Прототип 2.0 | Часть III

В итоге сестрёнке пришлось смириться: преподаватели не любили опоздавших, а во время подготовки к ВУЗу учитывалась каждая мелочь от оценок до репутации. Похоже, Акеми, ни много ни мало, нацелилась на первые места в рейтинге.

— Походу, — Сайто плюхнулся на диван напротив. — Я, кажется, даже выспался. Охренеть странное чувство: как будто просрал инфу о патче. Всё выглядит так же, перс тот же, лока… а по факту другое. Терь понимаю, почему тебе было так хреново, после той спячки. И это… батя твой… Отец, в смысле. Я не поблагодарил его толком. Ваще ничего выдавить из себя не смог. Чё теперь делать?

— Позавтракать для начала. Тебе кофе?

— Кофе. Но я, брат, серьёзно. Я вчера впервые в жизни подумал, что… ну… это круто, когда есть отец. Я думал, он меня на дух не переносит и терпит только из-за тебя. В смысле где я, — Сайто демонстративно оттянул прядь длинных чёрных волос, с утра не встретивших даже расчёски, — и где он. Короче, я идиот. Не досталось мне от мамы всей этой эмпатии. И мозгов не досталось. Вообще ни хрена не досталось.

— Отец же сказал вчера: ты часть семьи. Разве в семье такая помощь не в порядке вещей? В общем, не заморачивайся. Потом разберётесь, если надо будет. Пошли на кухню. Времени у нас не так много, нельзя терять день. Ты смотрел список?

— Даже два пункта сделал.

Сайто встал, по дороге достал из кармана сложенные листки, перебрал и положил на стол основной, со списком. Первые два пункта действительно были вычеркнуты:

— Бабло пришло, они уже подтвердили. Ещё я успел прозвониться, так что нам к пяти вечера в офис. Я чудом вписался в окно приёма: кто-то там отменил во время разговора. Охренеть. Вроде ритуальные услуги, а такая очередь. В храм ещё надо. Твой отец сказал, им лучше не звонить, а прийти лично… Мосю [1] ведь тоже я… Ты ваще можешь это представить? И это… Мне обязательно в костюме тащиться?

1

Мосю — главный скорбящий. Обычно жена/муж или старший ребёнок. Его задача — общение с гостями, он обязан благодарить всех за приход, несмотря на неожиданное приглашение и(или) большое расстояние, сложность пути. Вообще, похороны в Японии, это обряд, в котором во главе угла стоят приличия и церемонии. Именно потому Сайто так сильно беспокоится. В его обязанность войдёт не только общение с гостями, но и соблюдение всех норм, чтобы не опозорить церемонию прощания. Кроме прочего, ему надо знать в лицо всех приглашённых и он не вправе ошибиться с именами.

Юки невольно усмехнулся. Рис и мисо-суп остались с завтрака, омлет не требовал много времени на готовку, а в холодильнике нашлась упаковка натто. Наверное, совсем неудивительно, что с переездом Юки здесь изменилась именно еда. Мама и Акеми, всё же, не так любили готовить и предпочитали практичность вкусу.

— Я вообще боюсь представить, во что ты превратил свой костюм. Лучшая участь — бросил как есть на стул?

— Не. Я ж не сразу вечером отрубился… В общем, заглядывала Акеми. Валяющийся на кровати пиджак привёл её в ужас, так что теперь он висит на дверце твоего шкафа. Уж не знаю, каким шаманством она впихнула всё на одну вешалку. Ты, к слову… письмо… читал?

Лопатка на миг замерла, Юки остановил взгляд на бодро скворчащей сковороде. Хотару-сан умудрилась попрощаться не прощаясь. Как будто она не ушла навсегда, а уехала на пару месяцев в командировку. Куда-нибудь на Хоккайдо. Строки, слова, пропитанные неизменным задором, звучали её голосом и её смехом. И Юки не мог понять, что они вытягивали из него: боль, или, всё же, тепло.

— Читал. — Лопатка шевельнулась, отработанным до автоматизма движением свернула омлет в ролл. Скворчание на миг усилилось и затихло. Лук украсил блюдо яркой зеленью. — Теперь я знаю величайший рецепт секретного рамена, который спасёт мир, если Рю-чан опять будет корчить из себя буку, — Сайто подавился супом. — А ещё я дал клятвенное обещание научить ему твою жену и убедиться, что она сможет делать «рамен радости» в любой ситуации без всяких подсказок.

