Проводник

— А он и вас курирует?

Мигель загадочно усмехнулся.

— Не совсем. Я, как бы это сказать, вольный стрелок. Конечно, тоже участник научной программы, но на несколько других условиях.

— А что, им даже можно ставить условия? — встрепенулся Макс.

— Наверно я несколько неудачно выразился. Вы никогда не задумывались, что будет с вашим сознанием здесь, если там вас не станет?

— Я… Э-э-э, нет. Даже и как-то в голову не приходило.

— Оно и понятно. Обычно перенос происходит оттуда сюда, это как бы в порядке вещей. Так вот. Мне, как одному из самых первых проводников проекта, выпало испытать, что будет, когда мозг проводника исчезнет физически.

— То есть там вы…

— Да, мой друг, да. Там мне осталось недолго. И пока я жив там, здесь я являюсь чем-то вроде постоянного резидента.

— Да но…. Как они узнают о результатах? Ведь с вашей кончиной там канал исчезнет. Или я чего-то не понимаю?

— Всё элементарно просто, мой друг. Я напишу им отсюда письмо. До востребования. Пусть ждёт пятьдесят лет.

— А это что, реально?

— Конечно. Такие случаи в нашей истории уже бывали. Небрежность работников почтовых служб, увы, — Мигель простодушно улыбнулся. — Никуда не деться. Бывало, письма искали своего адресата и по сорок лет. Особенно после второй мировой войны, — тяжело вздохнул и помрачнел.

— Наверно тоже поучаствовали? — понимающе глянул Макс.

Мигель нервно дёрнул щекой.

— Ещё как… Тяжело об этом говорить, но в некотором роде я её крестный отец.

Заметив вытаращенные глаза, горько усмехнулся.

— Да-да, именно так. Насколько я знаю, вы тоже однажды столкнулись с эффектом спонтанного перехода, не так ли?

— Было дело, — заинтересовано кивнул Макс. — ФБР меня наркотиками накачало, вот я и выпал в девятнадцатый век. Три месяца жил сам по себе…

— Вот-вот, примерно то же самое было и со мной. Травма, операционный стол, наркоз, и в итоге я оказался в теле пожилого врача конца девятнадцатого века в австрийском городке Браунау-на-Инне. Потеряв связь, жил обычной жизнью, лечил людей, принимал роды. И вот однажды, ко мне пришла заплаканная молодая женщина с твёрдым намереньем сделать аборт. Помню, я ещё спросил, зачем, это же тяжкий грех! Не могу, говорит. Трое малышей уже умерло. Не хочу, чтобы этот стал четвёртым. Поняв, что имею дело с типичной депрессией, я отговорил бедняжку, тем более медицинских противопоказаний не было. Здоровая крепкая женщина. Мы проговорили почти час…

— И что? — выдохнул Макс. — Уговорили?

— Уговорил. Она послушалась и ушла. В эту же ночь появилась связь.

— Точно! — возбуждённо выпалил Макс. — Один в один как у меня! И что это была за женщина?

Вместо ответа Мигель нервно встал и прошёл к шкафчику. Плеснул в рюмку коньяку и залпом выпил. Поморщившись, перевёл дух и выдохнул:

— Клара Гитлер…

— Вот чёрт, — поперхнулся Макс. — Честно сказать, даже и не знаю, что бы я сделал на вашем месте.

Мигель вернулся на место и как-то весь сник.

— Вот так же и я. Тысячу, тысячу раз задаю себе один и тот же вопрос. Что можно было тогда сделать…. И тысячу раз говорю себе, ничего. Абсолютно ничего. Ход сделан. И нет пути назад…

Повисла гнетущая тишина.

— Кхм…. Не корите себя. Думаю, любой нормальный человек в той ситуации поступил бы так же. Тем более, вы не знали кто она. Чёрт, да я и сам не зная того, изменил нашу историю. А может и просто удачно попал в неё, не знаю. Помнится, Алекс мне ещё пытался что-то на пальцах объяснить про пренебрежимо мало отличающиеся реальности, но когда я начинаю об этом думать, у меня мозги закипают. Говорит, под это дело разрабатывается целая научная теория…

— Да-да, — рассеяно кивнул Мигель. — Мне тоже рассказывали нечто подобное в качестве утешения. Кстати, в одном из вариантов Адольф даже стал художником-экспрессионистом. Честно признаться, картины производят тягостное впечатление. Не знаю, видели ли вы труды Эдварда Мунка. Так вот, эти почти один в один. Брр, — встряхнул головой. — Ужасно…

— Стоп. Вы что, видели картины того Адольфа?

