Прошлое должно умереть

– По крайне мере, так она мне говорила, – наконец, сухо сказала Альбина. – В любом случае, причем здесь я? – ей, наконец, удалось овладеть собой.

– А вот это мы и выясняем, – также сухо ответил ей Константин Сергеевич и повесил трубку, не дав ей возможность сказать еще что-нибудь.

Итак, дело то все-таки в прошлом. Девочки что-то натворили, и постарались замести следы. Одна быстренько забеременела, благо муж был, и уехала домой. И вторая тоже уехала, только куда? Домой она поехать не могла, родители бы замучили вопросами. Поэтому куда же она поехала? Может, тоже в Херсон к подруге? Тогда Альбинины родители должны были быть в курсе дела. Значит, нужно ехать к ним. Они, конечно, будут защищать дочь. Хотя вряд ли та сказала им об убийстве. Скорее всего, об этом они ничего не знают. А о том, что подруга дочери жила у них целый год, наверное, скажут. Во всяком случае, и соседи это должны помнить. Если, конечно, она была у них. А вот чтобы узнать об этом, нужно ехать в Херсон. Что ж, следствие как будто бы выходит на финишную прямую. Нужно просить командировку, и скорее всего там это и решится. И Константин Сергеевич направился к начальству.

***

Олег сидел в аллее на скамейке. День был не холодный, но он еле сдерживал дрожь. Итак, наконец, сегодня он увидит ее. Утром она позвонила и своим нежным голосом сообщила, что пришли его документы, и она может их ему отдать. Он поблагодарил ее. Они назначили встречу здесь в аллее. Ни о чем кроме документов, по телефону они не говорили, как будто это было единственное, что их связывало. Оба понимали, что они ведут себя как дети, соблюдающие правила какой-то игры.

Олег принарядился, внутренне посмеиваясь над собой, так как выбор у него был небольшой. Единственный костюм, правда, все еще хорошо выглядевший, и все то же австрийское кожаное пальто, когда-то обманувшее Марианну.

Придирчиво осмотрев себя в зеркале, Олег остался доволен. Высокий, стройный, плечи прямые широкие, хорошие черты лица, русые волосы на пробор – ну, прямо типичный ариец или славянин. Никто никогда бы и не заподозрил наличие бабушки Розалии Финкельштейн, чье имя в свидетельстве о рождении его матери вдруг оказалось козырным тузом.

Всю дорогу, сжимая в руке неизменный кейс, который окончательно делал его похожим на молодого бизнесмена или дипломата, он придумывал, что ей скажет и, вообще, как будет себя вести. Но в голову ничего путного не приходило, и он махнул рукой. Ладно, жизнь покажет, и жизнь рассудит, как некогда пелось в популярной песенке.

Он напряженно вглядывался в конец аллеи, думая, как же они все-таки узнают друг друга. Но, когда там появилась стройная женская фигура, затянутая также в кожаный плащ, словно какая-то сила рывком подняла его со скамейки и бросила к ней навстречу.

Она оказалась даже лучше, чем он себе представлял. Стройные ножки в красивых туфельках из змеиной кожи, тонкая талия, туго перехваченная кожаным поясом, а лицо… Больше двадцати пяти лет ей нельзя было дать. Великолепная туго натянутая кожа, короткий точеный носик, пухлые детские губы, и глаза… Огромные миндалевидные, извечно увлажненные слезой еврейские глаза и роскошные блестящие черные волосы делали ее похожей на какой-то экзотический цветок.

Он стоял перед ней, позабыв от волнения даже поздороваться и не отрываясь смотрел и не мог насмотреться на ее прекрасное лицо. «Восток горит в ее очах», мелькнула в голове полузабытая пушкинская строка. Она тоже молча смотрела на него. Потом, словно сбрасывая наваждение, тряхнула головой, и, по детски закусив нижнюю губку, сделала шаг вперед и протянула ему руку. Она, по-видимому, хотела сказать ему «Здравствуйте, Олег», но у нее перехватило дыхание, и она только сумела выговорить «Олег». У него тоже вырвалось только «Лера», и он склонился, целуя ее протянутую руку.

Кажется, даме не целуют руку на улице, мелькнула в голове какая-то глупая мысль, и он в ту же секунду забыл о ней, потому что она вдруг неожиданно погладила его по голове.

– Олег, послушайте, – наконец, сказала она. Но, когда он, выпрямившись, посмотрел ей в лицо, она снова забыла все, что собиралась ему сказать, и после небольшой паузы, вдруг с несчастным видом закончила:

– Я принесла вам документы.

Еще секунду они растерянно смотрели друг на друга, и неожиданно, словно сговорившись, захохотали над собой.

Напряжение сразу спало, и они почувствовали родство душ, как будто бы были знакомы много лет.

Наконец, они успокоились. Лера взяла его под руку, и они медленно пошли по аллее.

– Знаете, Лера, – сказал он, – вы еще красивей, чем я думал.

– Олег, – она остановилась и всплеснула руками. – Что вы говорите, я же намного старше вас.

– Нет, это вам кажется. На самом деле вы еще совсем маленькая девочка.

– Вы с ума сошли. У меня две почти взрослые дочери.

– Представляю, какие они красивые, если похожи на вас.

Ее глаза засияли от удовольствия.

– Да, они очень хорошенькие девочки, и я, как мать двух дочерей, не должна выслушивать комплименты от такого молодого человека, как вы.

– Ну, а зачем же вам комплименты от старика? – серьезно спросил он, и они оба снова рассмеялись.

– Вот видите, – констатировал он. – У нас с вами родство душ.

– Но я не должна поддаваться вашему обаянию, – с напускной серьезностью сказала она. – И, вообще, давайте лучше поговорим о вас. Расскажите мне о себе, кто вы, откуда, и что собираетесь делать дальше.

Она пыталась быть серьезной и рассудительной, но все равно у нее был вид маленькой девочки, старающейся казаться взрослой.

– Хорошо, – покорно сказал он, – как скажете. Только давайте пойдем, посидим где-нибудь там, где чисто и светло. Не ходить же нам по улицам.

– Хорошо, – подумав в свою очередь согласилась она. – Пойдем, посидим.

Они зашли в первое попавшееся кафе-кондитерскую, которое действительно оказалось чистым и светлым, сели за столик, заказали кофе с пирожными, и Олег начал рассказывать о себе, естественно приукрасив и смягчив все, как только мог.

– Ну, и что же вы собираетесь делать дальше? – участливо спросила Лера, выслушав его историю.

– Теперь я собираюсь подать документы на выезд на постоянное место жительства в Израиль.

– Как в Израиль? – изумилась Лера. – Вы собираетесь жить в Израиле? Но что вы будете там делать?

– Видите ли, Лера, – с трудом сдерживая смех, но стараясь говорить нарочито серьезно, сказал он. – Может быть, вам это трудно понять, но мы, евреи, должны защищать нашу страну.

И увидев ее широко раскрытые изумленные глаза, не выдержал и захохотал. Всплеснув руками, она присоединилась к нему.

– Ой, не могу, – проговорила сквозь слезы она. – Вы, Елагин, едете защищать Израиль, а мы, Ройзманы, остаемся в России. Да что же это такое творится в мире?

– Это все глобализация виновата, – пошутил он. – Ну, а если серьезно, то у меня там друг, очень хороший человек, начинает большое дело и предлагает мне присоединиться к нему. И мне нужно вывезти отсюда родителей, у меня отец серьезно болен, может, там его вылечат.