Прости, но я люблю тебя

Все поворачиваются к нему.

— Что такое? Молитва Тайной вечери?

Сюзанна бьёт Пьетро локтем.

— Тсс…

Алессандро смотрит на своих друзей. Натягивает лёгкую улыбку, пытаясь преодолеть боль.

— Нет… Мы с Эленой расстались.

26

Дом Ники. Роберто, её отец, в постели. Он читает. Симона с разбегу прыгает и приземляется рядом с ним, смеясь. Она теряет равновесие и падает на Роберто, который складывает руки, чтобы не получить удар в живот.

— Ай, как больно, ты меня ударила!

— Ты меня не узнал?

— Прости, ты случайно не моя жена?

Симона бьёт его в живот, на этот раз нарочно.

— А-ай! Что с тобой сегодня?

— Что со мной? Это же идеальное представление, достойное Оскара, а ты не реагируешь. Я не показалась тебе похожей на Джулию Робертс в «Красотке», когда она бежит счастливая и прыгает в кровать?

— Показалось на секунду, но потом я подумал, как я могу думать так о своей жене?

— Что ты имеешь в виду?

— Не думал, что ты можешь быть счастливой, изображая проститутку.

— Смотри, какой ты простой. Иногда ты ужасен, — Симона вздыхает. — Я предупреждаю тебя, ты рискуешь браком.

— Каким?

— Нашим.

— Вовсе нет, можешь быть спокойна, с ним уже покончено.

— И всё это ты говорил мне той ночью… И, кстати, твои слова не показались мне…

— Всё ради того, чтобы затащить тебя в постель.

Симона прыгает на него сверху и колотит, дурачась и смеясь.

— Идиот, обманщик! Ну, как бы там ни было, ты зря потратил силы, — Симона ложится на своё место, поднимает брови и улыбается ему.

— Почему?

— Потому что я всё равно легла бы с тобой в постель. Хватало и того, что ты был таким несчастным.

— Тогда получается, что это правда, что брак – это могила любви. Ты видишь наши отношения как контракт. Ты знаешь, что есть люди, которые отводят специальный день на неделе для секса?

— Серьёзно? Не могу поверить. Как грустно…

— А мы с тобой делаем это в любой момент.

— О да, мы ненасытные!

— Можно узнать, почему ты такая счастливая?

— Это из-за Ники.

Роберто закрывает книгу и кладёт её на столик.

— Думаю, у меня пропало всё желание читать сегодня. Подожди секундочку… — он начинает глубоко дышать.

— Что ты делаешь? Что происходит?

— Я читал статью, в которой говорилось, что всё безнадёжно. Я практикую самовнушение. Рассчитываю все возможные вещи, которые ты мне можешь сказать, и готовлю свои разум и душу к эмоциональной встряске, которую мне может причинить любая новость о Ники.

— Мне кажется, что это отличная идея.

Роберто продолжает дышать, делая глубокие и длинные вздохи.

— Так, но задумайся, что рано или поздно моё сердце остановится благодаря вам двоим. Окей, — он закрывает глаза, — я готов.

— Готов?

— Да, я уже сказал. Говори.

— Хорошо, — Симона теребит свою ночную рубашку, — недавно мы с Ники… гуляли вместе.

— Пока всё в порядке.

— Ходили по магазинам.

Роберто открывает только один глаз и искоса смотрит на неё.

— Ладно, я знал, знал, я ещё не готов к этому. — Он ударяет по кровати ладонями. — К чёрту моё самовнушение. Я знаю. Завтра мне позвонят.

— Кто позвонит?

— Директор банка. Потому что вы опустошили наш счёт, разве нет?

— Ну какой же ты идиот.

— Просто в книге по самовнушению я читал ещё и о шопоголиках. Думаю, это одна из главных причин всех разводов.

— Мы купили всё, но не купили ничего.

— Больше, чем всё, или больше, чем ничего?

— Не будь скупердяем. Шопинг – это больше, чем просто покупки и товарно-денежные отношения, это возможность поддерживать отношения матери и дочери, что-то, что невозможно объяснить мужчинам. Ники хотела открыться мне. Это же важно, так ведь?

— Ну, всё, о чём ты сейчас говоришь, напоминает мне сериал «Дерзкие и красивые», теперь я всё ясно вижу. Я понял.

— Что понял?

— Что скоро стану дедушкой. И он, отец моего внука, это племянник брата зятя соседа директора моего банка, секретный агент с сомнительным прошлым, который реабилитировался за счёт участия в проекте в Уганде. Они оставят его?

— Кого?

— Моего внука.

— Нет.

— Тогда они сбегут в Америку за мой счёт, чтобы поддержать древнюю традицию знаменитого побега влюблённых?

— Нет.

— Ещё хуже. Я понял. Не говори ничего. Директор банка не должен волноваться. Его должны уволить за то, что он принял такого клиента, как я, способного стать причиной кризиса в Сан-Патрисио. Они ведь собираются пожениться?

— Нет. Почему ты выдумал такой драматичный сюжет?

— Потому что эпизоды жизни нашей дочери всегда имеют некий оттенок триллера.

— Но говорят о любви…

— Да, но не о морях.

— Ха, отлично. Мы в хорошем настроении, а? Хорошо, просто отлично. Кстати, у твоей дочери есть голова на плечах. Она спокойная, рассудительная… Иногда даже слишком.

— Согласен. И после этого заявления я вернусь к своей книге. С тобой невозможно ничего понять. Ты самая нелепая мать в мире. Но зато отличаешься от всех остальных. Ты вообще сама понимаешь? Ты сейчас чувствуешь себя разочарованной, потому что Ники – тихая и спокойная девочка, — он открывает книгу и качает головой.

— Любимый?

— Да?

— Ты не думаешь, что женился на мне именно поэтому?

— Честно говоря, я иногда спрашиваю себя, по какой причине сделал это двадцать лет назад.

— Ты сожалеешь?

— Да нет, но… — он смотрит на неё с подозрением, — возможно, ты дала мне выпить какое-то зелье, что я попросил тебя пуститься со мной в это прекрасное и тревожное приключение? Если нет, то это необъяснимо.

— Я тебя ненавижу. Я обиделась. И завтра мы пойдём с Ники по магазинам. Вовсе не ради разговоров, а за покупками. И это правда. И долг на кредитке будет таким огромным, что тебе придётся сбежать с директором банка.

— Ага, как те двое в «Горбатой горе».