Просроченное завтра

Алена пыталась уснуть, но сон не шел. Она вслушивалась в свой организм, пыталась не хлюпать носом, но он почему-то хлюпался. И в какую-то минуту она поняла, что плачет. Подушка вымокла, а Алена так и не решила, по кому или чему ревела. Но когда щелкнула входная дверь, слезы мгновенно высохли. Алена вылезла из-под одеяла и подкралась к двери — через тоненькую щель она увидела, что Полина вернулась одна. У нее спектакль, у Макса — концерт. Наверное, до клуба далековато, чтобы присоединиться к тусовке. Или никакой тусовки нет. Или есть, но Макс все равно послушной собачкой прибежит домой. Из- за чего она плакала? Из-за этой дуры, точно! И дурака брата. Нельзя терять такой возможности. Записку она не отдаст — она ей нужна в стратегических целях. Но можно сказать, что она ее со злости выкинула. Или лучше — что Стас в сердцах разорвал ее и выбросил. Да, так лучше, чтобы эта дура не подумала, что у нее есть хоть какой-то шанс со Станиславом Витальевичем.

— Ты что-то хотела? — повернула к ней усталое лицо Полина.

— Поговорить.

Алена не заметила, чтобы выражение лица Полины изменилось хоть на единый миг. Слоновье спокойствие — театральная школа у прирожденной шлюшки.

— Заходи, — пригласила она так же безразлично, как и в первый раз, а Алену, как и тогда, било мелкой дрожью.

Полина зажгла верхний свет и закрыла дверь. Алена осмотрелась — все как и прежде. Никакого намека на присутствие Макса. Как ей удается содержать комнату в таком порядке? Где она грязное белье хотя бы хранит? Или богини не потеют? Алена попыталась улыбнуться, но губы приклеились друг к другу, а она пришла сюда, чтобы говорить. Она достаточно уже держала рот на замке. Дальше молчать нельзя!

— Я зашла узнать, не изменился ли у тебя номер пейджера?

Опять в лице никаких перемен.

— Нет, а что?

Алена сжала кулаки, чувствуя, как начинает трястись нижняя губа.

— А то вдруг до тебя не дойдут сообщения Стаса.

— Если он пошлет, то дойдут, — без заминки ответила Полина, присев на край дивана. — Но ведь он не пошлет, так?

— Хоть бы покраснела! — почти выплюнула Алена.

— Ас чего вдруг? — наконец губы Полины дрогнули и сложились в улыбке. — Я свою роль отыграла на ура, раз ты поверила. Но не проси выйти на бис. С меня довольно твоего Стаса.

— Какую роль? — опешила Алена.

— А такую… — Полина откинулась на спинку дивана и сложила руки на животе. — Макс очень переживал за тебя. Ну, я и не придумала ничего лучше, как подсунуть Стасу записку. А чего он так долго тянул? — Полина приоткрыла один глаз, и он показался Алене ярче лампы, и она сама зажмурилась. — Что, хотел пригласить меня куда-то? Я-то надеялась, что он сразу тебе расскажет, если у вас серьезно с ним…

Алена распахнула глаза, но кулаки оставила сжатыми.

— У меня с ним ничего нет. А про записку он мне сказал на следующее же утро. Я еле сдержалась, чтобы не побежать к Максу…

— И зря не побежала, — Полина теперь тоже открыла оба глаза. — А то он, бедный, извелся из-за тебя. Особенно после этого букета. Так с кем из них у тебя серьезно?

— Ни с кем! — почти закричала Алена. — Оставьте меня оба в покое!

Она почти выскочила из комнаты, когда диван скрипнул. Обернувшись, она увидела Полину с подтянутыми к животу ногами.

— Тебе плохо?

Та кивнула.

— Тебе нужна таблетка?

Она мотнула головой и попросила:

— Если не трудно, включи чайник и сделай мне чай с медом. Тебе, кстати, тоже не помешает. Ты простыла, кажется.

