Просто спасти короля

– Так и есть, мессир. И я прошу вас поторопиться. До рассвета не более двух часов, а нам было бы неплохо к этому времени оказаться подальше от замка.

– Прошу меня простить, мессир, но я не могу отправиться с вами.

– ...?!

– Я дал слово молодому Эрве де Донзи не пытаться бежать. Именно поэтому и нахожусь здесь, в Сен-Эньяне, скорее на правах гостя, нежели пленника. Поэтому...

– Мессир, - зло перебил его господин Дрон, - я тоже дал слово доставить вас к графине Маго, и я это сделаю, даже если придется волочь вас на себе. Впрочем, есть другой вариант. Вот письмо ее светлости. Здесь еще достаточно много места. Напишите своей рукой, что отказываетесь покидать замок, и я оставлю вас в покое. Надеюсь, в здешних апартаментах найдутся письменные принадлежности? Впрочем, если что - я прихватил свои. Были, были у меня кое-какие сомнения...

Чуть белеющий в темноте лист бумаги ткнулся в грудь мессира де Куртене, а глаза владельца заводов-газет-пароходов уперлись в лицо собеседника. Десяток-другой секунд мужчины ломали друг друга взглядами, первым не выдержал граф.

– Хорошо, я иду с вами. Что нужно делать?

– Сначала оденьте вот это, - появившийся в руках почтенного депутата черный рулончик раскатился, превратившись в почти безразмерный эластичный черный комбинезон.
– Прямо поверх одежды. Так, здесь застегиваем, - липучки сошлись, оставив белеть в темноте лишь лицо графа.
– Здесь подмажем, - крем из баночки лег темными полосами на возмутившуюся, было, физиономию.

– Выходим из башни внизу. Идете за мной, делает все, как я. Кулак - стой. Взмах руки - идете ко мне. Ладонь книзу - ложись! Все понятно?

Кивок.

– На стенах нас ждут веревки. Сможете подняться, или лучше вас затянуть наверх?

Возмущенное фырканье.

– Хорошо. Попрыгали.

– Это еще зачем?

– Чтобы проверить, не звенит ли чего...

И вот, уже две черные фигуры скользят по замку Сен-Эньян, перетекая от одной неподвижной тени к другой. Преодоление стен прошло без эксцессов. Граф забирался по веревкам быстро, без видимого труда. Господин Дрон, несмотря на накопившуюся усталость, от него не отставал.

Некоторое время, правда, пришлось потратить на оставленные в стенах костыли. Специальной фомкой почтенный депутат вытаскивал их на одном краю стены и вбивал на другом, причем уже снаружи, под небольшим кирпичным карнизом. Ничего, держатся крепко, их с графом спуск вполне выдержат. Зато для крепостного начальства будет большой сюрприз.

– Если смотреть сверху и не искать под карнизом специально, то никто их здесь не найдет, - шепотом пояснил господин Дрон свои действия.
– С земли их тоже не увидеть, слишком далеко. Будет лучше, если способ вашего исчезновения из замка останется для хозяев неизвестным.

Наконец, последняя веревка слетела с последней стены и, свернувшись бухтой, устроилась на поясе. Пара мгновений, и две тени, сливаясь с темной землей, почти бесшумно заскользили к отдаленной кромке леса, где их ждали кони, дорога и свобода...

***

– ... я же предупреждал, что эти колдуны способны на все!
– Винченце Катарине почти визжал в лицо коннетабля замка Сен-Эньян, что, однако же, не завершилось немедленным отсекновением головы наглого купчишки, прямо тут, не сходя с места. Ибо глава местного воинства чувствовал себя явно не в своей тарелке. Уйти ночью, не оставив ни единого следа, никого не потревожив..., такое в замке случилось впервые. И достойный воин просто не знал, как на все на это реагировать.

– Я же говорил вам, что они попытаются похитить графа!
– продолжал неистовствовать несчастный ломбардец.
– Неужели нельзя было усилить охрану, удвоить, утроить, если нужно, принять дополнительные меры предосторожности?

