Простите, ректор! Так получилось...

Мы остановились у массивной двери. Я протянула руку, и на мою ладонь опустился большой ключ. Где этот несносный хомяк прятал его все это время, я даже думать не хотела. Щелкнул замок, я толкнула дверь, та медленно, будто нехотя, поддалась. Жалобно заскрипели петли. Пришлось даже замереть на миг. Сердце колотилось у горла от страха, что мое вторжение услышала вся академия. Один миг, другой. Тишина.

«Что застыла? Ну иди уже! Что ты мне сердце рвешь?» — поторопил меня хомяк.

Прошептала нехитрое заклинание, призвала силу и в следующий миг дверь открылась без единого звука. Пустила в зал еще несколько светлячков. Видимо давно сюда никто не захаживал. Запах пыли и плесени витал в воздухе. Светлячки выхватили из темноты старые гобелены и тяжелые портьеры. На полу лежал прямоугольный ковер.

«Убери его, — скомандовал Берт, облетая комнату, — я пока свечи расставлю».

Сложила ковер, чихая от пыли и оттащила его в сторону, освобождая место на полу. Сейчас мое состояние сильно изменилось. Мне вдруг стало жарко. Вытерла пот со лба тыльной стороной руки. Прежде, чем приступила к нанесению пентаграммы, сняла с себя пальто. Выходя из дома, пришлось одеться потеплее, ведь на улице совсем похолодало, зато сейчас я будто горела. Казалось, жар разливается по телу, и каждое мое движение только усиливает его. Расстегнула ворот платья и достала из кармана кусочек мела. Сосредоточилась на том, чтобы каждая линия легла на свое место. Ошибиться нельзя, иначе заклинание может быть искажено.

Завершив работу, полюбовалась твореньем рук своих. Берт уже расставил свечи в подсвечники, мне оставалось лишь поставить их на свои места в пентаграмме и поджечь. Теперь ингредиенты. Нужно смешать в правильной пропорции и последовательности, произнося заклинание на исходящем потоке силы.

«Все готово?» — хомячья морда возникла прямо передо мной, когда я поджигала последнюю свечу.

За то, что он меня напугал, щелкнула его по мокрому носу, делая грызуна материальным. Плюхнувшись на мохнатый зад, Берт что-то проворчал и поспешил к центру пентаграммы. Я усмехнулась и заняла свое место.

Первые слова дались довольно легко. Прерываться нельзя. Сделала глубокий вдох и продолжила. Прикрыла глаза, чувствуя, как огонь внутри меня закипает. Вот почему я так странно себя чувствовала! Не холодно мне было, наоборот, это я была слишком горячей.

Свечи затрещали, пламя в них взметнулось вверх.

— Не останавливайся, ведьма, — голос Берта доносился будто издалека, а я… боялась открыть глаза и сделать вдох.

Воздух вокруг нас завибрировал. Мои волосы откинуло назад горячей волной. Напряжение внутри меня достигло предела. Медленно открыла глаза и произнесла последнее слово заклинания. Гул огня заглушил стук моего сердца и крик фамильяра. Вдруг между нами выросла стена огня. Мне показалось, что я увидела силуэт мужчины, стоящего в круге со мной. Миг и наваждение исчезло. Привидится же такое!

— Адептка Райлис, потрудитесь объяснить, что здесь происходит? — голос ректора Стайракса у меня над ухом заставил подпрыгнуть на месте.

Нет, нет, нет! Ради всех богов, магии и бездны вместе взятых, пусть мне это только кажется!

Пламя взревело еще громче, окружая нас с ректором и впиваясь в потолок. Холодные голубые глаза демона сверкнули застывшим льдом. Ой, мамочки, не кажется! Снежный демон стоит тут вместе со мной прямо в самом центре пентаграммы во время запрещенного ритуала. Мне конец!

Глава 14

Легкий стук в дверь повторился, вырвав из задумчивости Эйтинора Стайракса. Он только что закончил тренировку и принял душ. На его теле сверкали капельки воды.

— Эйтон! Это я, — пропел нежный голосок из-за двери, — впусти меня, а то увидит кто-нибудь на твоем крыльце, потом слухи пойдут.

