Просроченное завтра

Секундная пауза явно послужила в разговоре «купюрой»:

— Слушай сюда. Я тебе объясню популярно, кто такой Саша и кто такой я. Саша трепло. Это у него осталось со времен работы у Нарышкиных, это такая адвокатская контора. Ты о ней, конечно, не слышала. Его всю жизнь содержал брат, потому что Сашка ничерта не мог получить с клиентов. Теперь его содержу я. И ты работаешь на меня, не на него. Он базар не фильтрует, но ты все сказанное им дели пополам, поняла? Я своим временем распоряжаюсь, как хочу и провожу его с тем, с кем хочу. Я не делаю ничего из вежливости. Если я что-то предлагаю, значит, я хочу это сделать, уяснила для себя наконец?

Алена кивнула, словно говорящий мог видеть ее в трубке, а потом все же сообразила и прошептала «да».

— Завтра постараюсь быть к часу, но могу опоздать. С утра поеду на кладбище разбираться с ремонтом. Я тебе позвоню, если произойдет накладка. Будь на телефоне, ладушки?

Алена прикрыла глаза и набралась храбрости высказать просьбу:

— А можно мне не ходить к ним? Можешь забрать меня перед театром?

Паузы не последовало.

— Не могу. Я хочу пойти туда с тобой.

Слова прозвучали холодно и жестко. Она на него работает и не имеет права голоса. Завтра совсем не выходной. Алена так и не открыла глаз, перед которыми плыли предательские круги. Только грохнуться тут в обморок не хватало, и она осторожно согнула колени и уселась на пол, хотя и понимала, что сейчас придется встать и опустить трубку на рычаг, ведь разговор окончен.

— Оксана обидится, если ты не придешь, — продолжал Стас совсем тихо. Интересно, его кто-то подслушивает? Или это его нормальный голос вне рабочей обстановки? — Ее жизнь не сахар. Да и Сашу злить не надо. Он тоже как маленький ребенок психует, если что-то идет не так, как ему хочется. Побудь взрослой завтра, потому что взрослым иногда физически нужно побыть детьми. Договорились? Будешь завтра взрослой девочкой?

Алена хотела бы помотать головой, но пришлось выдавить из себя «Постараюсь». Стас явно сболтнул без подтекста, а вот обидчивый мальчик Сашенька вложил бы в эту фразу совсем иное значение, но его она готова обидеть отказом от игры. Пошел к черту — она действительно взрослая девочка стараниями других, и знает, к чему приводят подобные игры. Завтра она будет играть в свою игру. И так хорошо, что не подкопаешься.

— Ничего, если мы пойдем в театр в рабоче-крестьянском? Мне совершенно не хочется тащить с собой костюм, да и валяться в рубашке под раковиной, тоже не гуд, да?

Алена пожала плечами и, спохватившись, выдала:

— Сейчас в чем только не ходят. Я тоже не собираюсь надевать платье.

— Ну вот и отлично. Будем идеальной парой. До завтра.

Стас так резко оборвал разговор, что Алена даже не успела попрощаться. Он с мобильного, что ли? Хотя по времени должен быть дома. Или он у мамы и его застукали за разговором? Застукали? Дура! Он не мальчик, чтобы его мама застукивала за разговорами с девочками. Особенно с теми, у кого он уже провел одну ночь — ведь не стал же он чихвостить Марину при матери. Он и про своего партнера заговорил только после того, как тот реально позволил себе лишнее. Они не лучшего мнения друг о друге, но бизнес держит их вместе, и она не собирается влезать в их дела. Если не удастся с ними сработаться, надо уходить. Она не станет игрушкой ни одного из них, как и не примет слишком уж навязчивого покровительства. Скопить деньги на курсы гидов-переводчиков и уйти — вот программа минимум и максимум в одном флаконе.

Алена сумела наконец подняться и вернуть трубку на место. Правда, зацепилась за шнур и чуть не полетела, но в конце концов смотала его и повесила на крючок под тумбочкой.

