Противофаза

В последние «сталинские» года заметно усилилась борьба между партийными кланами наследников дряхлеющего вождя. Внезапно при подозрительных обстоятельствах умер член Политбюро и секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов. Его соперник на политическом олимпе Георгий Маленков тут же организовал громкое Ленинградское дело, чтобы расправиться со всеми его сторонниками. Под каток репрессий попал и весь карельский реском. Юре тогда пришлось предавать своих недавних товарищей по работе, чтобы самому спастись. В том числе и своего бывшего босса, а также друга — первого секретаря рескома Куприянова Геннадия Николаевича.

И снова, будто ангел-хранитель прикрыл его своими крыльями, уберегая от арестов и расправы. При содействии этого ангела Юра в 1951 году перевёлся в Москву, в аппарат ЦК ВКП(б) инспектором. Через два года он получил повышение до должности заведующего подотделом. Однако, проработал на ней недолго. С падением Лаврентия Берии, тоже ему отчасти покровительствующего, пришлось лишиться этого места.

Посодействовал на этот раз Вячеслав Молотов, пристроив некоторых бериевских выдвиженцев к себе, в Министерство иностранных дел. С партийной карьерой пришлось попрощаться. Тем более, что главного его покровителя Куусинена новые властители быстро вытеснили с кремлёвского олимпа. Самое большее, на что теперь мог рассчитывать Юрий в своей карьере — достичь поста заместителя министра иностранных дел.

В этом же году его направили на работу в Венгрию, и через четыре года он стал там послом. Ему пришлось принимать меры в связи с разразившимся антикоммунистическим бунтом. Решал он их так, что события приняли самый ожесточённый характер, а подавлять восстание пришлось самыми радикальными средствами — с помощью советских вооружённых сил и с немалыми обоюдными жертвами. Но, самыми большими потерями для Советского Союза оказались репутационные. Опустели многие коммунистические партии Запада, отшатнулись от советской страны многие прогрессивные деятели. Зато Юрий выигрывал политические очки при любом исходе. Как бы цугцванг наоборот.

Куусинен сумел при Хрущёве восстановить свои позиции в партии, заняв место секретаря по идеологии и члена Президиума ЦК. После чего он снова постарался перетянуть в аппарат ЦК своего протеже Юрия, где тот возглавил отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Позднее добавился пост секретаря ЦК.

Во время 22 съезда КПСС Куусинен познакомил Андропова с невысоким смуглым человеком с чёрными внимательными глазами на подвижном лице, представив его как Морриса Чайлдса, члена делегации американских коммунистов.

— Юра, этот человек в нашей игре, — пояснил Отто изумлённому партработнику.

Моррису Андропов был представлен как один из возможных в будущем руководителей партии, или правительства.

— Я уже стар. Годы берут своё, — добавил он, — А Юра ещё молод и, несомненно, сможет достичь многого.

Более подробно о планах и дальнейших действиях поговорили на прогулке в парке «Берёзовая роща» у дома Куусинена. Отто предполагал, пользуясь своей должностью и необразованностью первого секретаря, довести ситуацию в стране до полнейшего абсурда. Чтобы люди сами осознали несбыточность планов советских вождей, а также бессмысленность и тупость бесчисленных коммунистических ритуалов. Ведь именно он и его люди подготавливали все те речи, что потом озвучивались Хрущёвым на партийных собраниях и съездах. Сочинялись статьи и книги, забалтывающие в потоке псевдонаучных терминов смысл и понятия коммунистических идей. В общем, по словам пламенного финна:

— Неудавшийся коммунистический эксперимент в России пора завершать. Только зрелые и подготовленные нации способны воспринимать идеи лучшего мира, не скатываясь при этом в дикость и тиранию.

Чтобы не привлекать излишнего внимания людей из ЦК и органов госбезопасности, договорились проводить дальнейшие встречи с визитёрами из-за океана на конспиративных квартирах. О подобной услуге Куусинен попросил Вадима Тикунова, министра внутренних дел, с которым он находился в давних приятельских отношениях. Вскоре появились подходящие апартаменты на Большой Садовой, близ театра Сатиры.

