Прости, но я люблю тебя

— Почему ты всё время говоришь то, чего я не говорила?

— Ну ладно, ты сказала, что было прекрасно, что он делал всё спокойно, тебе понравилось, что он довёл тебя до оргазма.

— Олли!

— Ты говорила такое или нет? И разве это не делает его жеребцом?

— Вовсе нет. Я ведь ещё сказала, что он нежный, красивый, щедрый, внимательный, чуткий. И этим он заставил меня почувствовать себя такой… извращённой.

— Скорее, жеребцом был твой бывший, Фабио, — вмешивается Дилетта.

Олли оборачивается и прожигает её взглядом.

— А ты-то откуда знаешь?

— Ну, он так выглядит… Так себя ведёт, так двигается…

Олли саркастически прерывает её.

— Но ты же не спала никогда ни с каким парнем, ни small, ни extralarge. Что ты можешь сказать? Или ты попробовала с этим Фабио-Фобия и ничего нам не сказала?

— Конечно. Почему я должна была рассказывать тебе? Ты всегда течёшь при виде него!

— Вот сучка… — Олли подскакивает и пытается ударить её.

Ники встаёт и вклинивается между ними.

— Эй, спокойно, спокойно, Волны!

Понемногу, с помощью Эрики, ей удаётся рассадить их по разным сторонам.

— Что с вами? Хватит болтать про мужиков, хватить бросаться друг на друга, как волчицы! У вас гормональный всплеск, как у двенадцатилетних девочек.

— Или всплеск феромонов, что ещё хуже, — улыбается Эрика.

Олли смотрит на неё.

— Но… что?

Эрика качает головой.

— Я тебе объясню… Кое-кто смог сегодня сходить на химию.

— Точно не я. Мне пришлось рисовать для жеребца.

— Послушайте, — Ники снова вешает полотенце на плечи. — Хочу, чтобы мы поняли друг друга. С нами такого никогда не было. Первое: ни один мужчина, будь у него маленький, средний или огромный, не должен суметь нас с вами разделить. Пообещайте!

— Обещаем.

— Второе: мы должны всё друг другу рассказывать, от наших желаний до наших мыслей, от страхов до того, что нас делает счастливыми. Я слишком часто вижу людей, которые боятся признаться даже своим друзьям, что они переживают что-то невероятное, чудесное, чертовски прекрасное. Обещаете?

— Обещаем!

— Третье: если кто-то из вас свяжется с Фабио и что-то попробует с ним, ей же хуже.

Девушки удивлённо смотрят на неё.

— В том смысле, что он просто эгоистичный урод, — потом она обращается только к Олли: — со всех точек зрения, поскольку ты всегда очень интересовалась им.

Дилетта даёт Олли подзатыльник.

— Вот видишь, у меня даже ещё ни разу не было, а я понимаю намного больше твоего.

Олли пожимает плечами с недоброй улыбкой на губах. Эрика подходит к Ники.

— А мне нравится Алессандро. Конечно, он взрослый… кстати, сколько ему лет?

— А сколько дашь?

— Не знаю… Двадцать восемь. Двадцать девять…

— Ему скоро тридцать семь.

— Что?! Он старше тебя на двадцать лет.

— Почти двадцать. Почему вы так удивляетесь?

Олли улыбается.

— Я не удивлена, наоборот… Я же говорила, меня это возбуждает! Взрослый человек… Да ещё настолько старше… Мне очень нравится! У него нет друга?

— Толпа.

— Почему бы тебе не представить меня им?

— Мне кажется, они все женаты.

— И он тоже, правда? — Эрика смотрит на неё с недоверием.

— Нет.

— Ты уверена?

— Несколько месяцев назад он расстался со своей девушкой. Они уже собирались пожениться.

Олли складывает руки вместе и поднимает взгляд к небу.

— Господи, — восклицает Олли, — теперь он мне нравится ещё больше. Слушай, его женатые друзья тоже мне подойдут. А потом… если что-то получится, для этого и существует развод. Вдруг…

— А если твой бывший опять нарисуется? — спрашивает Эрика.

Ники пытается ударить полотенцем и её.

— Эй, почему вы пытаетесь поссориться? Заставить меня сомневаться? Хотите накликать мне беду?

— Что ты говоришь!

— Ты с ума сошла?

— Тогда, Олли, если хочешь помочь мне, ты должна придумать ещё и слоган.

— Что?

— Да, фразу, которая будет под рисунком. У меня есть кое-какие идеи. А ты пока подумай о цвете и шрифте.

— Цвета, шрифты… Как ты теперь выражаешься. И я уже всё поняла, ясно? В мире рекламы много других людей.

— Так что ты поняла?

— Что ты меня используешь.

Ники садится на скамейку.

— Ладно, чего ты хочешь?

— Ужин с ним и каким-нибудь его другом, — она протягивает руку Ники, которая смотрит на неё в нерешительности.

Олли улыбается.

— Нет ужина – нет слогана, раз уж мы говорим о рекламе.

Ники качает головой.

— Окей, ладно, но то, что ты будешь делать потом, – это твоё дело. Я не хочу быть причастной к твоим играм!

В этот самый момент входит тренер.

— Браво, девочки, все молодцы. Молодец, Дилетта, Ники, ты – совершенство, хоть и опоздала. — Затем он подходит к одной из других девочек: — Слушай, я разговаривал с доктором, ты должна продолжать растираться лазонилом и хорошо разминаться, прежде чем снова влиться в игру.

Эрика наблюдает за ним.

— Стоит признать, у нас крутой тренер. И симпатичный.

Ники улыбается.

— Да, но уж он-то – слишком старый.

Олли отворачивается, чтобы не видеть её.

— По-моему, он просто дегенерат, который устроился сюда, только чтобы смотреть на нас полуголых после игры.

— Олли! Тебе везде мерещится секс.

— Потому что секс везде. Важно понимать это. — Она поворачивается к Дилетте: — Но ты никогда не поймёшь, потому что всех отталкиваешь от себя.

47

— Итак, сколько я тебе должен за подарок Камилле?

— О чём ты? Забудь, я сам тебе должен кучу денег! Потом как-нибудь сочтёмся.

— Хорошо, как хочешь.

Энрико удаляется и тащит Алессандро в угол ресторана.

— Избавь меня от сомнений, — Энрико оглядывается вокруг. Выглядывает в окна ресторана, осматривает сад, смотрит между растений, дальше, туда, где виднеется Тибр. — Как думаешь, он уже занялся делом? То есть, нас уже снимают? А он будет прослушивать наши разговоры?