Проснись, Михель!

– Давай.

И, расположившись рядышком, Кристоф обнял Эрику, и они долго сидели обнявшись, рассказывая друг другу о своей жизни, шутили, смеялись…

Часы пробили в очередной раз, Эрика вздрогнула. Пора!

– Извини, Кристоф, но меня ждёт картина. Давай поужинаем как-нибудь в другой раз.

– Завтра вечером у тебя будет время?

– Да. Завтра вечером я буду свободна.

– Ну, вот и славно. Я выберу такой ресторан, чтобы ты смогла расслабиться после напряжённой работы и получить от встречи настоящее удовольствие.

Эрика одобрительно кивнула, поднялась с дивана и жестом указала на дверь, намекая: мне, мол, пора. Когда они вышли, сказала:

– Я доберусь на такси. Отдыхай. Ты сегодня выпил.

– А машина?..

Эрика рассмеялась:

– Когда я по тебе соскучусь, ты ко мне на ней приедешь…

Через пару минут к дому подъехало такси, Эрика чмокнула Кристофа и уехала. А он подождал, пока такси скроется за поворотом, потом уселся на скамейку и задумался. Было тоскливое настроение, мысли путались. Но тут он представил себе, что женился на Эрике, живут с ней душа в душу, она пишет картины, он – книги, и его глаза потеплели. Ему вдруг захотелось сесть в машину и мчаться вслед за ней. Но после недолгих раздумий Кристоф пришёл к выводу, что это дурацкая идея. Эрика никуда не денется. Так что пусть разберётся с делами, чтобы потом не думать ни о чём, кроме счастливых мгновений, которые они проведут вместе…

Чуть слышно закапал дождь, потом пошёл сильнее, капли били ему в лицо, как горох; барабанили по крышам зданий, по оконным стёклам. Он встал со скамейки и пошёл домой.

…..

Когда Кристоф поднялся на второй этаж, дверь соседней квартиры отворилась, вышел Генрих Шнайдер. Увидев Кристофа, он поджал губы и слегка нахмурил лоб. На нём как будто написано было, что он хотел ему что-то сообщить. Но больше всего Кристофа удивило то, что он был в лёгком опьянении.

– Как хорошо, что мы с тобой встретились, Кристоф, – Генрих Шнайдер чуть-чуть помолчал, затем улыбнулся и дружески сжал руку его. – Вообще-то я как раз тебя дожидался. Хочу пригласить в ресторан. Заодно и побеседуем. Ну что, идём?

– К сожалению, мне некогда, – ответил отказом Кристоф в предчувствии, что полупьяный сосед наговорит разных вещей, о чём сам же потом и пожалеет. – Мне ещё столько, столько нужно работать! Поэтому я сейчас с вами попрощаюсь…

– О нет, нет! – прервал Генрих Шнайдер его, – ты этого не сделаешь. Ни слова о прощании, Кристоф! Ты идёшь со мной в ресторан.

Кристоф молчал, ища выход из тупика… Сосед стоял рядом и давил его просительным взглядом. Решение, конечно, возможно, но для этого Генрих Шнайдер должен захотеть пойти ему навстречу. А тот даже не признавал, что необходим компромисс. Он настаивал. И настоял, услышав тихое «хорошо, будь по-вашему». Генрих Шнайдер тут же дружески похлопал Кристофа по плечу и сказал:

– Возьмём, пожалуй, до ресторана такси.

– Господин, Шнайдер, давайте пешком, это же рядом.

– Уверяю тебя, я бы сам с удовольствием прошёлся, если б не дождь. Поэтому будет гораздо лучше, если мы с тобой отправимся на такси. Ну что, вперёд?

Кристоф мог отказаться, сказав, например, что будет счастлив, если тот покатится ко всем чертям, а он останется дома и займётся более важными делами, чем бестолковая прогулка с полупьяным человеком. Вместо этого он просто развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл вниз по лестнице, увлекая за собой своего соседа.

Вдвоём они благополучно добрались до обочины дороги, а через пару минут уже поймали такси, на котором собирались доехать до ресторана. Плюхнувшись рядом с Шульцем, Шнайдер откинулся на спинку и вскоре задремал, убаюканный мерным покачиванием автомобиля, но из окна, приспущенного водителем, прямо в разгорячённый лоб хлестнуло ветром и каплями дождя – он очнулся и, морща лоб, заёрзал на сиденье, будто пытался вспомнить что-то, да всё никак не мог.