Куусинен скончался неожиданно, несмотря на подобающий возраст. Врачи поздно диагностировали рак печени. Через полгода Хрущёв закончил своё правление отставкой. Всё, что он пытался сделать, было дискредитировано, опошлено и осмеяно. Пришла новая когорта руководителей с новыми веяниями и амбициями.

Куусинена не стало, и на его месте обосновался Миша Суслов, правоверный коммунист, но весьма недалёкий человек, невольно выполнявший заветы предшественника. Исписывались горы бумаг ненужными статьями и книгами, читались абсолютно пустые речи в обоснование путей построения развитого-зрелого-перезрелого социализма и бесконечно далёкого, как линия горизонта, коммунизма. Мало кто понимал всю ту ахинею, что плодили сусловские «теоретики». Весь смысл существования брежневской элиты сводился только к сохранению своего положения, производя ритуальные камлания с красными флагами и с прочей атрибутикой и лицемерными завываниями о высокой роли трудящихся масс.

Новое руководство решило обезопасить свои завоёванные высоты. Вадима Тикунова в милиции заменил близкий друг Брежнева Николай Щёлоков, министерство обороны возглавил служака с безупречным соблюдением субординации и боевой товарищ маршал Андрей Гречко, а на госбезопасность был поставлен неприметный и не задействованный ни в каких партийных кланах Юрий Андропов.

Снова пришлось прощаться с партийной карьерой, зато появилось реальное силовое обеспечение потаённых амбиций. На всякий случай генсек приставил к Андропову своих соглядатаев. Сначала генерала Цвигуна, а позже генерала Цынёва. Он прекрасно помнил об основной роли этой организации в свержении Хрущёва.

Глава 14

Вторник, 18.03.1975 г.

На повороте машину сильно тряхнуло. Юрий очнулся от одолевавших его воспоминаний и огляделся. В свете мелькающих за окном уличных фонарей лица конвоиров казались какими-то неживыми, фарфоровыми.

Куда, интересно знать, его повезут: на Дзержинского, или на Огарёва? Вероятнее всего, в ведомство Анисимыча. Представляю, как эта пёсья морда будет торжествовать. Чёрт! Где же я всё-таки дал лиху? Моррис меня не должен был слить. Я слишком ценен для американцев.

Вспомнилась первая встреча с Моррисом Чайлдсом после обретения нового статуса на всё той же конспиративной квартире. Расположившись вальяжно в кресле и положив на американский манер свои ноги в чёрных кожаных туфлях-оксфордах и клетчатых носках на журнальный столик, он зажёг и засунул в рот сигару, затем с загадочным видом вытащил из портфеля какие-то бумаги.

— Это, мой дорогой Юрий, стенограмма твоих переговоров с венгерскими бунтовщиками. Помнишь таких? Вот, на фотографии ты стоишь рядом с премьером Имре Надем и генералом Малетером, улыбаешься им. Позже они были казнены вашими ребятами, — предваряя невысказанный вопрос, сообщил Моррис, — Я подвожу тебя к той идее, что эта информация не должна попасть на стол к какому-нибудь функционеру на Старой площади. Как ты сам считаешь?

Очки на постном лице Андропова негодующе блеснули.

— Уважаемый мистер американский коммунист, — заговорил он тихо, еле сдерживая гнев, — В качестве посла я обязан был проводить переговоры с любыми необходимыми по ситуации лицами, невзирая на их статусы и убеждения, улыбаясь им, или же строя козью морду. Доказать этими бумажками вам ничего не удастся. Так что, можете выкладывать их на любой стол, который вам заблагорассудится. А лучше всего, сверните их в трубочку и засуньте… В самое подходящее для них место. Разве вам мало того, что Отто Вильгельмович лично меня рекомендовал? И это… Уберите свои ноги со стола. У нас так не принято сидеть.