Прошлое не отпустит

— Сейчас у меня есть все, что нужно. Понадобится больше — свяжусь с Гарри. Что касается тебя, то я обещал не называть твоего имени и слова нарушать не собираюсь.

— Спасибо.

— Не за что. А теперь убирайся, пока не появился шеф и не начал задавать вопросы.

Меган запротестовала было — что-то тут не так, — но мгновенно осеклась. Ведь и впрямь, чего добьешься, оставаясь здесь, в участке? Не сказав более ни слова, Меган повернулась и направилась к выходу. Машину она оставила на углу и теперь, усевшись за руль, задумалась, куда же ехать. Ответ представлялся очевидным.

Брум был прав, но у Меган вдруг выступили слезы на глазах. Да что же такое с ней происходит? Она завела двигатель и собралась поехать прямо домой. «Забудь все это. Забудь „Ла Крем“, и Лорен, и Руди, и Гарри Саттона. Пусть это останется чем-то промелькнувшим некогда в зеркале заднего вида».

Да, но как тогда быть с Рэем?

Меган бросила взгляд на часы, встроенные в приборную панель автомобиля. Почему ей пришло в голову назначить свидание именно там, у «Люси»? В замке зажигания покачивалась связка ключей. За все годы совместной жизни Дейв ни разу не спросил ее про эти бронзовые, слегка заржавевшие ключи. Они всегда были при ней. Вряд ли ими сейчас откроешь дверь — слишком старые, лет двадцать, не меньше, — но это единственный сувенир, единственная память о прежней жизни, которую она позволила себе оставить.

Только ключи.

Она коснулась их, вспоминая, когда в последний раз вставляла их в дверной замок. Ей хотелось увидеть Рэя. И в то же время ей не хотелось его видеть.

Одно дело — играть с огнем, другое — прыгнуть в самое пекло.

«Поезжай домой, Меган, или Кэсси, не знаю уж, кто ты есть на самом деле. Спасибо, что пролила свет на прошлое, когда так внезапно исчезла, но теперь пора возвращаться к повседневной упорядоченной жизни».

С одной стороны, весь этот безумный день по-прежнему казался довольно безобидным. Можно было спокойно отправиться домой. С другой — она то и дело оглядывалась назад, словно кто-то ее преследовал. Чувство было такое, будто мир готов сомкнуть на ней свои щупальца, и Стюарт Грин все еще здесь, кривился в своей страшной, ужас внушающей улыбке и вот-вот мог бы нанести удар. Да, самым умным было бы немедленно поехать домой, однако Меган спрашивала себя, поможет ли это, не поздно ли?

«Люси». Одиннадцать вечера.

«Люси» находилась в Маргейте, в пяти милях отсюда. И как бы ни пыталась переубедить себя Меган, каким бы сомнительным или даже опасным ни было это приключение, она знала, что ни мира, ни покоя ей не будет, пока она не увидится с Рэем. Не говоря уж о том, что как же, проделав столь длинный путь, не заехать к «Люси»?

Меган ехала на юг по Атлантик-авеню, пока вдали не показался покачивающийся в лунном свете силуэт «Люси». И как обычно, не важно, сколько раз Меган оказывалась здесь, ее охватил благоговейный детский страх.

«Люси» — это здание, построенное в виде слонихи. В нем шесть этажей.

Возведенная в 1882 году «Слониха Люси» сразу стала одним из самых больших в стране развлекательных центров и настоящим чудом архитектуры — слоноподобное, шестидесяти пяти футов в высоту сооружение, в котором поначалу, как ни странно, находилась, помимо всего прочего, контора по торговле недвижимостью. Тут на протяжении ста тридцати лет располагались ресторан, таверна (закрытая в годы действия «сухого закона»), частный коттедж, ну а теперь это шумный туристический объект, куда, заплатив четыре доллара, может войти каждый. Девяностотонный мастодонт сооружен из миллионов кусков дерева, покрытых слоем кованого железа. Войти в «Люси» можно через любую из мощных задних ног, затем подняться по витой лестнице в зал, оштукатуренный в цвете наклейки пептобисмол, лекарства от диареи, или якобы внутренностей слона. Дальнейший путь лежит в головную часть, откуда через окна-глаза виден океан. Имеется и другое окно — в противоположной части, которую местные служащие называют «задним проходом». Посетителям предлагаются также фотовыставки, видеоролики и даже ванна. Еще один лестничный пролет, и ты оказываешься на самом верху «Слонихи», откуда открывается совершенно потрясающий вид на Атлантический океан. В ясный день «Люси» видна с океана за восемь миль от берега.

