Просто Мария
Шрифт:
– Мне пришлось скрываться после того, как ты доложила моей маме, что я беременна.
– Я сделала это для твоей же пользы.
– Перестань притворяться! Меня больше не обманешь! Ты любишь Хосе Игнасио и поэтому хочешь нас разлучить.
– Не отрицаю. Я люблю Хосе Игнасио и не позволю загубить его жизнь, как это делаешь ты.
– Я?..
– Да. Чтобы жениться на тебе, Хосе Игнасио должен отказаться от блестящего будущего и пойти работать. Спроси его – он уже бросил университет. Из-за тебя он лишится в жизни всего. А ты, ты просто обыкновенная эгоистка!
– Нет, я ничего
– Если ты его действительно любишь, то оставь его в покое. Уезжай куда-нибудь подальше, где тебя никто не знает.
Лаура была так ошеломлена услышанным, что забыла об опасности и никому не сказала о вторжении Ивон. «Эгоистка! Эгоистка!» – стучало в мозгу. Пожалуй, она и вправду эгоистка: думала всегда лишь о том, чтобы рядом был Хосе Игнасио. А что ему для этого придется претерпеть, не имело значения. Ивон говорит: надо бежать. Но куда, куда?..
Хуан Карлос не мог больше откладывать поездку в Мехико, полагая, что и для Лорены, и для Марии у него есть один достаточно веский аргумент: его собственная загубленная жизнь. Если обеим она кажется вполне устроенной, то Хуан Карлос не станет на сей раз скрывать, насколько он одинок и несчастен.
Приехал он в Мехико вместе с Надей – она и так извелась от ревности к Марии, а тут еще Хуан Карлос прямо заявил, что хочет защитить сына.
– Но тебе для этого надо будет общаться с Марией. Я поеду с тобой!
И Хуан Карлос уступил: в сущности, Надя ни в чем не виновата, и не стоит ее обижать понапрасну. К тому же он давно понял, что Марию ему не вернуть никогда. А отношение Марии к Лауре, одной из семейства дель Вильяр, лишь подтверждало безвозвратность этой потери. Нет, не из-за Марии он ехал на родину, а только из-за сына. Нельзя допустить, чтобы Хосе Игнасио повторил судьбу отца.
Эти размышления Хуана Карлоса не были, однако, известны дону Густаво, и во избежание неприятностей он решил сам сообщить Хуану Карлосу о предстоящей свадьбе Марии.
– Виктор Карено? Да, я всегда знал, что этим кончится. Неожиданно для себя Хуан Карлос почувствовал острый приступ ревности и желание немедленно повидать Марию. Пока свадьба не состоялась, у него еще есть возможность пасть на колени перед Марией и в последний раз предложить ей свою любовь.
Но холодность и неприступность Марии помогли Хуану Карлосу справиться с этим порывом. Что ж, сейчас главное – спасти сына.
– Хосе Игнасио и Лаура любят друг друга и ждут ребенка. Кому, как не тебе, Мария, должно быть понятно, что нельзя разлучить любовь. Мы оба – ты и я – обязаны помочь нашему сыну.
– Моему сыну. Но от меня он не получит помощи, если все-таки женится на Лауре.
– Прости, Мария, но в тебе, по-моему, говорит не тревога за Хосе Игнасио, а уязвленное самолюбие. Будь на месте Лауры любая другая девушка, ты бы уже давно согласилась на брак. А упорствуешь только потому, что Лаура – моя племянница.
– Да. И дочь той, которая презирает Хосе Игнасио больше всех на свете.
– Но Лорена просто сумасшедшая.
– И ты хочешь, чтобы я отдала сына этой помешанной? Нет, Хуан Карлос, я тысячу раз говорила твоим родственникам: Хосе Игнасио не женится на Лауре!
– Я имею право помочь сыну,
и я помогу ему жениться. Когда-то я не сумел защитить его, не сумел уберечь единственную женщину, которую любил. Это погубило всю мою жизнь. Я не допущу, чтобы с Хосе Игнасио случилось то же самое.– А я не допущу, чтобы семейка дель Вильяр унижала моего сына, как когда-то меня.
– Ты добилась успеха, процветания. Чем же ты недовольна?
– Ах, значит, я должна благодарить тебя; если бы ты меня не бросил, я бы не преуспела в делах?
– Я пришел не затем, чтобы ссориться. Знаю, что ты меня уже не любишь. Но даже если ты выйдешь замуж, Хосе Игнасио все равно останется моим сыном.
– Хосе Игнасио признает только одного отца – Виктора Карено, моего будущего мужа.
– Ладно, не в последний раз видимся.
– Лично я надеюсь, что в последний.
Марии надо было собираться на открытие магазина к Виктору – примерить платье, украшения, – а она никак не могла прийти в себя после встречи с Хуаном Карлосом. Рита, видя состояние подруги, посоветовала не рассказывать Виктору о визите Хуана Карлоса.
– Я знаю маэстро. Ему это будет неприятно. Особенно сегодня, в такой важный для него день. А скажи, – продолжила она осторожно, – что ты почувствовала, когда увидела Хуана Карлоса?
– Удивилась… Нет, не могу объяснить, что почувствовала.
– Ты на самом деле уже не любишь его?
– Нет. Я не могу любить этого человека!
– Знаешь, что я тебе скажу: выходи скорее замуж за Виктора. Как можно скорее, – заключила Рита.
Потерпев неудачу с Марией, Хуан Карлос решил всю свою энергию употребить на сестру. Уж с нею-то вообще нечего церемониться: если не удастся убедить ее, то придется просто заставить подписать разрешение на брак.
Перепалка между сестрой и братом была в самом разгаре, когда – сама благовоспитанность и скромность – перед ними предстала Ивон.
– Добрый день, сеньора.
– Не знаю, что в нем доброго!
– Может, вскоре он покажется вам добрым, – на лице Ивон появилась многообещающая таинственность.
– Тебе что-то известно о Лауре?
– Да, сеньора, я знаю, где она скрывается.
– Не тяни, говори быстрее!
– В пригороде. Я тут записала адрес. Это дом учителя Виктора Карено… Друга Марии Лопес.
– Этот мерзавец прячет ее в таком месте! Ну, Лаура еще пожалеет!
Выхватив у Ивон записку с адресом, Лорена тотчас же помчалась к укрывателям дочери. Но увести Лауру, даже силой, на сей раз не удалось: Виктор, донья Мати и Хулия этого не позволили. Лорена пообещала вскоре вернуться с полицией:
– Я посажу вас всех в тюрьму за укрывательство! Лаура не сомневалась, что мать именно так и поступит.
На раздумья больше не оставалось времени. «Я должна освободить Хосе Игнасио!» – твердо решила Лаура. Виктор же нашел иной выход:
– Спрячем Лауру пока у Альмиры, а потом придумаем что-нибудь понадежнее.
Но когда лейтенант Акунья пришел к донье Мати с обыском, туда же прибежала расстроенная Альмира.
– Лауры нигде нет. Она исчезла, пока мы с Ирис были на кухне.
– Вам придется дать показания в полиции, – строго сказал лейтенант Акунья.