Прости, но я люблю тебя

— Ну, ты наконец-то удовлетворён? Успокоился? Ты не чувствуешь себя запачканным, тебя устраивает то, что за ней следили, искали какие-то улики? Когда мы кого-то любим, не должны ли мы просто слепо верить? А если наше доверие предают, не лучше ли узнать об этом естественным путём?

Энрико серьёзно смотрит на него.

— У тебя нет такой проблемы. Возможно, на самом деле ты не влюблён в Ники. Возможно, и Элену ты не любил, раз позволил вот так просто закончиться такому роману, как ваш. Ты ведь хотел жениться на ней, разве не так?

— Да.

— А вместо этого ты сейчас встречаешься с девчонкой. И ты даже не кажешься разочарованным тем, что с Эленой всё кончено. Вот так, вдруг. Всё закончилось, прощай – и ладно.

— Ты ошибаешься, Энрико, я люблю любовь. Красоту любви. Свободу любви. Люблю идею того, что ничего не требуется, что любовь другого человека, его время, его внимание – это такие подарки, которые нужно заслужить, а не только притворяться. Даже когда вы уже стали парой. Мы вместе, потому что выбрали друг друга, а не потому что должны. И да, я хотел навсегда остаться с Эленой. Но она ушла. Она так выбрала. И сейчас она наверняка уже с другим. И что я могу сделать, кроме как идти дальше? Продолжать любить её за то, что у нас было, что я с ней испытал, но чего больше нет?

— Я думаю, ты мог бы подождать, вместо того, чтобы сразу же начать встречаться с Ники, ведь она могла бы вернуться.

— Энрико, прошло уже три месяца. Она ни разу мне не позвонила. Больше, чем за три месяца.

— Я уважаю твои мысли, Алекс, и не имею ничего против Ники. Надеюсь, ты будешь с ней счастлив. Но ты не понимаешь моей ситуации и моих страхов. Я люблю Камиллу, но также мне нужно чувствовать себя уверенным, — Энрико выходит из Мерседеса. — Пока, Алекс, и спасибо тебе за всё ещё раз, надеюсь, никому из нас не придётся возвращаться к таким вещам.

Алессандро улыбается.

— Я тоже! А, кстати, детектив мне сказал, чтобы я передал тебе кое-что: когда встречаешь стоящую женщину, не нужно терять времени. Иди домой, Энрико.

Его друг возвращается к машине и обнимает его. Затем он уходит, больше ничего не говоря. Быстро идёт к своему Гольфу. Но сначала он останавливается перед мусорным баком. Открывает его ногой. Берёт папку, рвёт её на тысячи кусочков и выбрасывает. Затем он залезает в машину. Смотрит на Алессандро в последний раз и удаляется.

Алессандро ещё ненадолго остаётся там, в тишине. Снова включает CD-проигрыватель. Он остановился на Sandra's Theme Дэнни Элфмана, и Алессандро вспоминает последнюю сцену фильма, последний кадр, прыжок в реку. Алессандро опускает стекло. Лёгкий ветерок уже говорит о лете, но шёпотом. Он закрывает глаза. Теряется в своих мыслях. Японцы. Элена. Работа. Любовь. И тут – неожиданность. Жасминовая девушка. Ники. Эта абсолютная нехватка уверенности. Это захватывающая прогулка по краю, нависшему над бездной. Красное и чёрное. Прыжок туда, где вода голубее. Ничего больше. Но правда ли это вода, там, внизу?

Алессандро открывает бардачок. Вторая папка, красная, закрыта здесь. Со своим крепко завязанным бантиком. Он смотрит на неё с момент. Что же может быть внутри? Ничего? Всё? Алессандро выходит и подходит к мусорному баку. Мгновение вертит бант в руках. Затем берёт папку в одну руку, другой достаёт зажигалку из куртки и зажигает. Страницы быстро начинают морщиться и гореть. Пламя слегка потрескивает, пока лёгкий дымок поднимается к небу, медленный, он танцует на ветру, почти веселится, унося с собой все эти тайны. Знать или не знать? Вот в чём вопрос. Алессандро – архитектор жизни другого человека. Маленький Бог кто знает какой бесполезной или великой правды. Должен ли он был отдать эту вторую папку или нет? Другие фотографии, другие секреты, возможно, боль, возможно, предательство... Кто знает. А папка между тем горит. Снова и снова. И это насмешливое пламя уносится ветром, оно смеётся в своей эйфории, но молча. Каким-то образом он читает. Знает. И уносит с собой любое возможное откровение. И потом больше ничего. Пепел. И любовь. На самом деле, любовь может дать свои собственные ответы.