Через пять минут Алена сидела на краю дивана со своей чашкой, а Полина со своей в другом углу, уткнувшись в коленки подбородком.

— У вас с Максом серьезно? — почти шепотом спросила Алена.

Полина скосила на нее глаза.

— А как ты думаешь? — Алена молчала. — Я не сплю без любви. Мне секс ради секса не нужен, если ты об этом, — и через секунду добавила: — Завтра дождь. Мне совсем плохо будет. Ты к маме едешь?

— Нет. Я завтра работаю, а вечером иду в театр.

— А к нам когда? Я могу сделать проходки на любой день.

— Не знаю. Я могу работать и в следующую субботу. И Стас точно не пойдет, если ты пригласишь. Он очень злится.

— А ты ему объясни.

— Это будет еще больший скандал. Он вранье на дух не переносит.

— Боженьки… Прям принц на белом коне… На синем Форде, хотела сказать. Где таких дают? Заверните мне парочку…

Алена уставилась в чашку, а потом снова скосила на Полину глаза — та держала руку на животе.

— Хочешь, я диван разберу.

— Не надо. Макс сделает. Я все равно пока не усну. Съешь еще меда, а то сорвешь спектакль чихами. Тебе есть что надеть? — спросила она вдруг громко и твердо.

— Так и пойду.

— В ночнушке, что ли? — почти рассмеялась Полина. — Думаю, ты до театра в таком виде не дойдешь! Дать тебе что-нибудь? У меня есть джинсовая юбка. Длинная трапеция. И есть кофта из шелка. Только под нее надо лифчик красивый, просвечивает сильно.

— Не надо мне ничего просвечивающего. Я в театр иду.

— Ну, возьми майку и сеточкой свитер. И стильно, и по-домашнему. Чего ты? В театр люди, как на праздник, раньше ходили и со сменной обувью. Даже я сменку носила, как в школу.

— Давай свою кофту, — буркнула Алена, и Полина тяжело слезла с дивана, сделала последний глоток и пошла к шкафу.

Алене снова все подошло. Правда, юбка, вместо талии, держалась на бедрах, но это даже лучше — совсем в пол будет, никаких ног. А вот под майку никакого лифчика не наденешь — так что придется быть стиральной доской. Да так даже лучше. Главное теперь — не порвать сеточку. Кажется, это ручная вязка. Неужели мать ей такое связала? Или на заказ? Слишком как-то легко Полина расстается с одеждой — она ведь ей никто и звать никак. Или Полина так о Максе заботится? Странная какая-то забота. Да и сама Полина непонятная… И как она вообще подпустила к себе Макса? Он же младше. И что за любовь у нее к нему за час? У них разница в пять лет, а она вообще Полину не понимает.

Глава 24 "Китайские предсказания"

Дождь лил, как из ведра, а зонтик нагло показывал кукиш вырванной спицей. Макс с Полиной уехали на съемки, и Алена прыгала вокруг дяди Коли в надежде спасти зонтик, но под натиском плоскогубцев спица ойкнула и сломалась.

— Возьми наш.

Старый советский, коричневый с красными цветами и тертой ручкой с выцветшей когда-то ярко-красной кнопкой полуавтомат — нет уж, спасибо. Она лучше промокнет. Постоит под аркой в надежде, что у Стаса есть зонтик. Он запасливый.

От кофты чесались руки. Она разодрала их почти в кровь. А, может быть, это все от нервов. В любом случае, теперь у нее на несколько царапин больше, но заливать их йодом она не будет. Как и есть, хотя тетя Маша настойчиво предлагает пообедать. Какое там — даже завтрак не лез: провалиться бы Сашеньке вместе со своей дробилкой в тартарары!

Алена поглядывала на часы — Стас не позвонил. Значит, не опоздает. Она оделась и снова села на диван, прижав руки к покрывалу, чтобы спасти джинсу от темных мокрых пятен. Но за пять минут до назначенного срока зазвенел телефон. Алена подскочила так резво, что чуть не растянулась на полу, не рассчитав в юбке шаг.