Противостояние империй

Седой врач не убирал оружие:

– Я не дам убить парня. Если хочешь – валяй, но сначала тебе придется убить меня.

Фоли убрал меч в ножны и, издав негномий крик, ушел в дом, хлопнув дверью с такой силой, что та слетела с петель.

Лекарь отвел Гибби в хлев и приставил к нему трех часовых, чтобы защитить парня и чтобы тот не сбежал, если и вправду виновен.

По пути Гибби благодарил Албора за спасенную во второй раз жизнь, но тот лишь проговорил:

– Я видел, как Брэджин лишился ноги, но продолжал драться. То, что я сделал, не для тебя. Он был нашим другом. Я лишь хочу разобраться в этой истории. И, если ты виноват, я лично отрублю тебе руки и ноги!

Ночь для Гибби выдалась бессонной. Часовые всю ночь проводили допрос с пристрастием, используя изощренные методы. Но Гибби повезло, что до пыток они не опустились. Парню нечего было добавить к сказанному, что очень злило воинов, занявших сторону капитана.

Наступило утро. Албор отправился поговорить с Фоли о вчерашнем инциденте.

Дверь в комнату была открыта, капитал сидел за столом и что-то писал.

– Входи, старина, – не глядя промолвил Фоли, как будто произошедшего вчера и не было вовсе. – Я слушаю тебя, ты ведь пришел не просто так, – не оборачиваясь, проговорил капитан.

– Я думаю, парня нужно отправить обратно в подземное царство.

– С чего бы это? Ведь он преступник.

– Фоли, он может говорить правду, к тому же только глупый преступник принесет с собой доказательство своей вины. Эта история запутанная, я понимаю, что тебе горестно за друга так же, как и мне. Но не лучше ли будет самим разобраться в этом?

– Хорошо, что я должен сделать? Я не могу покинуть это место, как и ты. Наши навыки нужны здесь. Я пишу письмо о потерях в гарнизон и прошу сообщить адрес дома, где живет дочь Брэджина. Может, там удастся что-то выяснить.

Тебе лучше меня известно, сколько будет идти письмо, сколько времени конторские крысы будут рыться в архивах в поисках адреса, да и будут ли вообще? А если они его и найдут, им нужно выделить гнома. Нет, слишком много звезд должно сойтись, чтобы твой план реализовался.

– Вот мой план, Фоли. Входи, парень!

На пороге показался перепачканный Гибби. Капитан бросил неодобрительный взгляд на старого друга, но промолчал.

– Гибби, расскажи капитану то, что говорил мне.

– Этот меч мне подарила девушка. С ней я познакомился в таверне, я правда не крал его, – запел испуганный гном.

– Что за вздор?! Какая еще таверна? – вскрикнул Фоли.

– «Сытый рудокоп». Я отмечал отъезд сюда. И познакомился с девушкой, ее зовут Мэл. Позже она пригласила меня домой. Ее отец не имел ноги и рассказал мне, что служил в королевской гвардии. Меч я не крал. Утром, когда Мэл провожала меня в поход, она отдала мне клинок, сказав, что отец хочет, чтобы я хранил его.

– В гоблинский разлом твою историю! – вскочив, закричал Фоли. – Албор, ты, видно, совсем одурел, раз веришь этому гаденышу! Как складно поет, мерзавец! Перережу-ка я ему глотку, – капитан взялся за нож.

– Прошу, Фоли, остынь.

– Даже если я тебе поверю. Мне нужны доказательства! – успокоившись, заговорил капитан.

– Я помню адрес, где они живут. Отправьте туда гнома. Он подтвердит мою историю, – взревел Гибби.

– Я так и сделаю, не сомневайся. Какой адрес?

– Третий горный переулок, дом справа от резной колонны, с зеленым забором, – глядя в пол, промямлил гном.

– Поживешь пока в хлеву, за скотом требуется уход. Если все подтвердится, будем думать, что с тобой делать. Пошел вон, щенок! Не спускать с него глаз! – отдал приказ капитан стоявшему рядом стражнику.

Фоли вновь сел за стол и закончил донесение, записав указанный Гибби адрес.

