Протокол «Сигма»

– Как и я вас, – решительно возразил Бен. – Впрочем, если это неудобно для вас или вашей матери…

– Нет, – поспешно откликнулся его собеседник. Он встретится с Беном – «мистером Джонсоном» – в церкви, в определенной часовне, на определенной скамье.

И вот Бен сидел спиной к входу, оборачиваясь на каждый скрип дверей, на каждый всплеск шума, доносившийся снаружи.

Прошло полчаса.

Было ли это запланировано? Священник посмотрел на него, молча предлагая купить пару восковых свечей.

– Благодарю вас, нет, – сказал Бен, в очередной раз обернувшись к двери.

Группа туристов с фотоаппаратами, видеокамерами и зелеными путеводителями. Он снова повернулся к Иисусу в витрине и увидел, что священник направляется к нему. Это был смуглый, высокий, с широкой грудью, сильный с виду человек пятидесяти с лишним лет.

– Пойдемте со мной, мистер Джонсон, – обратился он к Бену приглушенным баритоном.

Бен поднялся и последовал за ним. Они вышли из часовни, прошли вдоль нефа до конца, затем резко повернули направо, пересекли абсолютно пустой проход, еще раз свернули в узенький коридорчик, тянувшийся параллельно нефу, и в конце концов оказались чуть ли не в апсиде.

Маленькая, еле заметная деревянная дверь. Священник открыл ее. Непроглядно темная комната, в которой пахло сыростью и плесенью. Священник щелкнул выключателем, и слабая желтая лампочка осветила помещение, оказавшееся крошечной ризницей. К стене прибита вешалка, на которой висит сутана. Несколько кривоногих деревянных стульев.

Священник извлек откуда-то револьвер.

Бен почувствовал приступ страха.

– Что у вас с собой? – неожиданно любезным тоном осведомился священник. – Какое-нибудь оружие или электронные приборы?

Страх сменился вспышкой гнева.

– Только мой сотовый телефон, если, конечно, его можно считать мощным боевым средством.

– Вы позволите взглянуть на него?

Бен извлек из кармана телефон. А священник, не теряя времени, быстро ощупал свободной рукой пиджак Бена спереди и сзади, под мышками, вокруг талии, вдоль ног вплоть до щиколоток. Быстрый и умелый обыск. После этого он тщательно осмотрел телефон и вернул его Бену.

– Я должен посмотреть ваш паспорт, какое-нибудь удостоверение личности.

Бен достал паспорт на имя Майкла Джонсона, также визитную карточку. Утром он, специально ради такого случая, зашел в полиграфическую лавочку на проспекте 9-го июля и заказал пятьдесят штук. Через час у него была пачка очень внушительно выглядевших карточек на имя Майкла Джонсона, партнера вымышленной манхэттенской юридической фирмы.

Священник внимательно изучил паспорт и карточку.

– Знаете что, – сказал Бен, демонстрируя крайнюю степень обиды, – у меня нет времени на такие игры. И уберите, наконец, вашу проклятую пушку.

– Сюда, – показал священник, не обратив ни малейшего внимания на его протест.

Он распахнул вторую дверь, выходившую в крошечный внутренний дворик, залитый великолепным солнцем. Там стоял черный микроавтобус со сдвигающимися дверями без окон.

– Прошу вас. – Дуло револьвера недвусмысленно указало на машину.

– Простите, – сказал Бен. Значит, перед ним сын вдовы? Он никак не мог в это поверить: священник нисколько не походил на Юргена, который как-никак должен быть его сводным братом. – Это невозможно.

Глаза священника сверкнули.

– В таком случае вы, конечно, вправе уйти. Но если вы действительно хотите встретиться с моей матерью, вам придется поступать так, как я предлагаю. – Его тон несколько смягчился. – Видите ли, в Буэнос-Айрес время от времени приезжают разные люди, желающие пообщаться с нею. Иногда это журналисты, но попадаются и охотники за сокровищами, и просто сумасшедшие с оружием. Или агенты МОССАДа. Они взялись было угрожать ей, чтобы заставить ее сказать, где находится Ленц. Потому что люди очень долго не верили в его смерть. Как и в случае с Менгеле, они считали, что он выкинул какой-то трюк. Теперь я не допускаю, чтобы она встречалась с кем бы то ни было, пока я не проверю этого человека.

– Вы говорите – Ленц. Значит, он не ваш отец?

Священник нахмурился.

– Мой отец женился на вдове Ленца. Но она пережила обоих своих мужей. Сильная женщина. Я беспокоюсь о ней. Пожалуйста, садитесь.

Какой ни есть, а шанс. Он прилетел в такую даль не для того, чтобы отступить в последний момент. Этот человек мог наконец привести его к правде. Окинув загадочного священника еще одним долгим взглядом, он поднялся в отгороженный кузов микроавтобуса.

Глухо зарокотали подшипники – священник задвинул дверь. Теперь в салоне не было никакого освещения, кроме тусклой лампочки под потолком. И абсолютно пусто, если не считать пары откидных сидений.

Какой ни есть, а шанс.

«Что я делаю?» – спросил себя Бен.

Мотор заработал, затем протестующе взревел на первой передаче. Так, на малых оборотах машина и ехала всю дорогу.

«Вот так они и казнят людей, – думал Бен. – Я не знаю этого человека, не знаю, настоящий он священник или нет. Возможно, он принадлежит к одной из тех групп, о которых упоминал Зонненфельд, эти ребята охраняют и защищают старых нацистов».

Спустя приблизительно двадцать минут машина остановилась. Дверь откатилась в сторону, и он увидел улицу, вымощенную булыжником, на котором играли блики солнечного света, пробивавшиеся через нависавшую над улицей плотную листву. Судя по продолжительности поездки, они все еще находились в Буэнос-Айресе, но улица нисколько не походила на те части города, которые он успел увидеть. Она казалась безмятежной и тихой, здесь раздавалось только пение птиц. И еле слышные звуки фортепьяно.

Нет, я не допущу, чтобы меня убили.

Мельком он подумал о том, что сказала бы ему Анна. Несомненно, она возмутилась бы из-за того, что он решился на такой рискованный поступок. И была бы права.

Они остановились перед не очень большим, но изящным двухэтажным кирпичным домом с черепичной крышей. Деревянные ставни на всех окнах были закрыты. Фортепьянная музыка, казалось, доносилась из дома – сонаты Моцарта. Дом и крошечный дворик окружал высокий забор, сваренный из почти вплотную соприкасавшихся прихотливо изогнутых металлических полос.