– Какие именно, сударь, - пришел, наконец, в себя господин коннетабль.
– До сих пор не понятно ни то, как похитители проникли в замок, ни то, как они ухитрились вместе с графом его покинуть. Единственное, что известно достоверно, так это то, что они вышли из башни. Своими ногами. Двери оказались не заперты. И это все! Как они передвигались по территории крепости, не потревожив ни одной собаки? Как они прошли через стены? Ворота не открывались, стража в этом клянется, и я ей верю. С какой бы стати ей вообще их открывать? Двери, прикрывающие подземные ходы, даже знай похитители об их существовании, тоже остались на запорах.

Как? Как, черт меня подери со всеми потрохами, они умудрились покинуть замок? Лестницы бы сразу же заметила стража. На стенах нет никаких следов. Броски кошек стража тоже непременно бы услышала. Этого не скроешь! Может быть, они прилетели и улетели по воздуху? Колдуны ведь, говорят, это умеют? Так какие же дополнительные меры я должен был принять против людей, умеющих летать по воздуху и способных отвести глаза целой стае злющих сторожевых псов? Ну, что же вы молчите, господин купец...?

Сьер Винченце замолк и пошел прочь. Говорить было незачем и не о чем. Полчаса на сборы и снова в путь. Следы беглецов еще не должны были остыть. Направление движения тоже известно. Нет, на этот раз они от него не уйдут...

***

Несколько километров к востоку

от замка Сен-Эньян, Блуа, 22 февраля 1199 года

Встреча любящей дочери и счастливо избежавшего плена отца никак не укладывалась в раз и навсегда затверженный голливудский лубок. Не было поцелуев и объятий. Никто не повисал на родительской шее, восторженно болтая ногами в воздухе. Отсутствовали также счастливые вскрики: 'Папа, папочка вернулся!' Скупая мужская слеза не скатывалась по небритой щеке сурового, но растроганного родителя. Да и окружающие не комкали в руках носовые платки в бесплодных попытках сдержать слезы радости.

Нет, все было чинно и строго.

– Мессир, я счастлива видеть вас живым и здоровым, - глубокий поклон с прижатыми к груди руками, - Господь и наши молитвы хранили Вас в битве и избавили от плена, дабы Вы вновь могли взять в свои руки бразды правления Неверским домом, а также оказать защиту и покровительство Вашей дочери и верным Вам людям.

– Благодарю вас, сударыня! Клянусь святым Престолом и всеми двенадцатью апостолами, мое сердце готово лопнуть от гордости! Воистину немного наберется дочерей во всем герцогстве Бургундском, что столь скрупулезно исполняли бы свой дочерний долг по отношению к отцу. Равно как и долг госпожи по отношению к своим вассалам. Подойди ко мне, дитя мое. Подойди и поведай о событиях, что привели сюда тебя и твоего удивительного спутника...

Н-да, вот уж, воистину, суровое детство, деревянные игрушки!

А впрочем, чего и ждать от этих средневековых костоломов. Как рассказывал профессор истории европейской культуры мсье Жос, детство - это вообще довольно позднее изобретение. В нашем времени ему исполнилось лет двести, может быть чуть более. А до этого никакого детства просто не было. Научился ходить и разговаривать - значит уже взрослый.

Просто еще не очень крупный.

Уже вполне рассвело, хотя солнце еще и не показалось из-за горизонта. Утренний ветер шуршал в кронах, заглушая посторонние звуки, так что Капитан, также приглашенный к разговору, вынужден был даже слегка напрягать слух, чтобы все расслышать.

Рассказ графини Маго напоминал скорее доклад командира отдельной диверсионно-разведывательной группы старшему по званию. Получили информацию - приняли решение - выдвинулись на исходный рубеж - встретились с сопротивлением противника - приняли меры по его преодолению ...

Граф также ничуть не выбивался из образа старшего офицера. В нужных местах кивал головой, где необходимо уточнял диспозицию, в особо сложных случаях требовал пояснений от непосредственных исполнителей, коих было ровно одна штука - в лице самого владельца заводов-газет-пароходов.