Прости, но я люблю тебя

— Конечно, ты придумаешь любое оправдание. Ладно, хорошо. В любом случае рано или поздно я расскажу об этом. Она всегда говорит, что мы должны всё друг другу рассказывать без проблем.

— Она так говорит? Мне нравится твоя мать.

—Даже не смей начинать.

— Эй, перестань. Кажется, она правда тебя любит. Когда она говорила о тебе, о том, что с тобой связано, о твоём образе жизни, о твоих подругах, у неё горели глаза.

— Ага, конечно. Мне понравится, если они будут также гореть, когда я расскажу о тебе. Хотела бы я видеть её лицо! Подвези меня к Эрике, please! Сегодня мы начинаем повторять курс итальянского для экзаменов.

— Конечно, — Алессандро заводится, и они уезжают.

Корсо Италия, кинотеатр «Европа». Салария. Ники начинает смеяться.

— А больше всего мне понравится, если будут гореть глаза моего отца, когда он услышит!

Алессандро вспоминает о том элегантном мужчине, высоком, убегающем в спешке, а главное – мускулистом. И вдруг ему захотелось быть в других отношениях с этой семьёй. Даже чтобы та авария была другой. То есть, такой же, но не с Ники. В общем, если бы ему пришлось вновь войти в ту дверь, он бы хотел на самом деле быть агентом по вкладам.

— Да, сюда! Позже созвонимся?

— Конечно!

— Будешь думать обо мне во время работы?

— Конечно.

— Ага, всё время отвечаешь «конечно». Как запрограмированный! Думаю, ты меня даже не слушаешь. И не отвечай мне «конечно»!

— Конечно... я не собираюсь отвечать тебе «конечно». Ну же, Ники, это шутка! Просто у меня в голове сейчас столько всего.

Она подходит к нему и чмокает в губы. Затем кладёт руки ему на виски, словно чтобы не позволять ему вертеть головой.

— Наступит ли день, когда ты поставишь меня на первое место, перед японцами и всем остальным?

Алессандро улыбается ей.

— Конечно-конечно!

— Окей. Тогда, доверяясь этой смутной надежде, я тебя отпускаю.

Алессандро улыбается ей, заводится и машет ей рукой, высунув её из окна, пока не скрывается за углом. Видит в зеркале заднего вида, как она убегает, становясь всё меньше и меньше. Он смотрит на часы. Почти половина четвёртого. Самое время, чтобы успеть на встречу. И узнать наконец. Всегда что-то нужно узнать на самом деле.

80

Дома, лачуги, конструкции в руинах, кусок отвалившегося водопровода на зелёном фоне. Грот в вышине этих деревьев на холме. И снова стены, порванный плакат, наполовину смытая роспись. И зелёное, зелень, всё зеленеет. Дряхлая машина, какая-то мусорка и больше ничего. Больше ничего. Мауро ускоряет, как может, свой скутер и едет без очков. Без шлема. Без ничего. Со слезами от ветра и покрасневшими глазами. Он давит на газ, чтобы оставить позади этот день. Сколько парней было на этих пробах? Тысяча, две? М-да. Это никак не заканчивалось. Никак не могло закончиться. Бесконечный день, с утра до ночи, до девяти. Мауро смотрит на часы. Нет, до девяти с четвертью. Только бутылочка воды и сэндвич с ветчиной и артишоками из автомата. С другой стороны, не было особого выбора: или это, или одна из тех сладостей, которые вызовут ещё большую жажду. А потом – ничего. Все спокойно сидели на таких жёстких скамейках в ожидании своего номера. Номер. Все мы просто номера. Великий Васко сказал: «Мы – это только мы». Мы – кто? В зале был тип, который всё время ходил с камерой и кричал. Меня заставили пройтись, задали один вопрос – и до свидания. Но что может сказать о тебе всего один вопрос? «Спасибо, хорошо, мы дадим Вам знать. Мы Вам позвоним». Они мне позвонят. А сейчас? Сейчас – ничего, дорога домой, где я буду, не отрываясь, смотреть на мобильник. Я дал им два своих номера. Так, если домашний будет занят, есть другой. На прошлой неделе я целый день провёл дома в ожидании, и что? И ничего. Такой будет моя жизнь? Я могу стать знаменитым. Это право каждого. Так на днях сказали по телевизору, в той программе. Поставили отрывок из старого фильма. «Каждый из нас имеет право на свои пятнадцать минут славы...» Это сказал тот блондин, такой странный, низенький, американец, который рисовал одиноковые лица, например, Мэрилин. Как же его звали, какой-то Энди... Но это ведь он. А я? Я был на пробах «Большого Брата» и всех остальных реалити, которые скоро запускают. Кто-то попросил у меня сто пятьдесят евро, чтобы сделать мне showreel, шоурил, так это произносится, видео, в котором они смогут разглядеть все мои качества. Он запустит его, раскрутит меня мгновенно. Да-да. Как иначе. Охотно верю.

