Протокол «Сигма»

– А кто же сидит в Лэнгли? – спросила она.

– Я уже сказал вам, что не знаю.

– Не знаете или не хотите сказать мне?

Йосси, наблюдавший за поединком, впервые улыбнулся. Зубы у него оказались великолепными.

– Вы не знаете меня, – сказал Остроу, – а вот любой, кто меня знает, скажет, что я достаточно умелый и энергичный специалист-бюрократ, чтобы свернуть шею любому, кто мне не нравится. Если бы я знал имя, я сообщил бы его вам только для того, чтобы «спалить» этого парня.

Вот этому Анна поверила: это был самый естественный ответ интригана из ЦРУ. Но она твердо решила не позволить ему увидеть, что она поддается на его убеждения.

– Но какие же здесь могут быть мотивы? Или вы говорите о каких-то фанатиках из ЦРУ?

Остроу помотал головой.

– Боюсь, что не знаю там никого, кто питал бы сильные чувства к чему бы то ни было, кроме разве что политики составления графика отпусков.

– Тогда с какой же стати все это происходит? Еще раз спрошу: какие все же могут быть мотивы?

– Мои предположения на этот счет? Позвольте, я кое-что вам расскажу. – Остроу снял очки и протер стекла о рубашку. – У вас есть список мошенников и капиталистов, маленькая, но горячая работенка для того, чтобы приготовить большое жаркое. Когда дело доходит до имевших место сразу же после войны взаимоотношений ЦРУ и нацистов, оказывается, что там захоронено немало внушительных скелетов. Какова моя теория на этот счет? Некто высокопоставленный – я имею в виду: по-настоящему высокопоставленный – заметил, что несколько имен, относившихся к давно прошедшим дням, могут вылезти на свет божий.

– Что это означает?

Разведчик снова надел очки.

– Имена кое-каких парней, которых мы когда-то использовали, которым платили. Парни, по большей части канувшие в туманах истории. Отлично? И вдруг появляется этот список, что же, можно предположить, из этого выйдет? Неизбежно всплывут имена и кое-кого из ветеранов управления, помогавших и способствовавших этому дерьму. Возможно, наткнутся на какие-нибудь финансовые махинации, растраты. Наверняка все эти старперы поднимут визг, как свиньи под ножом мясника. В таком случае к кому вы можете обратиться? Только к кому-то из фанатиков-израильтян. Чисто и аккуратно. Потрепаться насчет призраков, оставшихся со времен Второй мировой войны, всплеснуть руками по поводу необъяснимых убийств из мести, спасти задницы старперов из управления – все счастливы.

«Да, – мрачно подумала Анна. – Все счастливы».

– Слушайте дальше. Здесь наши интересы сходятся. Вы пытаетесь расследовать серию убийств. Мы стараемся разгадать серию нарушений режима секретности. Но мы не можем справиться с этим без Бена Хартмана. Я не собираюсь вываливать на вас массу гипотез. Но существует немало шансов, что на него охотятся те самые люди, на которых он работает. Зачистки никогда не заканчиваются – это их главная проблема.

Зачистки: а разве она сама занималась чем-то другим?

Остроу, казалось, уловил ее колебания.

– Нам нужно всего лишь узнать, где правда, а где ложь, – сказал он, пристально взглянув ей в лицо.

– У вас есть документы? – спросила Анна.

Остроу ткнул тупым пальцем в сколотую пачку листов. На первом бросался в глаза набранный крупным шрифтом заголовок: «ПЕРЕВОЗКА ПОД СТРАЖЕЙ ГРАЖДАН СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ».

– Да, у меня есть документы. Теперь все, что мне нужно, это тело. Джек Хэмптон сказал, что вы поймете, о чем идет речь.

– А какие у вас проблемы с перевозкой?

– Вы должны понимать: кое-какие щекотливые вопросы с экстерриториальностью…

– То есть вы не хотите, чтобы я привела его сюда.

– Вы совершенно правильно нас поняли. Впрочем, мы еще позвоним домой. Вы можете надеть на него браслеты, дать нам сигнал, и мы явимся с колокольным звоном. А если вам не хочется пачкать руки, тоже прекрасно. Сообщите нам время и место, предпочтительно, чтобы место было какое-то относительно изолированное, и…

– А со всем остальным мы разберемся, – снова помрачнев, вставил Йосси.

– Христос свидетель, вы, парни, настоящие ковбои, так, что ли?! – воскликнула Анна.

– Ковбои, которые гарцуют в основном в самолетных креслах, – криво усмехнувшись, отозвался Остроу. – Но, уверен, с проникновением агентов мы еще в состоянии разобраться. Никому не причинят никакого вреда. Это будет просто «держи-хватай» – маленькая хирургическая операция.

– Хирургия болезненное занятие.

– Не ломайте над этим голову. Это нужно сделать. И это означает, что мы все выполняем свою работу.

– Я обдумаю это, – скорчив гримасу, сказала Анна.

– Тогда обдумайте еще вот что, – Остроу протянул ей листок бумаги, на котором были перечислены беспосадочные рейсы из Вены до международного аэропорта Даллеса в Вашингтоне и аэропорта Кеннеди в Нью-Йорке. – Время – деньги.

В темноватом помещении на втором этаже дома на Валлнерштрассе Ханс Хоффман, очень упитанный Berufsdetektiv, брякнул трубкой о корпус телефона и громко выругался. Было десять утра, и он уже четыре раза безуспешно звонил американцу в гостиницу. Сообщение, которое он оставил накануне вечером, было стерто, но так и осталось без ответа. Хартман не оставлял в гостинице никакого другого номера телефона, по которому его можно разыскать, а администрация не собиралась сообщать даже такую ерунду, как ночевал ли он в отеле или нет.

Частному детективу было необходимо как можно скорее связаться с Хартманом.

Дело стало по-настоящему срочным. Он дал американцу неверные сведения, отправил его в опасном направлении. Люди могли по-разному оценивать Ханса Хоффмана, но его добросовестности пока что не отрицал никто. Жизненно важно, чтобы он сумел добраться до Хартмана, прежде чем тот отправится на встречу с Юргеном Ленцем.

Ибо то, что детектив обнаружил вчера под вечер, тянуло никак не меньше, чем на сенсацию. Обычная проверка, которую он произвел по поводу Юргена Ленца, дала совершенно неожиданные, прямо-таки поразительные ответы.

Хоффман знал, что доктор Ленц уже давно не занимается практической медициной, но ему почему-то захотелось выяснить причину этого. Поэтому он решил запросить копию медицинской лицензии Ленца из Arztekammer, архива, в котором хранятся лицензии всех медиков Австрии.

Но никакой медицинской лицензии на имя Юргена Ленца там не оказалось.

Более того, ее там никогда не было.

Хоффман задумался: как это вообще возможно? Или Ленц все время лгал? И на самом деле он никогда не занимался медициной?