Простри руце Твои..
Шрифт:
Марина неохотно ползет в коридор.
– Мам, тебя!
– кричит она из передней.
– Понеслось!
– возмущается Ольга.
– Ну, просто настоящий дурдом! Только вошла - уже звонят! Ни рук помыть, ни чаю попить. Кто там на проводе?
– Приятный мужской баритон!
– сочетая одобрение, неудовольствие и любопытство докладывает дочь.
– Незнакомый!
На ходу вытирая ладони о фартук, Ольга берет трубку.
– Леля, - слышится далекое, почти забытое, редко повторяющееся со школы имя, - Леля, здравствуй! А кто это подходил к телефону?
– Маринка. Ты не узнал?
– автоматически отвечает Ольга и вдруг
Она опускается на табуретку и застывает в оцепенении и страхе, прижимая трубку плечом.
– Леля, не пугайся, ты всегда была мужественной и сильной, - слышит она знакомый и давно похороненный голос.
– Это действительно я. Ты не сошла с ума, у тебя не слуховые галлюцинации, и у меня не появился двойник. Это просто-напросто я! Вот собрался тебе позвонить. Прости, что не мог раньше...
– Почему?
– шепчет Ольга с трудом.
Одеревеневший язык подчиняется ей нехотя.
Собрав последние силы, она дотягивается до кухонной двери и плотно ее закрывает, чтобы дочка не слышала разговора. Максим, к счастью, наслаждается "Белым орлом". Или "Арией". Чтоб им всем провалиться!
– Ты любишь задавать ненужные вопросы!
– смеется трубка.
– Извини, но ответа не будет.
– Не будет?!
– шипит в телефон Оля.
– Вот что, господин хороший, кем бы вы там ни были, вы мастерски умеете подражать и разыгрывать, но я не советую вам это занятие продолжать, поскольку сейчас заявлю в милицию и попрошу проверить ваш номер!
– Леля, - отвечает все тот же слишком хорошо знакомый ей голос, - ты ведь сама не веришь тому, что говоришь! Потому что веришь мне! Это не розыгрыш, это я, Игорь!
Ольга прижимает окоченевшие пальцы ко лбу.
Игорь... Которого похоронили пять лет назад и которого она едва опознала в полуобгоревшем трупе по остаткам одежды, росту и телосложению. Пожар случился в доме свекрови, где в тот день находился Лелин муж. Он был одним из немногих, кто называл ее этим школьным полузабытым именем.
– Я не могла ошибиться, - бормочет Ольга.
– Там был именно ты... Хотя я тебя узнала с большим трудом... с ужасом... И кто же тогда, если не ты...
– И все-таки ты ошиблась, - настаивает голос в трубке.
– Как смешно и странно: ты с "макриками" усердно посещаешь могилу совершенно неизвестного человека, которого приняла за меня и которого, вдобавок, никто не хватился. Нелепость...
– Они уже целые "макросы", - шепчет Ольга.
– Значит, нелепость... Вдобавок смешная... Ты обманул меня... А где же ты провел тот день?
Игорь снова смеется.
– Настоящий женский подход к делу! Спрашивать, где я был во время пожара, но не интересоваться, как я прожил эти пять лет и почему - без тебя и детей. Успокойся, с женщиной это никак не связано.
– Мам, давай обедать!
– нетерпеливо вопит из кухни голодная и плохо воспитанная дочка.
– Ты долго еще будешь любезничать с дяденькой?
– Сколько надо, столько и буду! Мне нравится с ним любезничать!
– грубо отрезает Оля.
– А с твоей задницей давно пора устраивать два разгрузочных дня в неделю!
Изумленная Маринка затихает, зато начинает усиленно прислушиваться к таинственному и любопытному разговору.
– Может быть, мы увидимся?
– Ольга перекладывает трубку из одной руки в другую.
– За пять лет одна встреча не помешает... Здесь
– Я понимаю, - доброжелательно отзывается Игорь.
– А ты работаешь все в том же вузе, переименованном теперь в Академию?
– Ты плохо информирован, поскольку уже пять лет как в могиле, - явно приходит в себя Оля.
– Я вместе с Наташкой открыла бюро гувернанток и нянь. Это что-то! Вот эти няни и дают мне возможность одной тянуть брошенных тобой без видимых причин и алиментов детей!
– А почему без видимых?
– холодно спрашивает тотчас замкнувшийся Игорь.
– Я не могу знать, что ты видишь, а что - нет, и отвечать за твое зрение на коротком расстоянии. Если не возражаешь, давай пересечемся через час на нашем старом любимом уголочке.
– Что мне сказать детям?
– шепчет Ольга.
– Не могу знать, - также холодно отзывается Игорь.
– Увидимся - решим вместе.
Он опускает трубку. Оля медленно встает и бредет в ванную умыться и попить холодной водички из-под крана. На мгновение в голову снова приходит мысль о милиции, но Ольга ее быстро отметает. Потому что звонивший - действительно ее трагически погибший пять лет назад муж. И если тогда Бог сулил ей так страшно ошибиться, дав Игорю желанную смерть и свободу, то сегодня ошибки нет. И через час она его увидит. Живого и здорового. На их прежнем уголочке...
– Я ухожу!
– кричит Ольга в комнату.
– Вернусь поздно. Обедайте и заодно ужинайте без меня. В конце концов, вы вполне взрослые, но напрочь не приспособленные к жизни и слишком избалованные мной дети!
Замолкает даже потрясенная "Коррозия металла".
Уголочек был довольно шумным, но родным: Украинский бульвар смыкался с Большой Дорогомиловской неподалеку от того старого дома, где когда-то жила погибшая в огне Ольгина свекровь. Впрочем, наверное, тоже не сгоревшая, а вполне благополучная. Теперь нужно быть готовой ко всему. Именно здесь они с Игорем встречались до свадьбы да и потом долго назначали друг другу свидания после работы.
Ольга стоит возле остановки и ждет, напряженно вглядываясь в лица прохожих. Узнает ли она Игоря? А он ее? У Оли немеют пальцы. Или все-таки она сошла с ума, и ей померещился, пригрезился странный и страшный телефонный собеседник? Но с какой стати? С ума так просто, ни с того ни с сего, не сходят. И если она не свихнулась пять лет назад, когда ей показали жуткий, обгоревший до неузнаваемости труп... Почему-то довольно хорошо сохранились ботинки. Они были ботинками Игоря. Значит, Ольга тогда ошиблась: мало ли людей на Земле носят одинаковую обувь...
Игорь не появляется, привычный дождь тоже никак не заводит свою надоевшую мелодию, и Оля все яснее понимает, что ее разыграли, подшутили над ней с удивительной даже в нашем жестоком мире бесчеловечностью. И лучше всего идти домой, к детям... Но сначала по дороге обязательно заглянуть в милицию.
– Здравствуй, Леля!
– говорят рядом.
– Прости, что опоздал. Не нарочно. Заходил в Храм Христа Спасителя.
Ольга стремительно оборачивается: рядом стоит Игорь и, как ни в чем не бывало, улыбается. Живой и здоровый. В вытертых дешевых джинсах и простой ковбойке, загоревший не под столичным солнцем, слегка пополневший, а, в общем, все тот же самый длинноволосый, бородатый, круглоглазый Игорь с наивным детским взглядом. Полиглот, владеющий шестью европейскими языками.