– Албор, я надеюсь, змееныш говорит правду и наш друг и вправду жив.

– В любом случае мы это скоро узнаем, – сказал седой гном, похлопав Фоли по плечу.

Одинокий путник

В тот несчастный день, когда стало совершенно ясно, что с Мэлин дело неладно, старина Брэджин побледнел и затрясся в лихорадке. Горе одолело его, и он пребывал в совершенной нерешительности, стараясь убедить себя не поднимать шум. Считая за благо обождать недельку, а может быть, и месяц-другой, не выяснится ли чего, не объявится ли она сама и объяснит происходящее. Под влиянием сильного горя в действиях многих часто наблюдается склонность временить и откладывать вопреки здравому смыслу. Хочется просто лежать на боку, приумножая скорбь, боясь любого поступка. В доме справа от резной колонны по Третьему горному переулку царила гробовая тишина. Одинокий стук разверзся эхом по пещерному залу: тук-тук. Стук умолк. Снова «тук-тук-тук», но уже настойчивее.

Третий стук показался хозяину наглостью, которую он выдержать не смог.

– Какого черта ты колотишь в дверь?! Ясно же: не открывают – значит, никого нет дома.

Опухшее от пьянки рыло выглянуло из-за массивной двери.

– У меня послание для семьи тана Брэджина.

Все то же пьяное существо жадно отхлебнуло из початой бутылки мутную жидкость и, вмиг поперхнувшись, выплюнуло ее в сторону курьера.

– Ну-ка повтори, я не уловил мысли.

– Вы родственник Брэджина? – отойдя на несколько шагов от неприятной личности, промолвил курьер, но, не дождавшись ответа, вручил пьянице бумажку и поспешил удалиться.

– Ну и пошел вон! – прокричал вслед удаляющемуся курьеру пьяный старик и, захлопнув дверь, в один глоток опустошил бутылку крепкого пойла. Бросил письмо на грязный, засаленный стол. Собираясь достать следующую порцию алкоголя, Брэджин направился в чулан, но, поскользнувшись на пустой таре, хаотично разбросанной по полу, упал и, сильно ударившись головой о пол, отключился. Очнувшись от сильного запаха горелого, Брэджин увидел над собой плотную завесу дыма. Поняв, что дело неладно, старый вояка дополз до двери и с силой толкнул ее. Дым повалил на улицу, переполошив соседей, решивших, что произошел пожар. Несколько жителей соседних домов прибежали и залили водой тлеющие тряпки, загоревшиеся от свечки, которую уронил хозяин дома при падении. Соседи вытащили убогого калеку на улицу и, облив холодной водой, чтобы привести его в чувство, оставили сидеть на пороге, отвесив массу отборных ругательств.

В этом положении Брэджин и просидел много часов, держась за голову. Одному Ауле известно, о чем думал старый гном. С трудом встав, старик вошел в дом и, подняв с пола колченогий стул, присел на него. Взгляд остановился на письме.

«Как оно сюда попало?» – подумал старик и, разорвав конверт, бегло прочитал несколько строк.

Брэджин почувствовал, как боль сжимает горло, дышать становилось все труднее, слезы давили на глаза, грозя пролиться горной рекой. Он не понимал природу нашедшего состояния. Но ему вдруг снова захотелось жить, обида и горечь перевернули душу. Встав со стула, Брэджин сжал письмо и бегло огляделся по сторонам, все еще смутно понимая, что должен сейчас делать.

Выйдя на улицу, старик несколько раз окунул голову в стоящую на заднем дворе бочку с ледяной водой. А позже погрузился в нее весь в надежде, что ледяная вода вернет трезвость тела и духа. После гном подошел к запылившемуся зеркалу, смахнул рукой паутину и, достав из шкафчика ножницы, принялся приводить в порядок бороду. Придав ей ухоженный вид и надев чистую одежду, Брэджин снял зеркало и оторвал несколько досок за ним. В образовавшейся нише гном нащупал дорожную торбу и вывалил содержимое на кухонный стол, предварительно смахнув с него на пол все ненужное.