Прошка Лебеда и жезл некроманта

— Тебя теперь не то, что казнить, беречь, как синицу ока велено, — инквизитор улыбнулся. — Действующими некромантами не разбрасываются. И вот еще что… Решили на Кощея войной идти. Ты про Кощея слышал?

— Это про того у которого игла в яйце? — предположил Прошка.

— На счет яиц, подробностей не имеется, — заметил Володя. — Но то, что он бессмертный — это факт. С ним еще прадед нашего царя-батюшки тягался.

— И как?

— С переменным успехом.

Дунул ветерок, и запахло экскрементами.

— К речке подходим! — заметил инквизитор. — Давай в обратную сторону?

Пошли обратно.

— Так вот этот Кощей, — продолжал вещать Володя. — Собрал у себя рогатых. Это племя такое воинственное.

— Видел! — закивал Прошка, вспомнив, как оживил одного из них в лесу.

— И теперь душит нас севера. И главное… — инквизитор на мгновение замолк, пытаясь подобрать нужные слова. — Что бессмертные они. Все… То есть Кощей, чуть что оживляет. Он тоже некромант. Вникаешь? Думали, что последний…

— А тут появился я! — от ощущения собственной значимости у Прошки закружилась голова. — И мы теперь можем…

— Именно! — согласился Володя. — Мы теперь можем с Кощеем на равных бодаться.

Прошка непроизвольно растянул губы в улыбке. Радужные перспективы замаячили на горизонте: богатство, собственный терем, можно будет даже пару магазинчиков открыть для пассивного дохода. А главное — Марьяна! Уж теперь то она точно отказать не сможет. Кто откажет высокому государственному чиновнику некроманту царя-батюшки?

С небес на землю Прошку приземлил инквизитор Володя:

— Только вот одна проблемка имеется, — сообщил он. — Грохнуть тебя попытаются, к гадалке не ходи. Весть о твоих талантах по округе разнеслась. Наши язык за зубами хранить не умеют. Так что ты теперь для Кощея и его агентов — цель номер один.

— И много у него агентов? — поинтересовался ошарашенный Прошка.

— А бог его знает, — пожал плечами инквизитор. — Надо думать, что имеются. Как без них?

Прошка почесал голову.

— И что делать будем? Только не говори, что в жабу меня превратим для конспирации.

— В жабу тебя превращать нельзя. А ну как дар твой с колдовством выйдет?

— Да какой там дар? — запротестовал Прошка. — Это все жезл этот. Вот, — он выудил из-за пазухи полосатую палку. — Она все. Да с ней любой дурак справиться. А я что? На! Возьми!

— Нет, нет, и не уговаривай! — отмахнулся Володя. — Не мы выбираем жезл, а жезл выбирает нас! К тому же я слышал… — инквизитор заговорил шепотом. — Что от этой палки того… На пол шестого… И волосы выпадают!

— Да это я выдумал! — чуть не завопил Прошка, но инквизитор на него цыкнул.

— Соображай, Прохор Палыч, кто ты с жезлом, и кто без него. С ним — важная государственная фигура. Пусть пока и с низким разрядом. А без него так… Мешок с потрохами.

На последнее замечание следовало обидеться, но мысли у Прошки были заняты другим. А именно тем, как сохранить собственную шкуру в неприкосновенности.

— И что ты предлагаешь? — изрек он, угомонившись. — Как жить дальше?

— Так и живи, — кивнул инквизитор. — Поход на зиму назначен. Как лед станет. Это чтобы по реке идти, да водяному за транзит не платить. Жадная сволочь. И выпить любит.

— Это да! — согласился Прошка, вспомнив свою встречу с морским чудищем.

— К этому времени, — продолжал инквизитор. — Ты должен стать воином от бога. Мы тебя к новичкам определим. Научат в дружине и мечом махать, и на коне скакать. Доспехи сладим самые лучшие. Легкие и прочные, чтобы не каждая стрела брала. И тогда, бог даст, не сгинешь, когда на Кощея пойдете… Ты-то в числе первых будешь с палкой своей. Чуть дружинника порубят, ты тут как тут. Вник?

Звучало не очень оптимистично. С другой стороны, большого выбора у Прошки не было. Если верить Володе, охота за ним или уже началась, или начнется в скором времени.

— И кончай эти глупости! Попойки бесконечные, драки эти твои… — продолжал душеспасительную беседу инквизитор. — Плохо закончится может. Еще не хватало по глупости перо под ребро получить.

Прошка понял, что Володя намекает на конфликт с гномом и поразился тому, насколько хорошо проинформирован инквизитор обо всем, что происходит в городе. Одно слово «Следак».

«Пожалуй» — решил он. — «Следует держаться к этому парню поближе. Далеко пойдет!»

— Володь, я тут спросить хотел, — Прошка решил задать давно интересующий его вопрос. — Там на суде чего между вами статую поставили?

Инквизитор улыбнулся.

— А ты думаешь, царь-батюшка сам судить будет? Других дел у него нет? С одной стороны — суд царский. Потому он должен присутствовать. С другой — на всех вас времени и сил не напасешься. Вот и выкрутились, как могли. Посадили статую вместо государя. Правда, как живой?

— Правда! — согласился Прошка. — Слушай, а какой он, царь батюшка?

— Вот, получишь седьмой разряд, узнаешь. Лично тебя к нему на прием приведу. Обещаю!

На том и порешили. А утром должна была начаться новая жизнь. Служба в дружине. Но за Прошкой, по какой-то причине, не пришли. И через день тоже. Все это время он жил в конюшне. С Евкарпием нарочито был молчалив и сдержан. Во-первых, жива была обида за то, что тот заложил его воеводе и ухом не повел. Во-вторых, Прошка теперь был пятого разряда. Чего ему с тройками якшаться? Обедал в столовой у Марьяны. Хотел было сесть за пятый стол, но выяснилось, что соответствующий документ о переводе в старший разряд не готов. Пришлось снова жевать безвкусную кашу и молча завидовать тем, кто сгрызал с куриных костей сочное мясо.

Наконец, утром третьего дня на пороге конюшни появился Агафон. Без шлема. Улыбчивый и довольный жизнью.

— Собирайся, — сказал он. — В казарму идем. Документ на тебя пришел.

Много времени сборы не заняли. Схватив свой жезл, куда же без него? Прошка проследовал за дружинником. Пока шли, болтали о том, о сем. Оказалось, что в войске уже известно о приключениях некроманта в доме терпимости у Яги. По счастью, без интимных подробностей. А то, чего доброго, в импотенты могли записать. Мужское общество оно суровое.

В казарме, где обитала молодая неоперившаяся еще поросль, некроманта встретили приветливо. Мальчишки, многим из которых не было и шестнадцати, смотрели на героя последнего похода с восхищением. Чего не скажешь о командире учебного полка. Им оказался здоровенный мужик со шрамом на пол лица. Морда дружинника показалась Прошке знакомой. Но где и когда они виделись, некромант припомнить не мог. И только когда комполка рявкнул в его адрес первое, но, забегая вперед, далеко не последнее оскорбление, обозвав куском свиного сала, Прошка вспомнил, где встречал этого человека. В трапезной Марьяны за столом пятого разряда в первый свой и единственный день в общежитии. Прошка тогда имел неосторожность уставиться на поглощающего обед дружинника. А тот назвал его рванью.