— Что случилось?

Алена обернулась — конечно, вопросов не получится избежать, но ответы у нее готовы:

— Ничего. Ненормированная рабочая неделя. Завтра придется идти на работу. Хорошо еще не на метро под дождем.

— Они так за каждым работником заезжают? — не унималась тетя Маша.

— Нет, только за особо важными, — почти не нахамила Алена, вернувшись за стол к недопитой чашке. — Мы устанавливаем новый продукт. Нужно перевести инструкцию или что там у них. Ну и решить, каким будет слоган. Ну, реклама, чтобы можно было его продать. Жаль, что до понедельника не терпит. Они готовы сутками работать.

— И в театр тоже по работе?

Алена выдержала пристальный взгляд:

— Тетя Маша, ну ясно же что не по работе. Он собирался сестру взять, а у той свидание. А он терпеть не может ее парня. Они поскандалили прилюдно. Его сестра в том же офисе работает. И он отдал мне билеты. Показать? — спросила она, готовая встать и вытащить доказательство из сумки. Надоело! Хватит ее всем подряд отчитывать. Она не дура! — А у Макса концерт. И они вдруг устроили рабочую субботу. В итоге решили идти вместе.

— Аленка, — тетя Маша сложила руки перед собой. — Ты красивая, молодая и глупая…

Алена кивнула. Спорить тут бесполезно. Быстрее выскажется, быстрее заткнется.

— Именно такая, знаешь же, им всем и нужна. И им ничего не будет за это в нашей стране. Ну, зачем ты его провоцируешь? Не ходи ты с ним ни в какой театр. Ну не будь дурочкой.

— Тетя Маша, я уже с ним ходила и в музей, и на концерт Макса. И не собираюсь останавливаться. Мы еще с ним куда-нибудь пойдем. С ним ходить намного безопаснее, чем без него. Уж вы-то после телевизора понять это можете?

— А ты не можешь понять, что надо взрослому мужику, не можешь? — завелась тетя Маша. — Что ему это просто нужно и он не будет тратить время на ту, которая ему не даст?

— А вы что думаете, у него до меня никого не было? Он вот ждал, когда я появлюсь, да? Потому и вакансию открыл, так, что ли? — И когда тетя Маша, поджав губы, промолчала, Алена понизила голос. — Не надо накручивать ни себя, ни меня. Я и так устаю там от постоянного прессинга. Всего три человека в офисе. Все как на ладони. И попробуй сложа ручки посидеть. Не надо меня еще и дома доводить! И кто их знает, может и в воскресенье что-нибудь придумают. Меня прямым текстом попросили забыть про выходные.

— А матери сказала?

— Да.

Телефонный разговор с той был тяжелым. Ее пытали, точно каленым железом, обо всех и обо всем, а рассказать было не о чем. Александр Сергеевич прав — она нифига не работала и потому приходилось сочинять на ходу. Потому как расскажи она, что моталась туда-сюда то с одним мужиком, то с другим, мама ее пропесочила бы похлеще тети Маши. Но ложь получалась более-менее правдоподобной — ведь кто знает длину переводимых документов, кроме нее самой! Только вот отказ приехать на выходные приняли в штыки. Ни дождь, ни концерт Макса не действовали.

— Мама, я не поеду на электричке в дождь и одна. Не поеду!

А потом она позвонила и сказала про то, что купила билеты в театр. Про Стаса нельзя было упоминать. Так бы к обиде добавился еще и страх за нее. А теперь звонить и сообщать о рабочим субботнем дне было глупо. Она не едет, с этим смирились. Теперь лучше быстро поесть и лечь спать в надежде не проснуться завтра с соплями. Хотя они стали бы отличным предлогом не ходить в дом с маленьким ребенком. Но тогда отменился бы и театр. И пропали бы билеты. Стас не станет заезжать за ними. Если он решит взять с собой другую, он купит и другие билеты. Свято место пусто не бывает. А место подле него кому-то действительно может казаться лакомым. Кому-то. Например, Полине…