Простор

После обеденного перерыва, когда он уже стоял у своего станка, к нему подошёл уста Мейрам. Он некоторое время наблюдал за работой Ильхама и неожиданно произнёс:

— А славная девушка Геярчин!

Ильхам благодарно взглянул на старика, но промолчал, не понимая, куда тот клонит. А уста Мейрам продолжал:

— Как она хвалила тебя сегодня, сынок!

Ильхам оторвался от работы. В его глазах мелькнуло удивление.

— Геярчин?.. Меня?..

— Тебя, сынок… А разве ты недостоин похвалы?

— Вы шутите, уста. Геярчин только и делает, что читает мне нотации.

— Потому что ты огорчаешь её. Как ты обращаешься с инструментом, Ильхам! Ты пятнаешь свою рабочую честь. Вот Геярчин и сердится. Она добра тебе желает, сынок!

— Вы хитрый, уста! Начали с похвал, а кончили выговором!.. — Ильхам задумался, потом шагнул к своему рабочему столику и выдвинул ящик. — Вот они, эти резцы. Ругайте меня за то, что я их испортил. Но я… Честное слово, я это для дела! Мне не хотелось открываться раньше времени, подумали бы ещё, что я хвастун… Но я кое-что придумал, уста. Видите, каждый резец заточен по-особому…

Уста Мейрам внимательно разглядывал резцы. Обернувшись к Ильхаму, укоризненно покачал головой.

— Нехорошо, сынок!

Ильхам растерялся:

— Вы же меня не дослушали…

— И так всё ясно. Ты решил увеличить скорость резания. Так?.. А станок новый, незнакомый. Резцы такой нагрузки не выдерживают. Станок ты сумел наладить. Вижу, ты не раз его разбирал и собирал снова. А на резцах споткнулся.

— Но ведь это же очень нужное дело! — оправдывался Ильхам. — И мы должны добиться того, чтобы на одном станке выполнять две-три нормы за смену. Понимаете, Мейрам-ата, запасные детали, над которыми сейчас бьются многие, сможет изготовлять один человек!..

Но строгое выражение всё не сходило с лица старого мастера.

— Это всё хорошо, Ильхам. Нехорошо то, что ты ни с кем не посоветовался, понадеялся на одного себя. Как знать, может, кому-нибудь уже удалось приспособить этот станок к режиму скоростного резания. Ты порылся в книгах наших скоростников-новаторов?

— У нас же мало такой литературы, уста.

— А тебе не приходило в голову, что тебе могли бы помочь твои товарищи или старый уста Мейрам?.. Ум хорошо, а два лучше. Ты вот решаешь задачку, а ответ на неё, может статься, кому-нибудь уже известен. И ты зря потратил время, зря загубил столько резцов…

Ильхам потупил голову. Уста Мейрам обвёл рукой мастерскую:

— Сынок, сынок!.. Смотри, сколько у тебя помощников! С ними ты куда быстрей добился бы удачи. Постой… — старик нахмурился. — А где наш любитель приключений?

— Вы об Асаде?

— О ком же ещё!.. Вот уж с кем хлопот хоть отбавляй. Ты не знаешь, где он?

— Откуда мне знать?

— Хороши товарищи! А может, он захворал? Может, с ним беда какая стряслась?

— С утра он был в мастерской. Я видел его у Геярчин.

— Схожу к ней, может она знает. А с тобой мы в конце дня ещё поговорим. Посмотрю, что у тебя получилось.

От Геярчин уста Мейрам узнал, что Асад отправился в степь с главным инженером.

Что же ты мне утром об этом не сказала?

— Мейрам-ата… Он поклялся, что сам скажет.

— И ты поверила его клятвам?.. В Ильхаме усомнилась, а ему поверила? Ох, дочка!..