Демон покосился на часы. Эльфийка никогда не приходила без приглашения. Что, интересно, ее привело в этот ночной час?

— Эйт, ну пожалуйста! — голос Лайлы перешел в горячий шепот. Это не помешало чуткому слуху демона ее прекрасно слышать.

Эйтинор скривился, но подошел к двери и провел рукой над замком, снимая охранное заклинание. На пороге стояла магисса Эвелин, закутанная в темный плащ. Она вскинула голову, позволяя капюшону сползти с фиолетовых шелковистых волос. Подняла на ректора свои огромные фиалковые глаза, глубоко вздохнула, как будто невзначай повела плечиком, позволяя полам плаща разойтись. Струящееся полупрозрачное платье, покрытое тончайшим слоем золотой пыли выгодно подчеркивало все изгибы шикарной фигуры. На уровне груди и ниже живота золотое свечение сгущалось и почти закрывало собой все прелести прекрасного женского тела. Однако невесомый прозрачный подол наряда почти полностью открывал вид на длинные стройные ноги эльфийки.

— Впустишь меня? — проворковала она, поднимая руку и прикасаясь к обнаженной коже ректора на животе.

Шаловливый пальчик провел по следу от капельки, стекавшей от груди к кубикам пресса снежного демона. Эйтинор перехватил руку девушки и дернул ее на себя. Лайла с готовностью качнулась вперед и прижалась всем телом к ректору Стайраксу. За гостьей захлопнулась дверь, отрезая их от внешнего мира.

— Что ты здесь делаешь, Лайла? — демон возвышался над эльфийкой почти на целую голову.

Девушка прикрыла глаза, вздохнула и подняла лицо наверх, потянулась всем телом, обхватив Эйтинора за шею.

— Я соскучилась! — прошептали ее губы.

Замерев, она ожидала поцелуя. Демон стоял, опустив руки и просто взирая на свою гостью с высоты своего роста.

— Мы договаривались, — холодно произнес магистр Стайракс, освобождаясь от объятий, — ты не должна была приходить сюда сама без предупреждения!

Он отстранился от Лайлы, прошел вглубь комнаты, накинул на плечи рубашку. Эльфийка проводила мужчину горящим взглядом. Если он решил поиграть с ней, то так и быть. Пусть потешит себя, а потом…

— Ты мне не ответила, — голос Стайракса отвлек ее от фантазий, — что ты здесь делаешь?

Скинув с себя плащ, который упал к ее ногам, Лайла прошлась по комнате, остановилась у стола, рядом с которым стоял демон, прогнула спинку, потянулась и присела на край столешницы.

— Прости, — покаянно опустила она голову, наблюдая из-под ресниц за Эйтинором, — я не должна была тебя беспокоить, но я, правда, соскучилась! Ты так давно ко мне не приходил, а вчера в своем кабинете был со мной так холоден…

Всхлипнув, девушка замолчала. Сейчас мужчина, который был так страстен с ней ночами, казался чужим и далеким. Она невольно залюбовалась им. В голубых глазах мерцают осколки льда, белые волосы, еще влажные, откинуты за спину, лишь несколько непокорных прядей падали на лоб, длинным росчерком пересекая красивое лицо. Сейчас во взгляде демона не было даже намека на вожделение, скорее в нем читалось негодование.

Стайракс смотрел на свою гостью, едва сдерживаясь. Все ее ужимки, притворные вздохи, надутые губки, даже запах духов вызывали лишь раздражение. Не вызывали возбуждение ни откровенное платье, ни легкие, словно крыло бабочки, прикосновения и томные взгляды. Выдохнув сквозь сжатые зубы, Эйтинор отвернулся от прекрасной эльфийки. Неконтролируемая злость, почти ярость, сковала судорогой мышцы демона. Стараясь скрыть от посетительницы свое состояние, повернулся к окну лицом и закрыл глаза, стараясь дышать глубоко и размеренно. Перед внутренним взором предстала совсем другая девушка. Тоненькая, в застегнутом наглухо под самое горло темном шерстяном платье с белым воротничком, с длинной толстой косой ниже пояса, с пронзительными зелеными глазами и невероятной, совершенно исключительной аурой адептка Райлис стала настоящим наваждением для снежного демона.