Провиденциалы

Михаил нахмурился, пытаясь понять.

– То есть, если какой-то факт из прошлого подтверждён и доказан, то добавлять к такому глаголу в конце твёрдый знак. Если же описывается какое-то событие из прошлого, которое не доказано, – добавлять мягкий знак, – Светлана на мгновение замолчала, собираясь с мыслями. – Например, он сегодня сказал «Господь сотворилЬ». Это значит, что люди предполагают, что так было, но не знают наверняка. Поэтому ставим в конце мягкий знак. А если бы знали точно, то он бы сегодня сказал «Господь сотворилЪ», с твёрдым знаком на конце слова.

Михаил вдруг вспомнил, что действительно слышал это «сотворилЬ» чётко, но решил, что это дефект речи. Он чуть не озвучил эту мысль, но тут же вспомнил о речевой особенности самой Светланы и сдержался, промолчав.

Взглянув на Михаила краем глаза, Светлана добавила:

– Самое интересное то, что он свободно говорит на этом придуманном им самим языке.

– Правда? – Михаил поднял брови, искренне удивлённый.

– Да. Постоянно так говорит. И нас к тому призывает… – Светлана замолчала на полуслове, её взгляд внезапно стал отстранённым. Она посмотрела на часы, затем на небо, оценивая время и погоду. Её лицо просветлело, и она неожиданно предложила: – Давайте сходим на набережную, покормим уточек? Я всегда это делаю по воскресеньям.

– Давайте, – охотно согласился с ней Михаил.

Михаил и Светлана неспеша пошли к набережной, ведя разговор о городских мелочах. Они спустились к воде, Светлана достала из сумки бумажный пакет, медленно открыла его, извлекая кусочки хлеба, и слегка наклонила голову, чем-то любуясь.

– Смотрите, Михаил, – она указала на нескольких уток, мерно плавающих возле берега. – Они уже меня узнают.

Михаил молча наблюдал, как она бросает кусочки хлеба в воду. Гогочущие птицы с восторгом устремились к ней, образовав оживлённую стайку. Светлана улыбалась, наблюдая за их суетой. На её лице отразилось выражение детского озорства.

– Они такие милые, – сказала она, поворачиваясь к Михаилу, который стоял чуть позади. Она продолжала кидать хлеб в воду, и утки, соревнуясь друг с другом, ловко подхватывали каждый кусочек. Вода вокруг них бурлила и пенилась, создавая небольшие водовороты. Солнечные лучи играли на поверхности воды, окутывая эту сцену волшебным очарованием.

Михаил подошёл ближе, и Светлана протянула ему несколько кусочков хлеба.

– Хотите попробовать?

Михаил, немного смущённый, взял угощение и бросил кусочек в воду. Одна из уток немедленно устремилась к нему, ловко схватив хлеб клювом. Он почувствовал неожиданное удовольствие от этого простого действия.

– Забавно, – заметил он, его брови слегка приподнялись в удивлении. – Никогда бы не подумал, что это может быть так… так… – он пытался дать определение своему новому ощущению, машинально потирая висок. В его голове вертелись слова «альтруизм», «доброта», «меценат», но ни одно из них его не удовлетворяло. Было что-то ещё, какое-то неуловимое чувство, которое он не мог облечь в слова.

– Да, в этом есть что-то успокаивающее, – Светлана понимающе улыбнулась в ответ.

– Знаете, это не только успокаивает. Есть в этом какое-то… удивительное чувство заботы и ответственности. А ещё я ловлю себя на мысли, что сейчас, глядя на этих птиц, я как будто отвлёкся от всех проблем. Сосредоточился на настоящем моменте.

Понаблюдав какое-то время за птицами, Михаил огляделся по сторонам:

– Отсюда до Затона совсем недалеко. Там ваша церковь?

– Да, а вы ни разу не были? – Светлана посмотрела на него с интересом.

– Нет, я даже не крещёный, – ответил он, пожав плечами. – Хотя было время, когда эта тема меня захватила. Помню, в нашем классе учился мальчик из семьи протестантов. У него были эти яркие книжки из Германии, похожие на комиксы – иллюстрированные истории из Нового Завета. Мы выменивали их у него на фантики от жвачек. Мы и не знали толком, кто такой Иисус. Нас просто манили эти красочные картинки, – усмехнулся Михаил.

Светлана на мгновение загрустила, но она быстро взяла себя в руки. Однако Михаил заметил её изменившееся настроение.

– Позже я прочёл Библию и ещё много всякой религиозной литературы. Но чем больше я читал, тем сильнее росло во мне недоумение. Как можно верить в мгновенные исцеления? В то, что человек, всю жизнь прикованный к постели, вдруг встаёт и идёт? Ясно же, что мышцы, закостеневшие от бездействия, не смогут вдруг поднять тело. У нас космонавты возвращаются на Землю после недолгого пребывания в космосе и заново учатся ходить. А тут вдруг встал и пошёл…

Он искоса посмотрел на Светлану. Она опустила взгляд, молча смотря себе под ноги, её плечи немного поникли.

– Для Бога нет ничего невозможного, – тихо проговорила она, стараясь не показывать свои чувства.

Михаил сделал вид, что не услышал её, и продолжил:

– И эти Вселенские соборы, где люди голосованием решали, как воспринимать Иисуса. Представьте, если бы сегодня вместо выборов президента мы бы выбирали, кого из граждан объявить божеством!

– Ясно, – по мере того как Михаил говорил, лицо Светланы становилось всё более напряжённым. Она сдерживала внутреннее огорчение, стараясь сохранить невозмутимость. – Но ведь вера – это нечто большее, чем просто логика и факты. Это то, что приходит изнутри, из самого сердца.

Взглянув на Светлану, он ощутил укол совести. Её поникший вид и потускневший взгляд ясно давали понять, что его слова оказались острее, чем он намеревался.

– Все мы во что-то верим, – начал он мягче, стараясь смягчить удар. – Я, например, верю в то, что солнце завтра вновь взойдёт, а за зимой последует лето. Ведь знать я этого не могу. Хорошо, когда люди верят в одно и то же. Вам, наверное, сложно сегодня, верующим людям. Ведь правила запрещают верующим вступать в брак с неверующими.

– Да, это так, – тихо произнесла Светлана. – Но вера для нас – это не просто свод правил. Это… как свет в темноте.

Михаил задумчиво кивнул, и они медленно двинулись вдоль реки.

– У нас нет жёстких канонов о браке верующих с неверующими, – продолжила Светлана, глядя на речную гладь. – Соборность учит нас искать истину вместе, через диалог и взаимопонимание. Конечно, людям важно иметь схожие взгляды для счастливой жизни. Но это не значит, что они должны быть идентичными. Разные трактовки и мнения могут сосуществовать, обогащая друг друга. Главное – стремление к общим ценностям и целям. Это облегчает общение, помогает преодолевать разногласия и создаёт атмосферу, где каждый чувствует себя услышанным.

Они брели, увлечённые беседой, почти не замечая, как меняется городской пейзаж вокруг них. Набережная сменилась тихими улочками, ведущими в жилые кварталы.

– Вера – это не стена, а мост, – говорила Светлана, когда они свернули на её улицу. – Она не разделяет, а соединяет людей, помогая найти общий язык даже тем, кто, казалось бы, очень разный. В этом и заключается глубинная мудрость православия – в поиске единства через любовь и понимание, а не через принуждение и догмы.

Незаметно они подошли к подъезду её дома. Светлана остановилась и замолчала. Внезапная пауза в разговоре совпала с моментом глубокой сосредоточенности на её лице, но вскоре она вновь обратилась к Михаилу: