Против течения (сборник рассказов)

Нет, не надо нашему герою брать пример ни с Андреев Болконских, ни с политруков... Пусть уж он лучше остаётся самим собой. А это уже – подвиг).

По многочисленным просьбам своих доброжелателей Серёжа решил почаще ходить в школу и поменьше пропускать уроков. Да и к тому же промысловый сезон закончился, и зима висела на носу.

Серёжа и Света сидели за одной партой как давнишние школьные друзья. Они никогда не вспоминали об уроках французского, о планах Серёжи поселиться у добрейшей Софьи Андреевны, а уж тем более о том, как однажды нагловатый и невыдержанный Серёжка целовал свою милую одноклассницу... Света Быкова была гордой девушкой... Словом, хорошая жена кому–то достанется... Только иногда Серёжа ловил на себе её какой–то пронзительно–болезненный взгляд, и замечал непрошенные слезинки, появляющиеся вдруг в её прекрасных, но печальных голубых глазах. Об Ольге Юрьевне деликатная Света тоже никогда не упоминала... И Серёжа спокойно навёрстывал упущенные пробелы в своих отрывочных знаниях школьных предметов.

Его бывшие соперники в боях без правил все уже вернулись в класс, хмуро посматривали на Серёжку, но говорить в его адрес что–то язвительное или злобное явно опасались. Они тоже старались нажимать на учёбу. Последним появился в классе как раз наименее всех пострадавший Вульфик Жириновский. Он сразу активно и шумно включился в комсомольскую работу (то есть занялся явной показухой перед своими одноклассниками и учителями).

Конечно, некоторые изощрённые в казуистике злопыхатели увидят в фамилии одного из наших героев грубый намёк на уважаемого повсеместно лидера Либерально–демократической партии. Уверяем вас, что наш поколоченный Серёжкой Вульфик Жириновский не имеет ничего общего с Владимиром Вольфовичем. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно прочитать славную биографию последнего. Но если вам интересно узнать наше мнение о главном русском патриоте, то извольте: (Во– первых, ЛДПР – это театр одного актёра. Вспомните, как отчаянно вступал Владимир Вольфович в постановочные спектакли в Государственной думе, как ловко он таскал за волосы думских депутаток! И никто и никогда даже не пробовал его наказать... А почему? Потому что все знают, что в нашем мире есть люди, ну скажем так, определённой категории, если задеть которых, сразу поднимется возмущённый визг вселенского масштаба. Вот всех можно колотить, а их, Жириновских, оказывается, нельзя... Те из иудейских предпринимателей, которые финансируют бурную патриотическую деятельность Владимира Вольфовича, поступают совершенно правильно и осознанно. Но тем русским деловым людям, которые дают средства Владимиру Вольфовичу как главному русскому патриоту мы настоятельно рекомендуем прочесть иудейские книги и поспрошать у знающих спецов, что означают загадочные точки в этих книгах. И вот тогда вы убедитесь, что ваш кумир не отсебятину порет, а действует в строгом соответствии с указаниями этих полузакрытых книг, вам, господа русские деловые люди, придётся признать, что вы – просто безмозглые бараны, поддавшиеся на самую простую, шаблонную иудейскую провокацию. Владимир Вольфович – прирождённый артист, с блеском играющий свои многочисленные роли. Искренним он был только один раз: когда плакал на могиле своего отца в Израиле. Всё остальное — дешёвый водевиль для ленивого и безмозглого быдла... Поэтому готовьтесь и ждите от него крупных пакостей русскому Государству и Русскому народу).

Всякая буря внезапно налетает, но всё равно постепенно уходит куда– то в другие, отдалённые от нашей, края и территории. Так и жизнь нашего неугомонного героя после знойного лета и бурных событий золотого периода потихоньку устаканилась, вошла в своё обычное рутинное русло и мирно покатилась дальше, а падающий из хмурых зимних туч пушистый снег заметал путанные следы угомонившегося наконец и плотно усевшегося за школьную парту Серёжи.

К Серёже никто не приставал, сам он тоже ни к кому не привязывался, жил в мире с окружающим его, затаившим до поры до времени свою враждебность, миром. Кроме учёбы, не забывал наш герой и о своих деловых обязательствах: отвёз, как и обещал, две телеги берёзовых дров для обогрева Марфы Сергеевны и Оленьки, а также: четверть туши двухгодовалого бычка и килограммов пятьдесят свинины, с десяток банок разных варений и бочонок солёных груздей. В общем, хорошо им было сидеть обнявшись в своём тёплом уголке и слушать угрожающий вой далёкой и безопасной для них снежной бури (Серёжа–то знал, как тяжело приходится тому, кто в такой буран и холод вынужден пробираться по занесённым снегом таёжным дорогам и тропам. А когда он вспоминал об этом, он ещё теснее прижимался к тёплой и ласковой Оленьке).

В школе тоже всё было тихо и мирно. Энергичному и предприимчивому герою нашему иногда казалось, что жизнь остановилась и замерла под толстым слоем декабрьского снега.

Когда после новогодних каникул учительница математики Надежда Владимировна вошла в класс, сердца многих закоренелых троечников тревожно забились. Добрая Надежда Владимировна заметно пополнела, а это значит, что эта, любимая всеми, почти никогда не ставившая в журнал двоек, учительница скоро отправится отдыхать от своих учеников, а на замену ей в класс придёт суровый и беспощадный Андрей Иванович, и в их дневники, как из рога изобилия, посыплются колы и двойки. У Серёжи, конечно, в этом смысле причины волноваться не было.

Забежим немного вперёд: оказалось, в конце концов, что тревоги малоспособной к математике публики оказались совершенно напрасными. Надежда Владимировна героически довела свой девятый «А» класс до конца учебного, а родила себе и своему мужу маленького сыночка уже во время летних каникул.

