Прощайте, колибри, хочу к воробьям!
Шрифт:
И тут Мирону позвонил Фарик.
– О, друг! Ты приехал, а мы с Женечкой собираемся ужинать, может, ты с нами? Я тут вспомнил про одного парня с таким голосом… Женя Дроздовского забраковала. И так, знаешь ли, убедительно. Хорошо, спускайся, мы сейчас за тобой заедем. Женя, Фарик едет с нами!
Я обрадовалась. Я чувствовала себя в своей стихии.
– Друзья мои! – воскликнул Фарик. – Вы, кажется, нашли общий язык? Я страшно рад.
– Да, Женя – редкая умница! – восторженно произнес Мирон. – Невероятно ценный кадр. Я тут целый день с ней пообщался… По-моему,
Фархад слегка растерялся.
– Нет, – сказала я. – Я пока еще не в состоянии заниматься оперным проектом, и вообще, у вас тут что-то вроде русских сезонов Дягилева затевается, мне это пока не по силам. Я буду заниматься делами Фарика и по мере возможности чем-то помогать проекту. Только так.
– Ты видал, Фархад? Вот это женщина!
– Спасибо, Женька, ты настоящий друг.
– Мирон, а давайте послушаем вашего молдаванина.
– Да-да, разумеется.
Он остановил машину, включил планшетник, поискал там что-то, и вдруг машину заполнил голос, от которого я вздрогнула и мурашки по спине побежали. Он пел арию Ренато из «Бала-маскарада» Верди.
– Кто это? – закричал Фарик. – Это не итальянец, у него произношение неважное, но голос… А музыкальность какая… Мироша, кто это?
– Андрей Мунтяну.
– Никогда о нем не слышал. Но это же…
– Я завтра вызываю его сюда, – заявил Мирон.
– А он что, свободен?
– Да, ему не везет почему-то.
– С такими данными? Значит, повезло нам. Мы сделаем с ним Роберта… – крайне воодушевился Фарик, – давно не слышал такого волшебного тембра. Черт, а он ведь молдаванин, это может быть препятствием…
– Нет. Он женат на русской, живет в Москве, оттого и провис… Живи он в Молдавии, они бы из него сделали национальную гордость, а так…
– Мирон, а почему ты только сейчас о нем вспомнил?
– Это благодаря Жене!
– Ну да, – засмеялась я, – благодаря Жене, которая даже не подозревала о его существовании.
– Именно! Я вспомнил о нем, когда услышал от Женечки слова Марио Ланца.
– Какие слова? – заинтересовался Фархад.
– Насчет того, что не у человека должен быть голос, а у голоса человек.
– Ну надо же, как сформулировано!
– Женя утверждает, что у Дроздовского есть голос, но без человека за ним.
– А ведь верно! Мне он зачастую тоже казался пустым…
– Вот, еще суток нет, как Женя с нами, а от нее уже грандиозная польза и экономия. Мунтяну будет довольствоваться тем, что мы ему предложим, а Дроздовский пусть гуляет!
В результате в отель я попала в половине второго ночи и уснула, едва уронив голову на большую мягкую подушку.
Петр Николаевич с женой возвратились в Москву. В аэропорту их встречал Константин.
– О, вид у вас истинно молодоженский! – воскликнул он.
– Костя, как мило с вашей стороны, что вы нас встретили!
– Да ерунда! К тому же я должен подключить свой подарок!
– Какой подарок? – удивилась
Анна Михайловна.– Как? Папа вам не сказал, что я преподнес вам на свадьбу телевизор?
– Ну что вы, Костя, конечно, сказал! Я просто не сразу, как теперь говорят, врубилась! А новый телевизор – это прекрасно! Но я не уверена, что мы с ним справимся…
– Справимся, Анюта, что ж мы с тобой, самые глупые? – засмеялся Петр Николаевич.
Они хорошая пара, думал Константин, выруливая со стоянки. И она славная, почему она мне с первого взгляда не понравилась? Прав папа, я ни хрена не смыслю в женщинах.
– Анна Михайловна, я вот хотел спросить: а ваш Штраус с кем оставался?
– Штраус? С моей подругой!
– А теперь он будет жить с вами?
– Ну конечно! А вы, Костя, не познакомите меня с вашим Пафнутием? Я столько о нем слышала!
– Да, Костя, ты должен позвать нас на пельмени! Анюта, Костя гениально делает пельмени!
– Позову, непременно позову! Папа, я сколько раз звал тебя посмотреть мою новую квартиру, а ты ни в какую!
– Петя, но как это возможно? – возмутилась Анна Михайловна.
– Да он нарочно забрался на двадцать первый этаж! Знает, что у меня высотобоязнь!
– Что за чепуха! Просто не надо выходить на балкон!
– А у меня нет балконов.
– Короче, Костя, как только вы нас позовете, мы непременно придем!
– Договорились! В следующую субботу вас устроит?
– Вполне!
Пока Константин возился с телевизором, Анна Михайловна достала из чемодана привезенные из Франции деликатесы и принялась что-то стряпать на скорую руку. А Петр Николаевич уселся рядом с сыном.
– Ну что, Костик, с Алёной у тебя склеилось?
– Да нет, папа, не склеилось. Ты же знаешь, я не люблю, когда мне что-то навязывают, даже таких милых девушек.
– Но ведь поначалу она явно пришлась тебе по вкусу?
– А знаешь, папа, я, кажется, втюрился.
– В очередную киску? – поморщился Петр Николаевич.
– Ну, киской ее никак не назовешь. Хотя Пафнутий от нее в восторге.
– Погоди, уж не та ли это эффектная дама?
– Она, папа, она! Меня вдруг пробило… – сам себе поражаясь, заявил Константин. Ему смертельно хотелось поговорить о Жене.
– И что?
– Она уехала.
– Надолго?
– Неизвестно.
– У вас уже что-то было?
– Ничего. Но она… она такая милая… такая естественная, с ней так легко, она хорошо образованна…
– Что с тобой, сын? Стареешь? Раньше тебя волновали какие-то другие параметры…
– Видимо, старею, – не без горечи усмехнулся Константин.
– Нет, парень, ты просто повзрослел! Но лучше поздно, чем никогда. Ну, а чем она занимается?
– Она, как она сама выражается, импресарио. Вывела в люди своего младшего брата, Антона Истомина.
– Истомина? Скрипача? Он гений! – воскликнул Петр Николаевич.
В комнату вошла Анна Михайловна.
– Простите, я краем уха услышала, вы говорили об Истомине?
– Ну да. Оказывается, наш Костя ухаживает за его сестрой.