Он делает закрытый поворот и выезжает на улицу, ведущую к дому. Слишком сильно наклоняется. Скутер даёт крен, но он быстро перераспределяет вес в другую сторону и поднимает левую ногу, готовый опереться на землю, если начнёт падать. Скутер вновь принимает правильное положение, и он ещё прибавляет скорости. Домой. Спокойный. Вверх на холм. Открытые мусорные баки. Мусор на земле. Старый обогреватель брошен на этой пустынной улице. Мауро смотрит направо. Это улочка, свободная от выхлопных газов, это заброшенное поле. Он улыбается. Иногда мы с друзьями с района играли на этом пустыре. Как-то раз я был здесь на машине папы. Перед тем, как поехать домой к Паоле. Паола. Он вспоминает моменты, связанные с этой машиной. Музыка из магнитолы. Ночное тепло. Неудобные сиденья, которые всегда скрипели. Ноги на приборной панели. Запотевшие окна. Вкус секса. Уникальный. Восхитительный. Неповторимый. Позже мы опускали эти самые окна, чтобы впустить немного воздуха. И выпустить дым. Улыбки в темноте. И её запах, вся она, рядом со мной. Паола. Она мне сегодня не звонила. И когда ей пытался позвонить я, она была вне зоны доступа. Наверное, не было связи. Он поднимает брови, не находя ответов. Берёт последний поворот. Он уже почти у дома. Улыбается, когда видит её. Вот и Паола. Она тоже улыбается. Поднимает подбородок издалека. Мауро смотрит на неё, приближаясь. Ищет её улыбку. Но её нет. Её уже нет.

81

Мерседес ML останавливается, паркуется на обочине под старым жёлтым фонарём, потрёпанным временем, как многие из тех вещей, которые его окружают. Алессандро переходит на другую сторону улицы. Сожжёный контейнер, неустойчивый и дрожащий, стоит на одной из двух оставшихся ножек. Светло-рыжий кот, совсем дохлый, осторожно пробирается между полуоткрытыми разбросанными как попало на земле пакетами, заполненными различным мусором, словно они могут внезапно взорваться. Чей-то сосед, который считает себя отличным баскетболистом, должно быть, выбросил их с балкона, пытаясь попасть в мусорку. Не заработал ни очка. Не попал. В любом случае, этот матч он уже проиграл.

Алессандро заходит в лифт. Третий этаж. Матовое стекло, на котором написано «Тони Коста», не изменилось. Оно всё ещё треснуто. Алессандро стучит в дверь.

— Входите.

Он медленно открывает скрипучую дверь. Так же, как и в прошлый раз, его охватывает тёплая, но немного древняя обстановка. Гладкий ковёр, желтеющий платан. На этот раз секретарша сидит за своим столом. На мгновение она поднимает глаза. Затем продолжает красить ногти. Тони Коста выходит ему навстречу.

— Добрый вечер, Белли. Я ждал Вас. Хотите кофе?

— Нет, спасибо. Я только что выпил чашечку.

— И я тоже, но мне хочется ещё. Адела, не принесёшь мне?

Секретарша тихоньку вздыхает. Затем роняет лак на стол. Она встаёт, исчезает за дверью и уходит готовить кофе. Алессандро осматривается. Ничего не изменилось. Возможно, только эта картина. Большая, написана маслом, живые цвета. Ярко-голубой, жёлтый и оранжевый. На ней изображена женщина на пляже. Её одежда развевается на ветру, в то время как она пытается удержать огромную белую шляпу. Такая красочная, что даже выглядит неуместно в этой серой дыре.

— Как Ваши дела, Белли?

— Хорошо, всё хорошо.

Тони Коста откидывается на спинку.

— Я рад. Вы готовы?

— Конечно, — улыбается Алессандро. А потом он начинает волноваться. Даже не задумываясь, он использовал это «конечно» и с ним. Какая-то логическая связь? Он предпочитает об этом не думать и достаёт деньги из кармана: — Вот оставшиеся полторы тысячи евро.

— Я спрашивал Вас не о том, готовы ли Вы заплатить. Я имел в виду, готовы ли Вы узнать... и хотите ли Вы знать до сих пор.

— Да, намерения моего друга не изменились.

Тони Коста улыбается. Он опирается обеими руками о стол, помогая себе встать.

— Очень хорошо, — он поворачивается и открывает шкаф. Достаёт голубую папку. На ней написано «Дело Белли». Он кладёт её перед Алессандро. Садится обратно. — Вот.

Приходит секретарша с кофе.

— Спасибо, Адела.

— Не за что, — она идёт докрашивать ногти.

Тони Коста открывает папку.

— Итак, здесь, на этом листке, все её передвижения, дни слежки, маршруты... Видите? Например, 27 апреля. Виа дей Париоли. Супермаркет. Время: 16:30. Если рядом синий кружочек, значит, есть ещё и фото. Все пронумерованы. Например – вот эта, под номером... — Тони Коста разминает шею, а потом выбирает: — шестнадцать. И здесь соответствующее фото, на котором написано название улицы, день и час.