Прощай, полицейский

– Год назад, - начал Дельмес, - вы были руководителем бригады общественной профилактики.

– Я называл ее полицией нравов.

– Старое название, я знаю. У него была не очень хорошая репутация.

– Все теперешние полицейские начальники прошли через это.

Следователь иронически улыбнулся.

– Возможно, это необходимая стажировка.

– Думаю, что так, - сказал Вержа с серьезным видом.

– Вы имели дело с некой дамой Ларе, именуемой Клод.

– В то время, когда я приступил к своим обязанностям, она держала некий дом. Квартиру, в сущности, где она принимала девиц и их клиентов.

– Она продолжила это занятие. До того дня, когда в результате незначительного происшествия вмешалась жандармерия, что, к слову говоря, в городах происходит редко.

– Точно.

В те времена начальник местной жандармерии решил бороться с развратом в городе. Несколько раз перед префектом, которому все было хорошо известно, он обвинял полицию в том, что она покровительствует распутству. Вержа не повезло: он работал как раз тогда, когда свирепствовал этот безумец.

– Вы возражали против закрытия дома.

– Как и мои предшественники.

– Я знаю: полиция считает, что такие места служат незаменимым источником информации.

Вержа энергично закивал:

– Ваши коллеги все время судят тех, кого мы смогли арестовать благодаря этому источнику.

Он любезно улыбнулся Дельмесу, который эту улыбку проигнорировал.

– Вы были в наилучших отношениях с этой Клод!

– Как со всеми подобными женщинами.

– Вы бывали у них, ели, пили, дружили с их мужьями или любовниками.

– Это необходимо в моей профессии...{} Я не смог бы работать, если б не вылезал из своего кабинета.

Дельмес слегка покраснел, но сдержался.

– Эта Клод обвиняется в сводничестве. Она утверждает, что делала вам дорогие подарки, чтобы без помех продолжать свое занятие.

– Она лжет.

– Она как будто давала вам деньги.

Вержа пожал плечами.

– Она предоставила в ваше распоряжение виллу на время вашего отпуска, продолжил Дельмес.

– Так получилось, что однажды я в августе жил в том же доме, который она занимала в июле.

– Любопытное совпадение.

– Я сам договорился о цене.

– Вы платили чеком?

– По-моему, нет.

– Речь, однако, шла о довольно крупной сумме!

– Кажется, две-три тысячи франков.

– Клод утверждает, что платила она.

– Я возражаю, - отрезал Вержа.

– У вас есть машина марки БМВ, цена которой превышает три миллиона старых франков.

– Купленная по случаю.

– По очень низкой цене.

– Владелец одного гаража устроил мне это дело.

– Еще совпадение: он приятель Клод.

Вержа на ответил. Он и так сказал довольно. Его не интересовали продолжение и этот маленький следователь - храбрый, независимый, поборник добродетели в этом распутном мире.

– Вы отдаете себе отчет, - сказал Дельмес, - что, если эти факты будут доказаны, дело примет серьезный оборот? Мне придется обвинить вас в пассивном взяточничестве.

– Вы собираетесь преследовать всех полицейских, поддерживающих отношения со сводниками?

– Да, если они принимают подарки. У вас есть конкретные примеры?

Вержа улыбнулся.

– Не рассчитывайте на меня, господин следователь; я не стану защищаться, предавая своих коллег.

Дельмес вытянул руки на письменном столе. Он был холоден. Он восхищался собой, тем, как владеет положением.

– Я отдал приказание произвести расследование источников ваших доходов. Буду вам обязан, если вы предоставите необходимые документы указанным мною лицам.

– Они быстро изучат мое состояние, - произнес Вержа любезно.

Он подписал протянутый ему секретарем протокол и поднялся.

– Господин следователь, - сказал он, - у меня все же есть для вас хорошая новость. По-моему, вы занимаетесь делом об убийстве полицейского, в котором замешан Норбер.

Дельмес кивнул.

– Сегодня ночью я арестовал Норбера, - сказал Вержа.

– Поздравляю вас, - сухо произнес следователь.

– Я доставлю вам его в течение дня. Мне хотелось бы задать ему несколько вопросов.

– По делу, которым я сейчас занимаюсь?

Вержа с иронией взглянул на следователя.

– У меня больше нет на это права. Я хорошо знаю кодекс.

– Не сомневаюсь, вы отличный полицейский.

Ни малейшего признака любезности.

– Рад, что вы это признаете, господин следователь. Что касается Норбера, я задам ему лишь вопросы, касающиеся других дел, в которых он может быть замешан.

На мгновение наступила тишина. Вержа подумал, что раньше у него было определенное представление о правосудии. И уж конечно, оно не совпадало с представлением Дельмеса. Во всяком случае, не стоило начинать диспут на эту тему. Он слегка кивнул и вышел.

* * *

Вержа приказал привести Норбера к себе в кабинет. Это была комната средних размеров, обставленная старой мебелью. Главным ее украшением было вольтеровское кресло, приобретенное на толкучке комиссаром, который до войны не мог получить средств на замену старого кресла, пришедшего в негодность. Оно столько видело и слышало, что преемники комиссара не могли решиться выбросить его: кто-то в шутку, а кто-то из суеверия наделял кресло волшебной способностью побуждать людей на признания.

Норбер поморщился, представ перед полицейским. На нем были наручники, и Вержа не отдал приказания снять их.

– Довольны?
– спросил Норбер.

– Как будто да.

– Приятно было избивать эту девицу?

– Приятней, чем дать себя застрелить.

Гангстер пожал плечами.

– Она на это не способна.

– О чем узнаешь всегда слишком поздно.

– Вы скотина!

– Употребляя научный термин - садист.

Вержа велел Норберу сесть в кресло. Тот не послушался.