Проснись, чудовище

Можно подумать у меня есть еще варианты, кроме как лежать. Нет, я, конечно, могу злиться, беситься и гневаться, но это неинтересно, поскольку в этом больше никто не участвует.

– Шон, - вошли в отъехавшую дверь каюты два мужчины. Один из них мне был уже знаком. Второй – нордический блондин с сердитым выражением лица. – Ты хоть знаешь, куда нас послали?

– Есть разница? – тяжело вздохнул мой… владелец? Хозяин? Скажем прямо - алконавт! – прикладывая к голове небольшую банку.

– Есть, - ядовито сообщил блондин. – Мы летим на Калпагос!

– Чего! – присел от неожиданности Шон. Взорвался: – Опять!!! Я же сказал, что никогда в жизни не полечу к этим озабоченным бабам! Я в прошлый раз три дня враскоряку после них ходил!

– Начальство сказало, - понимающе хмыкнул блондин, - что они затребовали исключительно тебя. Иначе отказываются продавать химические ингредиенты.

– Рэй, - умоляюще посмотрел на него Шон, - может, ты в этот раз к ним выйдешь?

– Я у них не котируюсь, - хмыкнул мужчина. – Блондинов у них пруд пруди, а вот темненьких нет. Да и ты оставил там незабываемую память после третьей бутылки текилы. Кстати, а что ты себе такое притащил?

– И почему в этот раз я не подумал о выпивке? – скривился Шон, слегка пошатываясь и держась обеими руками за голову. – А эта капсула появилась у меня дома. Так лежит какое-то страшилище, от которого я пока не могу избавиться. Джарвис говорит – просто так ее оставлять нельзя, чревато экологической катастрофой.

Надо мной зависли два разглядывающих меня лица.

– Мда, - сказал Рэй. – Точно чревато катастрофой. Может, мы ее по-тихому утилизируем?

Мне стало не по себе. Очень неуютно стало.

– Рука не поднимается, - признался собеседник. – Все же вроде живая. Когда-то была красивая.

– Тогда, - нахмурил светлые брови блондин, - давай мы ее отмоем и посмотрим – можно ли ее использовать. Команда у нас большая, а на Калпагосе ждут исключительно тебя, так что...

Теперь мне стало окончательно плохо, если я правильно поняла слово «использовать». Меня явно не картошку чистить поставят.

– Мне нужны члены экипажа в своем уме, - отрезал Шон. – Представляешь, какой у ребят будет после этого шок? Наш корабельный психолог сразу подаст в отставку. И так грозится отказаться от нас, поскольку каждый второй с ним делится сексуальными фантазиями, а каждый первый видениями из белой горячки.

– Я, например, - обиделся блондин, - по таким пустякам к нему не хожу!

– Конечно, - закатил глаза Шон, - только потому, что Дэйв при виде тебя сразу запирается в любом свободном помещении. Что ты ему такое нарассказывал?

– Это останется между нами, - гордо расправил плечи блондин. – Ну ладно, кэп Градецки, приходи в себя и решай вопрос со своей мумией. А я пока пойду.

Шон проводил друга и снова навис над моей капсулой с бурной работой мысли на смазливой физиономии. Работа продолжалась недолго. Минут пять от силы. После чего мужчина безнадежно махнул рукой и начал раздеваться.

Боже! Если б я могла хоть что-то делать, то немедленно захлебнулась бы слюной. Такое тело следует выставлять в музее для женщин, чтобы показать идеального самца. Широкие плечи переходили в тонкую талию. А задница… Сказка. Покажите мне хоть одну женщину, которая бы не млела от вида упругой мускулистой мужской задницы с ямочками.

Шон, абсолютно не стесняясь меня, разделся до гола и завалился спать.

Так потекло время. Мужчина вставал, куда-то уходил, потом возвращался. Изредка пытался копаться во внутренностях моей капсулы. Но большей частью просто не обращал на меня внимания.

– Завтра прилетим, кэп, - заскочил к нему Рэй. – Как продвигаются дела с твоим чудовищем?

– Да никак! – со всей дури шваркнул ногой мое пристанище мужчина. – Я ничего понять не могу. Нет никакой взрывчатки или биологического оружия. Вообще ничего, кроме устаревшей электроники.

Я затаила дыхание. Прибор стазиса снова начал выскальзывать из пальца.

– Может, все же вскроем эту капсулу? – предложил добрый друг. – Если: что так и оставим ее на Калпагосе?

Шон еще раз долбанул ногой по основанию моей тюрьмы. Опять включились слабые электромагниты, установленные у меня в ногах. Прибор еще больше вышел.

– Чтобы меня там оставили навечно вот за этим приглядывать? – рявкнул мужчина. – Пусть уж тут лежит! Вернусь – сдам на опыты! – и снова шмяк!

И, о, счастье, этот проклятущий прибор полностью из меня выскочил. Тело обмякло и ожило.

– Тогда пусть лежит с пользой, - заявил Рэй. – Давай вскроем, помоем и отдадим команде, - он наклонился ниже: - Тебе не кажется, что она моргнула?

Я растопырила глаза еще больше и старалась не дышать. Не знаю, что будет дальше, но лучше я буду иметь дело с одним пропойцей, чем со всей командой!

– Да нет, - всмотрелся в меня Шон. – Это из-за искажения от пыли. Мне тоже иногда кажется, что она на меня смотрит.
– Скривился: - Проснись, чудовище.

Вот чего мне стоило не открыть рот - не знает никто! Но стоило много! У меня аж когти начали на ногах закручиваться.

– И звук оттуда какой-то странный, - заметил блондин.

– Хватит, - заявил Градецки. – Мы уже скоро прибываем. Скажи всем, кто не готов к морально-физическому сексуальному марафону, чтобы сидели по каютам и не отсвечивали. Остальные пусть спускаются к посадочному шлюзу… - продолжал он давать указания, выходя из каюты.

Я честно дождалась, когда за ними закроется дверь и с удовольствием потянулась. Какое это все же счастье владеть свои телом! И с нескрываемым удовольствием нажала на кнопку, открывающую капсулу изнутри. С трудом, правда, - из-за ногтей.

Крышка щелкнула и со скрежетом откинулась.

– Благодать-то какая, - зажмурилась я, садясь, свесив ноги и заново привыкая к своему телу.

– Это что такое… - вкатился в каюту робот. Увидел меня: - Приветствую вас! Наконец-то вы решили покинуть свое обиталище. Но спешу сообщить, что в нашем мире непринято разгуливать в таком виде. Для начала могу предложить вам душ и спортивный набор одежды капитана Градецки.

– Благодарю, - хрипло сказала я. – Мне бы ножницы, - показала я на отросшие ногти и спутанные волосы, уже давно утратившие свой естественный цвет.

– Все в ванной комнате, - сообщил мне Джарвис, щупом указывая направление.

Так вот, лучше бы я туда не ходила. И лучше бы кто-то, любящий на себя пялиться в зеркало, это зеркало бы не вешал.

В общем, когда я увидела свое отражение… От моего вопля содрогнулись даже стены. Нет, я много чего себе нафантазировала, пока лежала. Но такое… Этого даже в самых жутких фильмах ужасов не увидишь. Просто потому что нормальные актеры не уговорятся до такой степени себя изуродовать.