— Конечно. Там побывал один из наших проводников. Кстати, поначалу картины были довольно приличные. Акварель, городские пейзажи, сдержанная палитра. И видно потом с ним что-то произошло. Творческий кризис, прогрессирующее заболевание мозга, не знаю, но картины перешли в какую-то ужасную плоскость. Такое впечатление, что написано словно в муке. Практически готовое учебное пособие для психиатра. Впрочем, что я вам всё это рассказываю? Если интересуетесь, попросите Алекса, но сразу предупреждаю, зрелище довольно жутковатое.

— Нет-нет, пожалуй, воздержусь. Если он столько наворотил у нас, представляю что сотворил там.

— Вот именно, именно наворотил! И теперь я по мере сил пытаюсь исправить свою собственную ошибку.

— Исправить? Но как? Ведь та война…

Мигель тяжело вздохнул.

— Да, вы правы. Та война уже шестнадцать лет как прошла. Но многие её гнусные деятели ушли от возмездия. И часть из них безнаказанно живёт здесь, в Аргентине. И притом неплохо живёт, припеваючи.

— Понятно. И вы их…. Того?

— Нет. Для киллера у меня недостаточная квалификация, да и возраст неподходящий. Я их всего лишь выслеживаю. Моя профессия тому очень способствует. Бываю в разных домах, лечу домашних питомцев, разглядываю старые фото и делаю выводы. Кроме того, военную выправку и немецкий акцент особо не скроешь. Дальше дело техники.

— М-м-м, — замялся Макс. — Вот тут не совсем понятно. По-моему, это же прямое вмешательство в историю, разве нет?

— Почему? — равнодушно пожал плечами Мигель. — Никакого вмешательства. Я легально существую в этом времени и лично разыскиваю нацистских преступников без всяких подсказок из будущего. Какое же тут вмешательство? Да и к тому же, этим активно занимаются советские и израильские спецслужбы, в чём я им и помогаю по мере сил. Инкогнито, конечно. Известность нам совсем ни к чему, согласитесь.

— Понятно. И судя по всему, я направлен вам в помощь, так?

Старик смущённо улыбнулся.

— Вовсе нет. Простите мою старческую болтливость. За эти восемь лет я всего лишь второй раз вижу родственную душу и коллегу во плоти, вот потому и болтаю без умолку…. Конечно же, у вас совсем другое задание. И наоборот не вы, а я к вам приставлен в помощь. Не волнуйтесь, ближайшие две недели я подготовлю вам все необходимые документы и сделаю первоочередные прививки…

— Стоп, стоп, стоп! — опешил Макс. — Мне показалось, или вы действительно что-то сказали о прививках?

— Именно так. Соваться в дикие джунгли без прививки хотя бы от столбняка и малярии я считаю верхом легкомыслия. Кроме того, потребуются ещё…

— Стоп! Какие ещё дикие джунгли? Вы о чём?

— Как? — Мигель удивлённо откинулся в кресле. — Разве Алекс вам ничего не сказал?

— Сказал? — возмутился Макс. — Да этот жук мне вообще ничего толком не говорил! Сказал только, что меня заберёт постоянный резидент, и якобы он всё и скажет. И сразу до свидания. На всё про всё ушло тридцать секунд. Это вообще нормально?

— Хм, — смутился Мигель, — да, понимаю. Действительно непорядок…. Впрочем, давайте не будем судить его строго. Видимо для спешки у него были свои причины, особенно учитывая ваше нестабильное состояние…. Что ж, раз такая ситуация, расскажу вам тот минимум, который мне сообщили. Видите ли, нужно разобраться в одной тёмной истории. В ноябре этого года где-то в Западном Ириане пропал Майкл Томпсон, сын известного американского миллионера…

— Пардон, западном где? — озадаченно глянул Макс. — Что-то я не припомню такого названия.