Прости и спаси

Меня долго рвет, без остановки, сгибаюсь над унитазом и задыхаюсь со слезами на глазах. олова кружится, все вокруг плывет и меркнет, и это не самое страшное, что со мной может произойти. Самое страшное стоит в дверях и молча за мной наблюдает.

— Ты испортила наш первый вечер! — с упреком кидает он, когда мне наконец становится легче.

— Ну прости! — меня вдруг охватывает злость. Какой-то псих портит мне и так несладкую жизнь. Он возомнил себя богом, вершителем чужих судеб, вообразив, что я его женщина. — Думал, я буду визжать от восторга?! — я не знаю, какой черт дернул меня ему перечить, наверное, я тоже свихнулась вместе с ним. — Ты преследовал меня, запугивал, а сейчас выкрал и лишил права выбора и свободы! — кричу ему в лицо, стараясь выдержать маниакальный взгляд. Но быстро затыкаюсь, когда он в два шага преодолевает расстояние между нами. Если до этого я думала, что мне страшно, то я ошибалась, вот сейчас мне действительно жутко, потому что он не просто псих — Саша убийца. Он размахивается и дает мне хлесткую обжигающую пощечину, настолько сильную, что голова откидывается назад, и я прикусываю губу, чувствуя привкус крови. Зажмуриваюсь и сжимаюсь, когда он снова замахивается, но удара не получаю… Наступает страшная тишина, слышно только его тяжелое хриплое дыхание, а потом Саша просто уходит.

Открываю глаза, стираю кровь с губы и поднимаюсь с колен. Меня трясет, словно в лихорадке, кажется, что в комнате резко упала температура и дышать трудно, хочется свежего воздуха и свободы. Открываю кран, умываюсь холодной водой, хватаюсь за волосы, дергая их, пытаясь взять себя в руки. Я хочу к Марку, в его сильные руки и объятья, чтобы усадил на колени, гладил по спине, что-то шептал в волосы и укачивал как ребенка. Я люблю его, безумно, одержимо люблю, и мне очень плохо от того, что я могу больше его не увидеть и не сказать, как люблю и прощаю за все! Из глаз начинают литься слезы, сами по себе, ручьем стекая по щекам. Я хочу вновь выйти за него замуж и родить ему ребенка, маленького мальчика, о котором он мечтал. Я только сейчас понимаю, как ничтожы мои обиды и гордость по сравнению с тем, что мои мечты могут никогда не сбыться.

Не знаю, сколько проплакала по своему будущему. Меня захлестнуло истерикой, горечью, болью и безысходностью. Успокоилась я только тогда, когда услышала крик Саши на первом этаже. Я даже прекратила дышать, прислушиваясь к его крику. Слов не разобрать, но кажется, что он с кем-то спорит. Выхожу из ванной и тихо крадусь в коридор, выглядываю вниз и вижу, как Александр ходит по комнате, кричит размахивая руками, словно с кем-то ругается. С тем, кто находится в его больной голове.

— Все, как ты хотела! Я живу, как ты хотела! — он тычет пальцем в пустоту и злится, сжимая кулаки. — Дом! Жена! — потом кивает головой и усмехается, будто кого-то выслушивая. — теперь заткнись! — он замахивается и со всей силы бьет кулаком в стену разбивая руку, оставляя кровавый след! — Заткнись! Заткнись! Заткнись, тварь! Не будет по-твоему! Давно сам решаю, как мне жить! Я сам! И ты теперь никто в моей жизни, никто! — рычит задыхаясь, махая руками в пустоту. Жутко… очень жутко видеть сумасшествие не в кино и книгах, а вживую, испытывая его на себе.

— Я не могу так с ней! Я сам буду выстраивать свои отношения. Как посчитаю нужным! — потом он замолкает, садится в кресло и сжимает голову руками, замирая, словно отключился, и наступает звенящая тишина, от которой становится еще страшнее.

Захожу в комнату и сажусь на кровать, поджимая под себя ноги. Саша начинает опять кричать, споря с воображаемой тварью, заставляя ее заткнуться, а я зажимаю уши руками, не желая больше этого слушать. Кажется, безумие заразно и очень быстро распространяется. Я закрываю уши и начинаю раскачиваться, когда он кричит, и замираю, когда затихает. Не знаю, сколько проходит времени, по ощущениям целая вечность.

В какой-то момент я отмечаю, что затишье зптянулось. Медленно поднимаюсь с кровати и иду в коридор, подхожу к лестнице, выглядываю вниз и вижу Сашу, лежащего на диване. Он размеренно дышит и кажется спит. Долго наблюдаю за ним, убеждаясь, что он правда заснул. На цыпочках спускаюсь пo лестнице, стараясь даже не дышать. Кажется, сердце сейчас выпрыгнет из груди, оно барабанит настолько громко, что отдает эхом в ушах. Прохожу на кухню, беру со стола нож и иду назад в гостиную. Замираю, снова осматривая Александра, и двигаюсь к прихожей. Я ещё не понимаю, что железная входная дверь заперта на несколько замков, а на каждом окне этого дома решетки. Я просто надеюсь на чудо. Почти выхожу из гостиной, но подо мной скрипит ламинат. Как новый ламинат может скрипеть? Замираю, не шевелюсь несколько минут и продолжаю красться. Дохожу до двери, хватаюсь за ручку, нажимаю….

