Проваленная практика, или как расторгнуть помолвку

– Какая милая мисс, – мужчина, молча смотревший на нас до этого момента, чуть вышел из тени, выставляя себя напоказ.

Чёрные как смоль волосы на худом бледном лице, чёрные глаза, в которых даже не виднелся зрачок, и тонкие алые губы. Такое странное сочетание делало его лицо интересным и, возможно, даже красивым. Черный камзол лишь подчеркивал общее впечатление. Но, несмотря на его слова, говорить мне о том, кто это, никто не собирался, и в кабинете воцарилась оглушающая тишина, прерываемая лишь стуком секундной стрелки в старинных часах на стене.

Поперхнувшись от возмущения, ректор смерил меня внимательным взглядом, будто оценивая, что же мне всё-таки можно рассказать, и продолжил:

– И в мыслях не было. Расскажи, какие у вас взаимоотношения с Михаэлем?

– Зельиным? – я впала в ступор от вопроса. Какие у меня могут быть с ним отношения.

– Да, с ним, – мистер Армидж немного наклонил в мою сторону голову, незнакомец-же снова скрылся в тени.

– Даже не знаю. Ну, разговаривала с ним пару раз, не более. Он же с четвёртого курса, да ещё и с факультета артефакторики, если я не ошибаюсь, так что мы и не общались с ним.

– Интересно, а что насчёт Криса Вебера? – тут интерес уже проявил третий присутствующий.

– Даже не знаю, что вам на это ответить. Может, лучше спросить у него напрямую?

– Вы не в курсе круга общения вашего жениха?

– А вы не в курсе, что комментировать взаимоотношения других людей третьим лицам не стоит? – как же он злил меня, этот таинственный незнакомец. – Я могу говорить лишь о том, о чём знаю и что видела сама.

– Продолжайте, Мари, – ректор попытался смягчить наш диалог, махнув рукой в предупреждающем жесте в сторону стоящего в углу кресла.

– При мне у Криса и Михаэля никаких конфликтов не возникало, и я об этом не слышала от других студентов. Возможно, вам стоит уточнить этот момент у старосты группы, – закончив, я с вызовом просмотрела на присутствующих. Мало того что столько времени искали виновных, так ещё и задают провокационные вопросы.

– Всё верно, она не в курсе, старосты тоже.

Я с удивлением смотрела на вставшего со своего места человека, не понимая, почему он так смело ведёт себя в присутствии ректора и Максимилиана.

– Позвольте представиться, милая мисс, – он протянул руку для знакомства. – Роберт Андорский, дознаватель.

– О, так вы… – услышав знакомую фамилию, я растерялась, но лишь на секунду.

– Приятно наконец-то познакомиться с тобой, племянница, – от меня не ускользнула его чуть ехидная и довольная улыбка. Он был доволен тем впечатлением, которое произвёл на меня, тем секундным замешательством, которое вызвали его слова.

– Кто-нибудь объяснит мне, при чём тут Михаэль? Это он испортил артефакты переноса и связи? – по комнате прошёлся небольшой ветер, взъерошивая идеальные причёски мужчин.

– Твоя дочь, Максимилиан, теперь я в этом уверен ещё больше.

– Нам удалось узнать, – наконец-то взял слово ректор, поправляя упавшую на лицо чёлку, – что мистер Михаэль до начала практики, вернее, в ночь перед ней, взял из подготовленного для студентов инвентаря два артефакта переноса и два связи. Он внёс в них небольшие изменения, переставив вектор направления, поэтому вас и выбросило на другой стороне леса, туда, куда вход запрещён. В остальных он полностью замкнул цепь, делая невозможной связь с обоих сторон.

– Сразу видно – отличник, знал, что надо делать, – даже в такую минуту не могла не оценить талант студента Зельина. – А потом ему не составило труда дать их напрямую нам с Крисом. Но зачем ему это?

– Пока не удалось это выяснить, но мы работаем над этим. На нём стоит блок на действия, связанные с этим моментом, я не могу прочитать его мысли и понять, кто подал ему эту идею. О конфликтах между Крисом и Михаэлем нам неизвестно, никто из опрошенных мною студентов не был в курсе их ссоры, да и имелась ли такая, остаётся под вопросом.

Говоря всё это, Роберт стоял прямо напротив меня, буравя взглядом и словно пытаясь поймать мои эмоции от каждого произнесённого слова.

– Мои мысли вы тоже читаете? – вмиг стало как-то не по себе, ощущение и даже сама мысль, что в твоей голове, помимо тебя, кто-то ещё может находиться, пугала.

– А тебе есть что скрывать, милая мисс? – вот теперь на меня точно смотрел дознаватель. Черты лица заострились, и сейчас он напоминал гончую, которая взяла след.

– Всем есть, что скрывать, – я пожала плечами, пытаясь выглядеть как можно беззаботнее. – Думаю, и вы не без греха.

– Роберт, не пугай Марию, – Максимилиан встал между нами, закрывая меня от пронизывающего взгляда ищейки. – Твои не может, родовая защита, да и Брина не даст.

На сердце после такого заявления стало легче, даже воздух показался свежее, чем был секунду назад.

– Если что-то услышишь или увидишь подозрительное, дай знать, – мистер Армидж поднялся со своего кресла и вышел из-за стола. – В любое время дня и ночи. Отправь сообщение вестником, и я сразу же приду.

– Хорошо, я поняла.

На этом наше импровизированное совещание закончилось и, попрощавшись с присутствующими, я вышла из кабинета. Отец нагнал меня уже около двери, изрядно хлопнув дверью и напугав всё ещё что-то печатающую Нинель.

– Мария, постой, нам надо поговорить. Если ты не против, конечно.

Я видела, как ему было нелегко. С одной стороны, есть дочь, о которой он не знал столько лет, с другой – дочь уже относительно взрослая, которой мало будет пары заверений в родстве для возникновения нежных чувств. Я и сама была в смятении.

После поступка Вильгельма я не хотела снова открываться кому бы то ни было; где-то внутри меня поселился комок страха, постепенно разрушая все тёплые чувства к окружающим. Иногда я начинала бояться сама себя: резкие слова подругам, которые они стоически терпели, делая мне скидку на произошедшее. Алекс же молча слушал колкости в свой адрес, а потом крепко-крепко меня обнимал, успокаивая и даря надежду, что в этот раз всё будет иначе и меня никто не предаст. Вспомнив последний с ним разговор, где он описал будни Максимилиана и его настрой в отношении противоположного пола за прошедшие года, я решилась: