Простой советский спасатель 3

Если это все-таки политический заговор против Брежнева, то лично мне нужно приложить все усилия, чтобы выкрутиться из передряги живым и с безупречной репутацией. Как это сделать — вот вопрос! Я и сам-то не знаю, что в подземельях, хотя и предполагаю самое худшее — золото ищут товарищи заговорщики. А вот для себя или для страны — это уже другой вопрос.

Сидор Кузьмич снова разлил вкусный чай по стаканам, подсыпал бубликов в вазочку, и выставил на стол дощечку с бутербродами. Я сглотнул. На по-мужски грубо нарезанном хлебе лежали кружочки копченной колбасы. Интересно, если я заточу парочку, это будет считаться, что я продал душу дьяволу-особисту?

— Угощайся, — Кузьмич кивнул головой на импровизированный поднос.

— А в больнице сейчас завтрак, — вздохнул я, все еще размышляя насчет пожрать за счет КГБ и насколько это чревато. С другой стороны если это какая-то очередная проверка, ну, пусть проверяет на здоровье и делает свои собственные выводы. А я просто захомячу бутер без всяких душевных терзаний.

— Вот и завтракай, — мичман улыбнулся, протянул руку, взял хлеб с колбасой, смачно откусил половину, прикрыв глаза от удовольствия, запил сладким чаем.

— Спасибо, — я с чистой совестью сжевал пару бутербродов, пользуясь временным отсутствием вопросов.

— Ты нашел икону у старика? — как всегда внезапно поинтересовался Сидор Кузьмич.

— Неа, — протянул я, ни разу не покривив душой.

Ну, а что, с моей точки зрения рисунка на часах с кукушкой — это не икона. Иконы они в позолоченных окладах, висят в красном углу. А картинка на циферблате — какая ж это икона? Так, баловство. И самое главное, я точно знаю, что Игорек ничего такого не отыскал, иначе бы очередная копия карты подземелий народилась сейчас у Сидора Кузьмича, и я бы здесь не сидел.

Довольно вздохнув и поблагодарив хозяина кабинета за вкусный завтрак, я едва не откинулся на спинку дивана, чтобы вздремнуть, но вовремя вспомнил, где нахожусь и перестроился, снова ныряя в шкуру советского студента.

Не знаю, когда и в какой момент жизни это случилось, но страх как чувство, как эмоция в моем организме напрочь отсутствовал. За это я был неоднократно бит морально своим начальством в нашем поисково-спасательном отряде. Причем страх не только перед реальной опасностью, но и перед чинами, званиями и прочими статусами.

Поэтому меня обычно во время проверок отсылали дежурить в Должанку, чтобы я не попался на глаза высокому начальству, приехавшему побухать в Энск, в смысле на ревизию, и что-нибудь не ляпнул в ответ на претензии по поводу устаревшей техники и прочих моментов.

Наверное, этот пофигизм чувствовался и в поведение студента, поэтому Сидор Кузьмич время от времени кидал в мою сторону странный задумчивый взгляд, словно пытался разгадать: дурак ли я на самом деле, ничего не понимающий и бесстрашный, или и вправду такой придурковтый? Ну да пускай голову ломает, мне же лучше. Буду темной лошадкой с душой нараспашку.

— Алексей, мне казалось, мы договорились о честном и взаимовыгодном сотрудничестве? — глядя на меня поверх стакана, уточнил Сидор Кузьмич.

— А как же, — от полноты души я придал руки к груди, заверяя мичмана в своей честности. — Никаких икон я не нашел. Так были какие-то картинки на стенах. Но это точно не иконы, репродукции, думаю.

И вот тут наступал тот самый момент, когда нужно было сделать выбор: говорить про Анну Сергеевну или промолчать? Если скажу, добрую соседку задолбут допросами, а в деревне такого не утаишь и получиться у женщины не жизнь, а спектакль из серии: то ли она украла, то ли у нее скоммуниздили, но осадочек остался.

Вопрос в другом: знает ли Сидор Кузьмич про Анну Сергеевну? Точнее, не так: что именно знает мичман про отношения соседки и старика-архивариуса? Сто пудов знает. Но не факт, что в курсе про переданные бумаги. И тут я мысленно треснул себя по лбу. Я же сам ему рассказал про документы и где их взял! Чертов Игорек, который встретил меня на автовокзале! Чтоб ему пусто было!

Хорошо, что вспомнил. Сейчас бы треснул тонкий лед доверия, который мы вроде как выстроили с мичманом в процессе общения. Придется все-таки признаваться про Анну Сергеевну, как бы мне не хотелось её оставить не у дел. Но, думаю, дорогой товарищ Прутков уже и сам в курсе, какие конспекты и от кого я притащил из Лиманского.

— Икону я не нашел. Зато познакомился с соседкой старика — Анной Сергеевной, и вот она-то мне и помогла. Я когда ей ключи показал, которые Фёдор Васильевич мне дал, так она сразу вынесла архив старика и мне отдала. Сказал, что сосед так велел: отдать тому, кто с ключами придет. Ну, я и забрал, — я пожал плечами. — А что интересно же. Мы с отцом очень историей нашего города и района увлекались. Вот я и решил сначала изучить бумаги, а потом отдать в краеведческий музей, — плел я на голубом глазу совершенно искренним голосом.

Я даже верил сам себе, надеюсь, Кузьмич тоже мне поверил. Потому что, судя по слегка изменившейся позе, старый черт знал и про Анну Сергеевну, и про то, что я в дом был и ничего не наел. Ну, это он так думает. Черт Леха, что-то с памятью твоей стало, старческий склероз на молодой мозг что ли влияет?

— А из дома Федора Васильевича я только фотографии и забрал.

— Почему?

Я замялся, делая вид, что сомневаясь — говорить или нет. Сидор Кузьмич подобрался, ожидая ответ, но не торопил. Молодец, хорошо работает. Поторопи он пацана, и показал бы, что его очень интересуют эти снимки. Я вздохнул и покаялся:

— Ну… Мы с пацанами пару раз спускались в подземелья… Так вот, я, когда разглядывал фотки, понял, что старик снимал тем места, рядом с которыми есть проходы под землю. Я не все их знаю. Но это точно они! — я победно улыбнулся, показывая, какой молодец.

Собственно, я ничего не терял. Все эти точки давным-давно были известны. Остальные точки входа я запомнил, и обязательно проверю. Осталось придумать, как отсортировать фотографии, чтобы в руки Сидора Кузьмича попали только нужные карточки.

— Я тебя услышал, — Сидор Кузьмич задумчиво пощипал подбородок. — А, кстати, где они? Покажешь?

«Хорошая попытка, засчитано», — улыбнулся я про себя, но в глубине души отчетливо понимал: если даже мичман еще не знает, куда я спрятал архив старика, выяснить это для него раз плюнуть.

Спасибо дураку-соседу, который стырил карту, но выкинул папки, теперь кроме Василисы Тимофеевны никто не знаете, где они лежат. Если, конечно, медсестер не допрашивали после того, как меня увели под белы рученьки на глазах у всего травматологического отделения.