только три раза в неделю колесить по поручениям начальства, и часто брал с собой маму покататься. Ему всегда нравилось ездить на машине, поэтому он искал места, куда ее можно свозить.

В тот день они отправились на пляж доставать медуз. Тогда появилась новая мода: на почте и в магазинах продавали наборы для наблюдения за медузами, в которые, кроме самих морских жителей, входил еще пластиковый аквариум. В рекламе говорилось, что его надо каждый день заполнять морской водой, и медузы жили в нем какое-то время, пока не начинали слабеть, после чего их следовало вернуть в море. Довольно жестокое занятие, если подумать.

Но папа нырнул в него с головой – может, отчасти из-за того, что пляж находился недалеко от дома. Каждый день он ходил туда набирать новую воду. Ему было любопытно, как долго продержатся медузы. С таким же любопытством дети отрывают лапы кузнечикам. Когда медузы слабели, они переставали плавать и окрашивались в иссиня-черный цвет. В этот момент по задумке продавца приходила пора возвращать их в море, вот только взрослый ребенок, наивный и беспощадный, хотел видеть их конец. Мама много раз просила папу вернуть их в море, но он не слушал. Перед смертью медузы забивались в дальний угол аквариума, и потом их носило туда-сюда, как куски желе. Просто ужасно.

Повальное увлечение медузами прошло у всех, но только не у папы. Их больше не продавали, поэтому папа поднимался на волнорез и ловил сетью медуз самых разных расцветок.

Он жадничал и старался поймать побольше, но, когда сажал их в аквариум, им не хватало кислорода, поэтому они быстро погибали – хотя бы это папа усвоил.

– Придумают же такую мерзость, – вздыхала мама. – Совсем как с шелкопрядами.

Когда их дети еще учились в начальной школе, все скупали похожие наборы: суть была в том, чтобы шелкопряд, двигаясь по готовому остову веера, сшил для него опахало.

В набор клали листья тутового дерева, и гусеница питалась ими, пока не приходило время окукливаться. Тогда их сажали на крайние пластины веера – гарды, – и шелкопряды плели для него экран. Человек, который это придумал, умом похвастаться явно не мог.

Сидя на плоской гарде, гусеницы никак не могли соорудить себе кокон, но продолжали испускать нить и двигались все выше, пока, запутавшись в ней, не распинали себя наверху остова.

– Жуткая вещица, – не переставал сетовать папа, но ничего с этим делать не собирался.

Маме самой приходилось резать нити и освобождать шелкопрядов. Затем она соорудила для них коробку и поставила внутрь сетку, на которой гусеницы наконец могли окуклиться.

Неясно, почему шелкопряды вызывали у него сочувствие, а медузы – нет. В любом случае мама сопровождала папу в его вылазке за морскими обитателями и в тот день.

На дороге, проходившей через рисовые поля, образовалась пробка. Машинам приходилось объезжать нечто мешавшее проехать аж через встречную полосу.

– Да что там такое… – Папа усердно вглядывался вперед, но мама его опередила.

– Кошка!

Котенок размером едва ли со сжатый кулак полз по дороге.

Мама думала, папа, как и остальные водители, объедет препятствие, но он притормозил и остановился на обочине рядом с котенком. Папа вышел из машины, и мама последовала за ним.

Когда они приблизились к черепаховому котенку с кремовыми пятнами, тот пронзительно запищал, словно сирена.

Чтобы его не переехали, родители подняли малыша и отнесли в траву у дороги, но он снова побежал обратно. Так повторилось несколько раз.

– Может, забрать его? Если останется, под колеса попадет.

– А?

Мама не поверила своим ушам, ведь несколько минут назад они буквально ехали убивать медуз. То есть шелкопрядам и котам папа сочувствовал, а медузам – нет, – и чем они так отличались?

После смерти Торы мама не хотела заводить другого кота. У нее не осталось сил, чтобы в будущем перенести еще одно расставание. Но пока родители думали, стоит ли его взять, котенок изо всех сил вцепился в ее руку, не желая отпускать. От этой руки зависела его жизнь.

– К тому же у нас остался лоток Торы.

Вещи Торы они выкидывать не стали, ведь это бы значило стереть то, что от него осталось.

В тот день, когда котенка привезли домой, убийство медуз прекратилось.

На котенке буйствовал настоящий блошиный рай: было видно, как блохи прыгают по мордочке, особенно в месте, откуда растут усы. Врач прописал хорошее лекарство от них. Еще он сказал, что котенок на самом деле девочка и она только-только открыла глаза. Но несмотря на размеры, во время осмотра она вела себя как дикий зверь.

Узнав, что родители завели котенка, к ним сразу приехала младшая дочь с внучкой, которая едва научилась ходить, – они жили неподалеку.

– Имя еще не дали? Может, Тэн? Миленько же звучит?

Она почти назвала так свою дочь – помешало то, что имя плохо сочеталось с ее новой фамилией. Но само по себе оно, видимо, очень ей нравилось.

Других идей не было, поэтому кошку так и назвали – Тэн.

Сначала ее кормили молоком, но потом она откусила бутылочную соску. Тогда ей дали консервы для котят, и она жадно накинулась на лакомство, будто говоря: «Могли бы и раньше нормальную еду достать!»