Зато первого сентября следующего учебного года уже

десятиклассники, одни с душеным трепетом, а другие даже со страхом ждали появления у них в классе ужасного Андрея Ивановича, но открылась дверь, и в класс, как ни в чём не бывало, вошла Надежда Владимировна. Тут в классе поднялся такой радостный шум и гвалт... Хорошо, что не слышал Андрей Иванович.

У Надежды Владимировны муж работал на заводе «Миассэлектроаппарат» каким–то начальником, зарабатывал хорошо. Они наняли няню, которая приносила ихнего мальчонку в школу, и Надежда Владимировна кормила его в бухгалтерской комнате, куда повадились бегать и перенимать самый главный в их жизни опыт почти все девочки из класса.

Всё, к взаимной радости, пошло по–прежнему. Только Надежда Владимировна совсем перестала ставить двойки своим, обожающим её ученикам.

Но и Андрей Иванович тоже вошёл в их класс... только уже в качестве преподавателя астрономии. Но всё это будет в десятом классе, а пока...

Приближался чемпионат области по футболу среди юношей. Не знаем, как это происходило в других городах и районах, но в Миассе сколотила такую сборную солянку из игроков разных команд, которая и отправилась под флагом Машзавода в печально известный всей стране город Карабаш. Наш Серёжа тоже попал в эту команду. Поселили их в каком–то общежитии, куда сразу повадились ходить местные карабашские путаны. Но главное – это, конечно, матчи, чемпионаты. Серёже всегда нравилась эта искромётная игра. Но он берёг силы до финала, опасался за свои ноги и забивал не так уж и много: по 2–3 гола в каждой игре. В полуфинале, который они выигрывали со счётом 4:1, кто–то из магнитогорских защитников крепко долбанул Серёжу сзади по ногам, когда он в очередной раз прорывался к воротам.

Подбежавший судья назначил штрафной и скомандовал магнитогорскому клоуну и Серёже:

– Пожмите друг другу руки!

Серёжа повернулся и отошёл в сторону. Тогда судья, видимо привыкший властвовать на поле и не ожидавший такого неповиновения со стороны какого–то подростка, снова подвёл к Серёже магнитогорского защитника и властно повторил:

– Я сказал: пожмите друг другу руки!

Серёжа демонстративно спрятал руки за спину (И, действительно, разве это не глупо: жать руки тем, кто сзади колотит тебя по ногам?).

Разъярённый судья достал красную карточку и показал её... Серёже! Наш несгибаемый герой только улыбнулся и ушёл с поля.

И всё же не успели наследники металлургов отыграться: игра закончилась со счётом 5:4 в пользу Машгородка.

Тренеры и руководители команды отругали Серёжку за его «глупую шутку» и с озабоченными физиономиями побежали на судейскую коллегию: предстояла финальная игра с юношами главной областной команды Челябинским «Локомотивом».

Вернулись они оттуда с довольными, повеселевшими лицами. Игра состоится завтра. Все живы, здоровы. И даже провинившегося Серёжку не отстранили от финальной игры из–за «незначительности нарушения». Значит, завтра будет бой. Юноши «Локомотива» – это будущие мастера. Когда команды выбежали на поле (форму «Локомотива» и «Машзавода» сравнивать было просто смешно: прекрасно экипированные футбольные принцы и сборная нищих в обветшалых обносках). Но самым ужасным для Серёжи оказалось то, что главным судьёй финала был назначен всё тот же «принципиальный» судья с набором красных карточек. Серёжа сразу решил изменить тактику. Раньше он с началом матча не спешил форсировать события, приглядывался к игре защитных линий противника, определял наиболее слабые места, а только потом, ближе к концу первого тайма, обострял игру. Сейчас необходимость заставила его идти ва–банк. И Серёжа впервые на этом турнире просто озверел. Товарищи по команде знали его сильные качества и не скупились на пасы.

К середине первого тайма счёт для «элитного» «Локомотива» был просто позорным, 0:4 (три гола забил Серёжа сам, а один – с его паса).

Серёжа заметил, как при очередной задержке игры, переполошенные челябинские тренеры что–то настойчиво внушали своим почти «профессиональным игрокам». И началась охота... не за мячом, а за Серёжкиными ногами. Несколько раз ему приходилось совершать акробатические прыжки, чтобы избежать ударов. Но, наконец, ему удалось финтами разметать оборонительные рубежи противника, прорваться один на один с вратарём, ударить по воротам. Мяч полетел в «девятку», а подкошенный мощным ударом сзади Серёжа свалился на газон. Гол судья вынужден был засчитать. На табло красовалось на забаву немногочисленным зрителям разгромное для «Локомотива» 0:5.

Едва Серёжа Кое-как поднялся с газона, судья подвёл к нему, видимо сбившего его сзади защитника «Локомотива» (которого он по всем правилам и должен был немедленно удалить с поля) и, соблюдая свои иезуитские традиции, с непререкаемым апломбом произнёс:

– Пожмите друг другу руки!

Серёжа, прихрамывая, направился к игроку противника, но вдруг, увидев перед собой нагло и победоносно ухмыляющуюся рожу, резко ударил здоровой левой ногой по правой голени этого грубого «профессионального» костолома. Тот взвыл и повалился на газон. Серёжа, не оборачиваясь на судейские свистки, сильно хромая и морщась от боли, ушёл со спортивной площадки в раздевалку, собрал свои вещи (оставив на скамейке «казённую» форму), пошёл на автостоянку, купил билет до Миасса, забрался в рейсовый автобус и уехал домой в Миасс.