Противостояние Риперу

Я обхватил ее за талию и поднял со стула, прижав к себе, и направился в спальню.

— Что ты делаешь?

— Хватит прелюдий. Пора переходить к делу, детка.

— Я не твоя детка. Опусти меня!

— Этого не случится.

Она начала брыкаться, что было бы гораздо эффективнее, если бы ее ноги могли достать до любой части моего тела из такого положения. Не первое мое родео. Затем она ударила меня, пытаясь вырвать мою руку, обнимающую ее за талию.

— Осторожнее, не хочу уронить тебя.

— Боже! Как ты можешь так поступать? Это нечестно — ты слишком сильный по сравнению со мной. Я ненавижу тебя!

Я решил, что то, как я мог так поступать, было чертовски очевидно, так что это не требует ответа. Хорошо, что так, потому что она впилась ногтями в мою руку так сильно, что, кажется, пошла кровь.

— Хватит играть, Лондон.

Мы прошли через кухню. Дверь моей спальни была открыта. Я захлопнул ее за нами, затем потянулся, чтобы запереть ее, потому что, будь я проклят, если потерплю, чтобы нас прервали в этот момент.

Затем я бросил ее на кровать.

Лондон отпрыгнула назад, как краб, прижавшись к изголовью с широко раскрытыми глазами.

— Что с тобой не так? — спросила она, задыхаясь.

— Я возбужден, — сказал я, звуча как ни в чем не бывало. Я сел на край кровати и стянул ботинки. Схватив футболку, я стянул ее через голову и бросил на комод.

Затем я встал и схватился за штаны.

Лондон снова пискнула.

— Дверь вон там, — сказал я. — Запирается изнутри, так что не похоже, что ты здесь в ловушке. Если хочешь уйти, уходи. Иначе снимай одежду.

Я стянул штаны, член вырвался на свободу и ударился о мой живот. Она вздохнула, и я улыбнулся, потому что знал, что этот вид был хорош.

— Одежда? — напомнил я ей.

Она села, затем как бы обернула себя чувством собственного достоинства, как тяжелым плащом, как будто это могло защитить ее.

Это не так.

— Давай поговорим об этом, — сказала она тихо. — Мы должны установить некоторые правила, понять, куда будем двигаться.

— Мы собираемся трахаться. Потом, наверное, сделаем это еще раз. После этого я угощу тебя ужином, но только, если ты будешь вести себя хорошо.

— Я принесла ужин с собой, — пробормотала она.

— Господи, ты была бы идеальной, если бы у тебя не было палки в заднице.

Я прополз вперед по кровати, схватил ее за лодыжки и резко дернул вниз. Она вскрикнула, но не стала сопротивляться, когда я поймал ее руки и прижал их к кровати, над ее головой. Затем я наклонился, чтобы поймать ее губы, — мне нужно было посмотреть, действительно ли она так хороша на вкус, как я помнил.

Так и есть.

Я глубоко просунул язык, закрыв глаза, наслаждаясь тем, что наконец-то оказался внутри ее тела. Сначала она лежала пассивно. Затем ее язык начал играть с моим, игра в догонялки, которую я мог бы продолжать часами, если бы мой член не был в огне. Раздвинув ее ноги, я устроился между ними, с трудом понимая, что мне грозит серьезный ожог от джинсов на члене.

Я отстранился и улыбнулся ей. Ее щеки раскраснелись, глаза сияли, а ее блестящие рыжие волосы лежали на подушке, как поток лавы.

— Мне нравится цвет твоих волос, — сказал я, сдвигаясь в сторону, чтобы провести рукой по ее животу.

Пуговица ее джинсовых шорт расстегнулась достаточно легко, и ее бедра приподнялись, чтобы встретить мои пальцы, когда они нашли ее клитор.

Чертовски мокрая. Красивая.

— Спасибо, — пробормотала она. — Не думала, что ты заметил. Ты ничего не сказал в тот день.

— О, я заметил.

— Святое дерьмо, как хорошо… — прошептала она.

— Я делаю все, что в моих силах.

Ее грудь быстро поднималась и опускалась, дыхание участилось. Я скользил пальцами вверх и вниз, погружаясь в ее киску, а затем надавливая внутрь и вверх, в то время как мой большой палец продолжал гладить клитор. Наконец я отстранился, и она захныкала, протестуя.

К черту это медленное дерьмо.

— На тебе слишком много одежды, — сказал я. — Сними все, потому что иначе я начну срывать вещи.

Лондон

«Сними все, потому что иначе я начну срывать вещи».

У меня чуть не случился сердечный приступ.

Риз позволил бы мне выйти за дверь, если бы я попросила. Я знала, что он это сделает… Но если я уйду, то могу никогда не вернуться, а за последние пять минут я четко осознала, что хочу прийти (игра слов come: прийти, кончить) сюда во всех смыслах этого слова.

Он задрал мою рубашку, обнажив красный атласный бюстгальтер, который я решила надеть во время уборки его дома без особой на то причины. Риз ртом поймал мой сосок, и я совсем забыла о том, что нужно снимать вещи.

Это было прискорбно. Он не шутил насчет одежды.

Видимо, сосать меня через ткань было недостаточно, потому что несколько секунд спустя он поймал центральную застежку моего лифчика и разорвал его пополам. Мои груди вырвались на свободу, и тут я почувствовала жар его рта, втягивающего меня обратно, глубоко. Его пальцы зарылись в мои шорты, нашли мой клитор и стали тереть его так сильно, что это должно было быть больно. Но вместо этого мне было очень, очень хорошо.

Потребность росла из моего центра, посылая мурашки по всему телу. Я не могла думать, но, черт возьми, могла чувствовать. Мне было хорошо. По-настоящему хорошо. Лучше, чем я помнила секс, а я помнила секс как нечто очень приятное.

Риз переключился на другую мою грудь, и каким-то образом я пришла в себя достаточно, чтобы протянуть руку между нами и обхватить его твердую длину.

Его член.

Мне понравилось это слово, правда понравилось. Оно мне очень нравилось, и мне нравился тот факт, что я могла использовать его сколько угодно. Я хотела видеть его чаще.

— Я хочу твой член, — сумела прошептать я, и Риз замер.

Затем все изменилось.

Раньше он был сдержанным, если не сказать нежным. Теперь с этим было покончено. В считанные секунды он перевернул меня на живот, и тут я почувствовала, как с меня срывали шорты вниз. Я не совсем уверена, что случилось с моими трусиками, но через мгновение его рука оказалась у меня под животом и подняла меня на колени.

Я едва успела перевести дыхание, как почувствовала головку его члена у своего входа. Впрочем, ненадолго. Он резко вошел в меня, что было более чем удивительно, потому что у меня не было секса уже много лет.

— Святое дерьмо, — прохрипела я, и он затих, давая мне привыкнуть к ощущению его длины глубоко внутри. Я чувствовала себя прижатой, пронзенной… уязвимой. — Боже мой, я не могу поверить, что ты только что сделал это.

— Поверь, — пробормотал он, пальцы снова нашли мой клитор. Он играл с ним, а я извивалась, прижимаясь к нему каждый раз, когда он находил нужную точку.