Прости, но я люблю тебя

Тук-тук. Кто-то стучит в дверь, тем самым прерывая тщетные поиски жестоких ответов.

— Кто это?

— Это я, Андреа Сольдини, можно?

— Входи.

Андреа выглядит очень смущённым.

— Прости, если прервал тебя, особенно если ты как раз размышлял над идеей, в которой мы так нуждаемся. Простая и сильная, прямо в сердце, победная и захватывающая…

— Да-да, говори, что случилось? — обрывает его Алессандро, не желающий признаваться, даже самому себе, что думал об Элене, только о ней, о ней единственной, все его мысли были тотально заняты только ею.

— К тебе пришёл поздороваться один твой друг. Говорит, у вас встреча. Какой-то Энрико.

— Не какой-то Энрико, а Энрико Манелло.

— Почему ты со мной всегда такой? Тебе звонили в офис, но у нас было совещание. А я просто пытаюсь помочь…

— Ладно, ладно, впусти его.

— А что насчёт нашего разговора? Ты уверен?

— Ты о чём?

— О помощи.

— Какой помощи?

— Чтобы меня информировали о работе противника, о любых идеях?..

— Сольдини!

— Ладно, ладно, я ничего не говорил. Но имей в виду, что и это я делал, только чтобы помочь, — он скрывается за дверью, открывая её, чтобы впустить Энрико.

— Здорово, старик. Ты и правда пришёл. Я думал, у тебя какие-то повседневные проблемы.

Алессандро предлагает ему кресло. Потом он видит, что Энрико серьёзно обеспокоен. Он старается сесть как можно удобней.

— Хочешь выпить чего-нибудь? Чай, кофе, кока-кола, кинотто? Ещё у меня есть Ред-Булл, смотри… — он открывает маленький холодильник с прозрачной дверью. — Его у меня тут много! — холодильник заполнен баночками цвета синего металлика. — Просто мы провели отличную рекламную кампанию, а они оказались очень щедрыми.

— Нет, спасибо, я ничего не хочу.

Алессандро садится напротив него. Видит фото, на котором они с Эленой смеются, и убирает её в сторону, пряча за другие рамки. Затем удобнее устраивается в кресле.

— Рассказывай, друг мой. Что могло с тобой случиться?

— Это было фото Элены, то, что ты спрятал, правда?

Алессандро начинает оправдываться.

— Да, но я его не прятал, просто убрал.

Энрико улыбается ему.

— Думал, что Элена тебе изменила? Вы ведь расстались, так? Ты вчера нам об этом сказал.

— Да, расстались.

— Как давно?

— Уже больше двух месяцев назад… Она ушла из дома.

— И ты никогда не думал, что она могла изменить тебе, может, даже с кем-то из нас? Например, со мной?

Алессандро замирает, словно пригвождённый к креслу. Потом он смотрит прямо в глаза другу.

— Нет. Я никогда так не думал.

Энрико ему улыбается.

— Хорошо. Это очень хорошо, ты знаешь? Я не знаю, сойдётесь ли вы снова. Но это было бы замечательно. Я хочу сказать, что единственное, чего я желаю тебе, – чтобы вы снова были вместе, если это – то, чего ты хочешь на самом деле, но в любом случае ты молодец, ты жил эти два месяца без драм и ревности. Это прекрасно, что, хоть вы и расстались, ты не думал, что она тебе изменила… Это замечательно.

Алессандро смотрит на него.

— Я тебя не понимаю. Я ошибаюсь? Правда? Тебе есть, что сказать мне?

— Нет. Шутишь? Я по поводу своей проблемы, только своей.

Они сидят в тишине. Алессандро не знает, что и подумать. Энрико прячет лицо в ладонях, потом кладёт их на стол и смотрит Алессандро прямо в глаза.

— Алекс, боюсь, что Камилла мне изменяет.

Алессандро откидывается на кресле и делает глубокий выдох.

— Извини, а ты не мог сказать мне это прямо? Ты зашёл настолько издалека, заставил меня думать чёрт знает что, навоображать себе с три короба, разволноваться…

— Я хотел знать, сможешь ли понять меня. Измена. Ты не знаешь, каково говорить такое… Тебе повезло, что ты ничего такого не испытал. Это зверь, пожирающий тебя изнутри, разъедающий, разрывающий в клочья, ломающий тебя. Ты днями и ночами ломаешь голову…

— Да, да, я тебя уже понял, хватит.

— Поэтому я задавал тебе столько вопросов. Я уже сказал, ты не можешь понять этого.

— Ладно, я не понимаю.

— Нет, не понимаешь, но не говори с такой иронией.

— Я ничего такого не делаю. Просто я пытаюсь понять, но ты говоришь, что я не могу понять.

— Тогда постарайся ещё. Видел фильм «Неверная» с Ричардом Гиром?

— Да, кажется, мы смотрели его все вместе.

— Да, ты тогда ещё был с Эленой. Помнишь ту историю?

— Более или менее.

— Если не помнишь, я тебе расскажу. Она, красотка Диана Лэйн, там её звали Конни Самнер, замужем за Ричардом Гиром, Эдвардом. Они прекрасны и кажутся счастливыми. У них восьмилетний сын, пёс, и все в Сохо завидуют им. В один ветреный день Конни встречает того красивого парня с длинными волосами. Она упала, поранила колено и согласилась пойти к нему домой, чтобы он наложил повязку. Просто чтобы он ей помог. А потом, потом они весь фильм трахаются, как кролики!

— Не упрощай. Там было не только это.

— Было только то, что ты сам понял.

— Да, но я тебя уверяю, я всё понял, как надо.

— Ладно, всё равно, от этого фильма меня стало тошнить, но самое главное случилось потом, и я прекрасно всё помню. Под конец фильма все стали подниматься со своих мест, Элена посмотрела на Камиллу, и они друг другу улыбнулись. Теперь ты понимаешь?

— Понимаю. Проблема в том, чт'o именно я понял. Кто знает, почему они улыбались? Может, у них что-то произошло до этого… Может, они столкнулись, или Камилла потеряла равновесие, кто-то из них чуть не забыл куртку на сиденье.

— Нет, нет… мне жаль, — Энрико мотает головой, — но это был знак. Было ясно, что в какой-то момент они совершили то, что увидели в фильме. Ладно. Потом мы пошли ужинать, но это уже неважно, потому что потом ничего не случилось.

— Извини, Энрико, но мне не кажется, что у тебя достаточно доказательств, ни чтобы что-то сказать, ни чтобы думать об этом, ни чтобы предъявлять настоящие обвинения…

— Ах, да? Помнишь ту сцену, где Ричард Гир понимает, что его жена в нерешительности, потому что она оставляет две пары туфель под стулом, на котором её платье?

— Да, кажется, да.

— Так вот, на прошлой неделе Камилла оставила под стулом две пары туфель.

— Может, она забыла одну пару прошлым вечером, до этого.

— Нет, Камилла ничего не забывает.

— Значит, она просто не могла решить, какие именно выбрать. Но я всё равно не понимаю, извини. На этот раз я правда не понимаю. Если женщина в нерешительности, значит, она изменяет?

— Что ты сказал?

— Ничего, просто мысли вслух. Из-за этой истории я тоже разнервничался. Я на самом деле ничего не понимаю! В любом случае, я не могу позвонить Элене. Мы уже два месяца не общались, и ясно, что я не могу ей позвонить, чтобы спросить: «Привет, извини, а Камилла не спит с другим?».