У Кристофа же дело обстояло иначе: он задумчиво всматривался в окно, разглядывая городские строения, которые располагались по его сторону. Мыслями он был… с Эрикой. Кристоф расстался с ней недавно, но казалось, с тех пор уже прошла вечность. Он грезил о том, как обнимет и поцелует её; чувствовал прикосновение её губ, тёплое дыхание…

То будет завтра. А сегодня ему весь вечер придётся сидеть за столиком напротив Генриха Шнайдера и слушать пустые бредни.

«Всё же не нужно было соглашаться, – подумал про себя Кристоф. – А что если расстаться с ним? Попросить водителя остановиться и…» Но едва в уме начал складываться план, он заметил, что Генрих Шнайдер несколько подозрительно смотрит на него.

– Что-то не так? – спросил Кристоф.

– Проклятье! Дьявол её подери, мою память! Я забыл, куда мы едем, – проговорил Генрих Шнайдер, словно извиняясь. Огляделся. – Ну, слава богу, вспомнил – в ресторан.

Мелькнула разноцветная витрина: лавка ещё работала. Генрих Шнайдер попросил водителя остановиться и, едва машина съехала на обочину, поспешил выбраться из неё.

– Куда вы? – бросил вслед ему Кристоф.

– За вином! Нужно запастись спиртным, лавку скоро закроют. Какого лучше: белого, красного?

– Может, обойдёмся? Вы уже выпили больше чем достаточно.

– Сиди, жди!

Из лавки он вышел с двумя бутылками вина: белого и красного. Одна из них была откупоренной. Кристоф понял – господин Шнайдер хватил немного… Наступило неловкое молчание. Кристоф не знал, что сказать, и был ужасно обескуражен этим. Его мучал вопрос: почему господин Шнайдер опустился до такого безобразия? Неужели нельзя было потерпеть…

Когда они вошли в ресторан и заняли столик, Генрих Шнайдер наполнил бокалы игристым напитком. Кристоф сделал небольшой глоток за компанию и отодвинул бокал.

– Боже мой, Кристоф! Такой здоровый мужчина, а пьёшь, как мышь. Пей до дна, не хитри!

Кристоф тяжело вздохнул. Ему было не по себе в этом душном месте, среди шума множества голосов, звона бокалов и звучащей на всю катушку фонограммы, под которую изливала душу рыжая красотка.

Осмотрев зал, Кристоф поймал вопрошающий взгляд Генриха Шнайдера. Что ж, придётся подчиниться. Полбокала, ещё полбокала, и на душе повеселело. Разговор пошёл легче, голос зазвучал громче. Винные градусы сделали своё дело: Кристоф почувствовал, что опьянел. Интерьер ресторанчика преобразился настолько, что он почувствовал себя другим человеком: уверенным и бодрым. Ну, совсем другое дело! Давно бы так! Где-то на краю сознания призраком возник силуэт Эрики и тут же исчез, и слава богу… Стремясь произвести благоприятное впечатление на своего собеседника, Кристоф с преувеличенным интересом взялся за Шиллера.

Он всё ещё что-то там бормотал на счёт Шиллера, когда Генрих Шнайдер, завидев официанта, подозвал к столику. Стараясь придать голосу уверенность, он требовательно протянул:

– С-счёт!

Почувствовав, что пора заявить о себе, Кристоф отложил Шиллера.

– Плачу я! – твёрдо отрезал он.

Официант обвёл обоих внимательным взглядом и с улыбкой – обращаясь исключительно к Кристофу Шульцу – вежливо произнёс:

– Давайте-ка для начала сделаем первый заказ. Что будете пить и есть, господа?

– А принеси-ка нам… ну, что-нибудь такого… с хлопающей пробкой, – Кристоф старался вспомнить название. – Ага, вот что! Шампанское у вас имеется?

– Разумеется, – заверил его официант.

– А жареный фазан под хлебным соусом?

– Нет, этого нет. Но есть альтернатива: фазан под чесночным соусом.

– Неси!

– Будет сделано. Ждите.

Официант ушёл, и Кристоф снова взялся за Шиллера. Потом настала очередь Гёте. Пошло жаркое обсуждение его произведений. Тем временем на их столике появилось шампанское. Слетела пробка, струя хлынула в бокалы, и с первым же глотком оба гостя поистине ощутили силу притяжения земли. Генрих Шнайдер довольно крякнул и погрузился в себя. Мгновение тишины, а затем с его стороны шёпотом: «Это же отцы литературы!» И тут же заметно изменился. Не только бледность указывала на это, его взгляд стал тревожным – странным. Кристоф вдруг почувствовал, что с ним что-то творится, что-то не так, а он, может, не хочет ему открыться.