Геярчин смущённо теребила пуговицу на своём аккуратном синем халатике. Что это она, правда, Асаду всё прощает, а с Ильхамом резка, как ни с кем? Вот и другие это заметили. Как ни скрывай свою тайну, а она так или иначе всё равно выйдет наружу. Как пристально смотрит на неё уста Мейрам!.. Верно, давно уж понял, кто ей по-настоящему дороже — Асад или Ильхам. Один Ильхам не догадывается. Ох, чудак, чудак!.. А уста Мейрам, поняв, видно, её состояние, уже мягче сказал:

— Ильхам молодец, доченька, ты за эти резцы напрасно его бранила. В чём, в чём, а в неаккуратности его не упрекнёшь. Ты бы помягче с ним, он бы тебе сам всё сказал, от тебя бы он не стал таиться… А вот что с Асадом делать, ума не приложу. Наш инженер совсем испортит парня. А может статься, он уж и так порченый… Похоже, они птицы из одного гнезда…

5

Асад в это время сидел у Захарова. На столе, рядом с книжкой стихов Мусы Джалиля, стояла бутылка коньяка и ваза с конфетами. В комнате инженера было прохладно, уютно, и Асаду вспомнились удобства его прежней, бакинской жизни. Хорошо было в Баку!..

— Пей, Асад! — инженер разлил коньяк по рюмкам; сам он был уже под хмельком, его холёное лицо побагровело, глаза были мутные и злые. — Пей и слушай, что я тебе скажу. Никогда не женись, Асад!.. Ни-ког-да! Один острослов сказал, что женщина — друг человека… А жена — враг его. Враг по гроб жизни. Она мешает ему жить. Вот, юноша, приехала моя благоверная; казалось бы, я должен радоваться, а я пью. Пью с горя! И боюсь нос на улицу высунуть, потому что все теперь пальцами на меня показывают; «Глядите, это наш главный инженер, против него жена взбунтовалась, пошла работать простым шофёром!..» Нет, юноша, я за феодально-байские пережитки!.. — Он выпил ещё коньяку и вдруг заметил принесённую Асадом книгу. Полистав её, Захаров поморщился и небрежно бросил книгу на прежнее место. — Ты читаешь такие книги, Асад?

— Это Геярчин мне дала, — словно оправдываясь, сказал Асад.

— Не женись на Геярчин! — сказал инженер. — Она идеалистка. Видишь ли, юноша… Мы все трудимся на благо Отечества, но твоя Геярчин читает такие вот книги, а я стараюсь их не читать. Зачем знать, что есть на свете герои? Обидно, юноша, когда тебе лишний раз напоминают о твоём ничтожестве. Выпьем же за обыкновенных, грешных людей и не будем лезть в герои, дабы не сломать себе шею. И не будем думать о них, дабы не расстраиваться от сознания своей собственной будничности. Мы хороши такие, как есть!

Асад с восхищённым благоговением слушал хмельные речи главного инженера. Вот это даёт!.. Иван Михайлович не чета соплякам с Приморского. Те умеют лишь повторять чужие слова, а у него всё продумано, он знает жизнь, знает, как надо жить. С ним не пропадёшь!.. Вот это «стиль»!

Асад с бесшабашным удальством опрокинул в рот очередную рюмку коньяка. Захаров протянул ему конфету и спросил:

— Ты смыслишь что-нибудь в охотничьем деле?

— Спрашиваете! — самодовольно ухмыльнулся Асад. Сейчас ему море было по колено.

— Тогда айда охотиться. Соловьёв и Байтенов в Павлодаре, самое удобное время для охоты. В «Жане турмысе» подкрепимся, переночуем и с утра — в степь.

Асад заколебался.

— Влетит мне от заведующего, Иван Михайлович.

— А ты держи язык за зубами. Скажи, ездил со мной по объектам. Имею я тут власть или нет?

— Уста Мейрам директору нажалуется.

— А я всех заставлю с собой считаться. Пусть скажут спасибо, что я хоть что-то делаю для их совхоза. Мог бы плюнуть на всё, и совесть у меня была бы чиста. Потому что… потому что моя диссертация стоит всего этого совхоза со всеми его потрохами… Допивай коньяк, Асад. Едем!..