— Гулять тебе ещё рано, моя девочка! — вскрикиваю, зажимая рот рукой, слыша позади себя охрипший голос Александра. — Прогулки нужно заслужить. А ты еще ничего не сделала, — усмехается он и идет на меня. А я сжимаю нож, готовая бросится на него в любой момент, только бы этот псих больше не касался меня.

Глава 27

Вероника

Крепко сжимаю нож, до боли в пальцах, и прижимаюсь к двери. Отрицательно качаю головой, не желая больше исполнять желания этого психа.

— Не подходи! — предупреждаю я, когда он идёт на меня, и его глаза уже стеклянные, словно Саша ничего не видит вокруг, кроме меня. Кажется, он не замечает ножа в моей руке или думает, что я не могу нести опасности, и мои предупреждения на него не действуют. Саша резко хватает меня за волосы и тащит в комнату, точнее, я бегу за ним, чтобы облегчить боль в затылке. Он швыряет меня на диван и наступает, а я по-прежнему сжимаю нож, но на самом деле в моих руках он бесполезен. Я не смогу ранить человека, кем бы он не был.

— Саша, пожалуйста, остановись! — прошу, когда он хватает меня за ноги, пытаясь развести их в стороны. — Я не хочу. Не надо! Пожалуйста! — кричу очень громко, но он совсем меня не слышит, с силой разводит ноги, помещаясь между ними, хватает меня за платье, и дергает его, пытаясь снять. Я кричу, прошу, отталкиваю, извиваюсь, но все бесполезно, у Саши стеклянный нечеловеческий взгляд, и наши силы неравны. Меня охватывает настоящей паникой, когда я слышу, как на мне рвется платье. Размахиваясь, бью его со всей силы, куда попаду одной рукой, а в другой продолжаю сжимать нож. Попадаю больному ублюдку по лицу и это отрезвляет его. Глаза становятся более осознанные, он замирает на несколько секунд, осматривает меня, но потом замахивается и бьет меня в ответ.

— Прекрати дергаться! — рычит мне в лицо, обхватывает шею и сжимает. — Ты станешь моей, Вероника. Ты уже моя. Прерати сопротивляться неизбежному! Я не хочу причинять тебе боль! — кричит он, но сжимает руку на моей шее, лишая дыхания. Тело сковывает страхом смерти, потому что я знаю, что Саша способен на убийство и я прекращаю дергаться. Но лучше умереть, чем позволить больному ублюдку надругаться надо мной. Поэтому я впиваю ногти в его руку и распарываю кожу в кровь. Саша наклоняется ко мне, и я кусаю его за щеку, оставляя кровавый след. Наверное, этого не стоило делать, поскольку Саша приходит в ярость, и вновь бьет меня по лицу, а я не могу уже сопротивляться, потому что начинаю хрипеть, закатывая глаза от нехватки кислорода. Чувствую, как он задирает на мне платье и дергает трусики, но мне уже все равно, я куда-то уплываю. Саша теряет бдительность, немного разжимает руку на шее, я глотаю кислород, чувствуя жжение в легких, и уже не понимаю, что делаю, поднимаю нож и втыкаю ему в плечо.

— А-а-а-а! Тварь! — вскрикивает псих и немного отклоняется от меня, хватаясь за нож в плече. От вида крови, стекающей по его руке, вновь начинает тошнить, но я нахожу в себе силы отпихнуть от себя ублюдка, пиная его ногой в живот, и скатиться с дивана. Самое страшное, что бежать некуда, двери заперты. Я даже не могу закрыться в другой комнате, потому что здесь нет замков. Пытаюсь подняться с пола, но Саша хватает меня за ногу и дергает на себя. Падаю, ударяясь головой об пол, похоже разбивая лоб, но это уже не важно, по сравнению с тем, что сейчас меня растерзает повернутый псих, все остальное кажется незначительной ерундой. Мне остается только скулить от боли и страха и ждать своей участи…

Все происходит неожиданно. Сначала я даже не соображаю, откуда шум. Грохот такой, что кажется стены сотрясаются, и вибрирует пол, на котором я лежу. Проходят считанные секунды и психа отрывают от меня. Наверное, надо радоваться, что меня кто-то спасает, но я не могу пошевелиться, тело немеет, становясь ватным и тяжелым. Перед глазами все плывет и дышать трудно, как будто мея до сих пор душат. Через нарастающий гул в ушах слышу мужские голоса и нечеловеческий крик Саши, а потом проваливаюсь в темноту. Какая прекрасная галлюцинация, мне снится, что меня поднимают на руки и бережно прижимают к себе, потом укутывают в мягкий плед, а в легкие врывается много свежего прохладного воздуха, глубоко вдыхаю и чувствую запах Марка. Как странно, я могу только чувствовать и ничего не вижу…