Алессандро берёт свой мобильный телефон. Нажимает на кнопку. Быстро пролистывает список. Находит. Звонит.

— Где ты? Да, я знаю, где это. Сейчас буду.

84

Мади, молодая филиппинка, быстро протирает всё, что стоит на маленьком столике напротив дивана. Вдруг открывает дверь. Алессандро входит, целуясь с Ники. Жадно, он жадно целует её. Вдумчиво, с яростью, с желанием, с голодом, с...

— Мади? Вы всё ещё здесь?

— Синьор, по пятницам я до восьми, Вы забыли? Вы и другая синьора сказать, что я здесь три раза в неделю. Вторник, среда и пятница. Сегодня пятница, — Мади смотрит на свои часы. — Половина восьмого.

Алессандро роется по своим карманам, находит двадцать евро и даёт их Мади.

— Сегодня выходной. Сейчас выходной, уходи... Прогуляйся с подругой, по магазинам, что угодно, только уходи, — он ведёт её к черному ходу, на кухню, туда, где пожарная лестница. По дороге Мади берёт свою сумку и куртку с кухни, а затем осторожно выходит. Алессандро ставит сигнализацию, потом идёт в гостиную и закрывает входную дверь тоже.

— Эй, где ты?

В тишине дома Алессандро, развеселившийся, ищет Ники. Она точно испарилась. Он ищет в комнате. В ванной. Смотрит за диваном, в спальне, под столом. Но большой шкаф приоткрыт и предаёт её. Алессандро ставит CD: Confessions On A Dance Floor.

Затем он повышает голос.

— Где же жасминовая девушка? Куда она пропала? — он тихонько подходит к шкафу. Снимает с себя одежду. Он выбрасывает на пол рубашку, затем брюки. — Где же она? Я чувствую её запах, её дыхание, её сердце, чувствую её возбуждение, её желание, её милую улыбку... — И вот Алессандро раздет. Он гасит последние лампы и зажигает маленькую свечку. А затем залезает в шкаф. — Где самая красивая рубашка, которую я могу надеть?

Ники смеётся, закрывая рот обеими руками. Напуганная, взволнованная, удивлённая, неверящая в то, что он её нашёл. И тут она начинает его целовать, раздеваться, словно голодная, с яростью, с желанием, между одеждой, которая падает с вешалок, простые цветные комплекты, которые ласкают её, падая на пол и в один миг превращаясь в огромную разноцветную кучу. Серый, светло-серый, тёмно-серый, синий, даже цвет тростникового сахара, такой сладкий в этот момент. Они скользят во всей этой одежде. И Ники кидает на пол ещё больше одежды. Рубашки, пиджаки, брюки. Какая захватывающая путаница. Алессандро притягивает её к себе, крутится с ней, обхватывает её ноги, касается её, сжимает её и покрывает поцелуями её шею, лицо, и снова целует, и покусывает, и вот снова её ноги, которые никогда не закончатся.... Вкусы, запахи, вздохи, настроения, побеги, возвращения... Бурное море.

— Нет, нет, прошу тебя, нет... — Улыбка. — Да, да, пожалуйста, да...

Её рот и его пальцы. Теряться в каждом уголке, в каждой клеточке тела, без границ, без стыда, смотря, подглядывая, сопротивляясь... Обнаруживая себя после штормовой волны. Готовые, расслабленные, опустившиеся, лёгкие, влюблённые, запутавшиеся в простынях, немного глубже.

— Эй, что с тобой?

Алессандро возникает в простынях, в цветах в первом часу ночи. Он улыбается.

— Что? Где?

— Я не знаю, ты ещё не пришёл в себя. Ты не был похож на себя. Мы занимались любовью совсем по-другому...

— А как?

— Секс был дикий, голодный. Даже немного отчаянный. Но всё равно хороший. Это из-за вечерней встречи?

— Более или менее!

— Ладно, но только в этот раз и в виде исключения... Да здравствуют совещания! Я хочу кое-что тебе показать.

— После всего, что я уже видел?

— Дурак!

— Ещё больше звёзд?

Ники встаёт и включает компьютер.

— Сегодня, когда я занималась у Эрики, мы нашли кое-что в интернете, и посмотри, где мы собирались остановиться... — её голая спина сзади такая красивая.