Юки расхохотался и поставил перед охреневшим Сайто тарелку. Тот даже ложку опустил, глядя перед собой со смесью ужаса и смущения.

— Ну… ещё я унаследовал книгу рецептов, мне разрешили её пополнять. Даже настоятельно рекомендовали. С угрозой являться во снах, если я этого делать не буду. Я потом спрошу у тебя, что за тайник с записками, которые Хотару-сан не успела разобрать и перенести в рецепты. Потом… Когда будем готовы.

— Ха! Это ужасное место, считай чёрная дыра. Мама записывала что придётся, где придётся и чем придётся. Лично видел каракули помадой на открытке с чем-то вроде «десять грамм вяленых томатов».

Сайто грустно улыбнулся. Доел, наконец, суп и взялся за омлет. Завтрак для него скорее уж непривычный. Если Юки под влиянием отца предпочитал традиционную кухню, Хотару-сан экспериментировала со всем подряд. Но из-за недостатка времени её фирменным завтраком стали не менее фирменные бутерброды, вдохновлённые всеми кухнями мира.

Омлет закончился.

Кофе — тоже.

Часы пробили два.

— Мама… написала, что не против Акеми… и даже всеми руками за. Не представляю, правда, где я спалился… Ещё написала, что праздничный стол можно доверить только ей. Короче… для тебя есть список блюд, за ним список рецептов и секретный свадебный торт. Удивительно, как маме, оказывается, было важно… Ведь ни разу ничего не спросила. Ну чё за хрень? Запрещала нам притворяться, говорила быть честными, а в итоге…

Сайто прикусил язык и махнул рукой, стряхнул с себя вязкую липкую апатию:

— Го, короче. Переоденусь дома. Ну на хрен в этот костюм снова лезть. Душит. Ты бери, чё там надо. Документы пусть с тобой будут, ок? С меня станется их просрать где-нибудь чисто по дури.

— О-кей. Только по дороге давай свернём к ювелиру, я дам адрес. Он мне ещё в Токио написал, что заказ готов…

— Чё за бижа?

— Твой эмнид, если ты ещё помнишь. Я попросил сделать из него три подвески. Хочу попробовать залить в них своих бабочек и сделать что-то вроде амулета-хилки.

— Тема, — кивнул Сайто. — Заедем.

Заехали.

Юки спрятал небольшой бархатный мешочек в карман не проверяя, поблагодарил и быстро вышел. Успеет ещё заняться.

Потом заехали к Сайто. После письма Хотару-сан снова зайти в квартиру оказалось проще. В глаза сами собой бросались детали, разные мелочи, на которые Юки никогда не обращал особого внимания. Например, ту самую книгу с рецептами Хотару-сан иллюстрировала сама, ещё и прибавляла к каждому блюду две шкалы «Юки» и «Рю-чан» рядом с которыми закрашивала сердечки. Рейтинг. Оценка. Интересно, как Хотару-сан выпытывала их из Сайто? У него ведь, по сути, только одна оценка — «норм».

Юки вздохнул и перелистнул книгу на чистую страницу. Пока Сайто разбирался с одеждой, домыл оставшуюся в раковине посуду. Особенно аккуратно поставил на полку новый сервиз.

Храм.

Офис.

Бумаги.

Приглашения.

Снова храм.

Хотару-сан смогла купить и оформить новое место подальше от семейного захоронения, тем самым окончательно оборвав связи со своими предками. Почему-то Юки был этому рад. После рассказа Валентина он ловил себя на невольной, мимолётной злости, даже ненависти к родителям Хотару-сан. И совсем не хотел знать их имена.

Непривычный к такой концентрации официоза и вежливости, Сайто понемногу сходил с ума. А между делом приходилось зачитывать текст-приглашение множеству людей по списку. В самое разное время, иногда на ходу, иногда из машины, один раз — прямо за стойкой какого-то ресторана, куда они завернули на обед. Разве что «утренние» звонки Сайто проспал, и те остались на следующий день.

Бесконечные заботы, бесконечные церемонии, бесконечные правила приличий и этики давили сначала головной болью, потом вытеснили из души всё, кроме чугунной усталости, затем стали фоновым шумом. Юки казалось, что его мозги ссохлись до одной извилины, способной только поправлять речь Сайто, учить имена гостей и вычитывать бесконечные договора и согласия. Зато он понял, почему отец говорил, что похороны — это церемония, которая делается живыми для живых. И ещё понял, почему Хотару-сан не написала никаких пожеланий. Церемонии, приличия стояли выше.