Меган всегда любила это место, хотя за что именно, сказать ей было трудно. Двадцать лет назад она захаживала сюда в свободные дни, покупала в соседнем кафе бутерброд и жареную картошку и садилась на одну и ту же скамейку неподалеку от хобота старушки. Именно тут она познакомилась и начала встречаться с одним из служащих и гидов «Люси», симпатичным, хотя чересчур назойливым молодым человеком по имени Боб Молинз. Связь оказалась недолгой, но накануне разрыва Меган тайком вытащила у него ключ от «Люси», отнесла в располагавшуюся неподалеку скобяную лавку и сделала дубликат.

Это и был ключ, болтавшийся у нее в общей связке.

Разумеется, Боб об этом ничего не знал, но порой, когда Меган не хотелось оставаться ни в клубе, ни в квартире, которую делила с другими девушками, она брала с собой одеяло и проникала в «Люси». И здесь же они встречались с Рэем. Других мужчин она сюда не приводила никогда. Только Рэя. Они открывали дверь, поднимались по витой лестнице наверх и занимались любовью, сладостно и самозабвенно.

Меган припарковала машину и выбралась из нее. Она закрыла глаза и вдохнула соленый океанский воздух. Начало оживать былое. Открыв глаза, Меган посмотрела на «Слониху» и задрожала под напором нахлынувшей волны воспоминаний.

Сзади раздался чей-то — слишком знакомый — голос:

— Кэсси?

Она не могла заставить себя пошевелиться.

— О Боже, — прошептал он с болью, отозвавшейся у нее в самом сердце, — это ты, Кэсси.

Ощущение у Дейва Пирса было такое, будто чья-то гигантская ладонь схватила его жизнь и принялась подбрасывать, как снежок.

Он сидел перед компьютером в гостевой комнате, которую Меган два года назад переделала под рабочий кабинет. У него подводило живот. Он ненавидел любой беспорядок. Просто не умел с ним справляться, и когда что-то шло не так и у него возникало вот такое, как сейчас, состояние, когда стены, казалось, надвигались на него со всех сторон, Меган всегда была рядом. Она терла ему виски, массировала спину, шептала какие-то добрые, успокаивающие слова.

Без нее ему было неуютно и страшно. Раньше такого никогда не бывало. Она никогда не исчезала больше, чем на час, максимум на два. Столь необычное поведение должно было в принципе удивить его, даже шокировать, но самое страшное заключалось в том, что он не был ни удивлен, ни шокирован. Да, наверное, это хуже всего — осознавать, что все надежное, все, что принимаешь как само собой разумеющееся, слетает с резьбы.

Дейв поводил пальцем по мышке и посмотрел на экран. Не хотелось наводить курсор в последний раз, но что ему, право, оставалось?

На пороге внезапно возник Джордан.

— Пап!

— Что ты кричишь? Постучать нельзя разве?

— Прости…

— Говорил же, тысячу раз говорил, — повысил против воли голос Дейв. — Сначала нужно постучать. Неужели так трудно запомнить?

— Честное слово, я не хотел…

Глаза Джордана наполнились слезами. Это был чувствительный мальчик, как и отец в те же годы. Дейв поспешно сбавил тон:

— Ладно, малыш, извини. Просто дел у меня невпроворот, вот и все.

Джордан кивнул, глотая слезы.

— Так что за беда, приятель?

— Где мама?

Хороший вопрос. Дейв посмотрел на компьютер. Стоит один раз щелкнуть мышкой, и он узнает ответ. Но сыну он сказал:

— Бабушке кое-что понадобилось, вот мама этим и занята. А тебе разве не пора спать?

— Мама сказала, что поможет мне с математикой.

— Чего же ты меня не попросил?

— Помочь с математикой?

Это была любимая семейная шутка — папа ничего не смыслил в цифрах.

— Твоя взяла. Но все равно тебе пора спать. Уже поздно.