Провокатор

— В тепловизорах германий используется, а все его месторождения серпиенсы для своих нужд зарезервировали, — капитан Рабинович вернул запись на несколько секунд назад. — Видите, лоскут в руке у Танка?

— Вижу, что с того?

— Вот, — капитан выложил на стол прозрачный пакетик с обрывком ткани. — С него все и началось.

— Это я уже понял, — полковник поморщился и открыл папку. — Только ты пока не удивил меня, Рабинович. Ну, лоскут, ну, запись… безголовая. Что тут еще? Список грехов неизвестного провокатора на три листа. Экспертиза какая-то. Что у тебя конкретно имеется?

— Вот это, — Рабинович, наконец, достал из портфеля последнюю улику.

Это была легкая спортивная куртка с капюшоном, также упакованная в полиэтилен. На задней части предмета одежды зияла дыра. Капитан подвинул папку в сторону, аккуратно разложил куртку на столе и примерил к дыре лоскут. Соответствие было очевидным.

— Поня-ятно, — протянул полковник и, откинувшись на спинку стула, попытался покачаться на двух ножках, как на кресле-качалке, — что ничего не понятно. Откуда этот френч?

— В кубрике у Грина нашел, — ответил капитан, честно глядя на шефа.

— У кого?! — Дед едва не рухнул вместе со стулом. — Шутишь, да?

— Какие шутки? — Рабинович вздохнул. — Вы же знаете, мне этот умник дорогу не переходил, планы не срывал, дураком не выставлял, стал бы я под него копать просто так?

— Старые полеты не будем разбирать. — Дед выразительно посмотрел на капитана. — Половина из тех, кого он выставил… этими самыми… на небесах. О них хорошо или ничего, так что замяли, как говорится, для ясности.

Капитан понимающе кивнул: «И не собирался ничего разбирать, не моя компетенция». Полковник некоторое время помолчал, собираясь с мыслями, встал, походил из угла в угол кабинета, снова уселся за стол, взял папку и погрузился в чтение. Закончив читать, он бросил взгляд на застывшую картинку в экране компьютера, рассмотрел на просвет упакованный клок ткани и, бросив его на стол, взглянул на подчиненного.

— Ход твоих мыслей я понял. Не понимаю одного, как ты догадался взять в разработку именно Грина?

— В рабочем порядке, товарищ полковник. — Офицер уловил недовольный взгляд Деда и торопливо расширил пояснения: — В ходе следствия по главному делу всплыла эта запись, потом другие.

— Другие?

— Да, еще три, тоже сделанные группой Ворона. Провокатор на них в той же куртке, взгляните еще раз, я увеличу фрагмент картинки.

Рабинович выделил часть компьютерного изображения и щелкнул по иконке «зума». Компьютер выдал крупный план запястья шпиона. На нем красовалась «Омега». Рабинович включил другой эпизод и снова вывел крупно запястье провокатора. Затем картинка сменилась на запись с внутренней камеры наблюдения. Грин шел по коридору. Офицер остановил кадр и провел все ту же процедуру. Часы на руке у Грина были такими же, как у провокатора.

— Это ерунда. — Дед покачал головой. — Часы — не доказательство. Сейчас многие такие носят. Хорошую «Швейцарию» можно выменять всего на десять банок какой-нибудь сайры в масле. — Он поднял руку и, отдернув манжету, постучал по своим часам. Практически таким же, как у Грина. — Сам-то что носишь?

— Я… — Рабинович замялся, — стараюсь соответствовать… э-э… положению.

— Покажи, не стесняйся. — Дед хитро улыбнулся. — Ну?

Рабинович смущенно продемонстрировал часы. В точности такие же, как у Деда. То есть и такие же, как у Грина.

— Полкороба тушенки, — признался Рабинович.

— То-то! — Дед снова усмехнулся. — Пинкертон!

— Ну, хорошо, пусть остается лишь куртка и запись последнего из эпизодов. Этого достаточно с учетом того, что хакеры подбросили нам еще и несколько интересных перехватов из виртуального пространства серпиенсов. Голос в одном из разговоров показался мне знакомым, и я прогнал его через нашу систему идентификации. Она выдала совпадение с голосом Грина. Я заинтересовался, начал копать дальше, проанализировал действия Грина во время операции…

— Снова отставить, — приказал Дед. — Что за запись с голосом Грина в пространстве серпиенсов? Откуда она там взялась?

— Я указал в рапорте. Это было короткое сообщение с высшей степенью важности, адресованное кибертени приора стражи Арианны Дей. Если переводить дословно: «Вы в опасности, Ночной Потрошитель взял след, немедленно уходите под купол». Было отправлено в день «Д», в девять пятьдесят пять. Грин говорил шепотом, но это не помешало идентификации.

— В это время он был в штабе, — возразил Дед. — Точно знаю. Прибыл в девять с копейками и скандал закатил. Свидетелей полон двор. Не стал бы он шептаться с серпиенсами в присутствии штабных, зачем ему так рисковать?

— Все верно, только Грин закончил скандалить и покинул штабной отсек в девять пятьдесят, — невозмутимо глядя на шефа, сказал Рабинович, — а на отведенный ему боевой пост прибыл только в десять пятьдесят шесть, за четыре минуты до часа «Ч». Где пробыл больше часа — неизвестно. Система внутренней безопасности его не зафиксировала.

— А эта вот запись… — Дед слегка завис, подбирая слова.

— Сделана в десять тридцать пять. И сделана, как нам известно, в здании на Щелковском шоссе. Не так уж далеко от базы.

— Так, так… — Дед побарабанил пальцами по столу, — продолжай.

— Сопоставив эти факты и приплюсовав к ним то, что в последнем эпизоде Воронцов потерял троих бойцов — Грин, как известно, хороший стрелок, — я решил проверить свои подозрения и провел беглый осмотр кубрика подозреваемого. Результат перед вами.

— Как-то это… не знаю. — Полковник почесал кончик массивного носа. — Грин ведь герой, он почти раскрыл заговор. Правда, опоздал. Потом охотникам помог и генерала спас. Как-то не верится, что он и есть провокатор.

— Против Грина факты, товарищ полковник, и показания свидетелей. — Рабинович был по-прежнему невозмутим. — Группа Воронцова, охрана базы, сотрудники Грина, персонал жилых отсеков… свидетели есть по каждому эпизоду, не сомневайтесь. А генерал Алексеев — это отличное прикрытие. Ведь о своих «сомнениях» накануне разгрома Грин доложил именно начальнику штаба. Теперь сопоставьте: Грин озвучивает свои сомнения, но только в тот момент, когда ничего уже нельзя изменить, а затем спасает того, кто может авторитетно подтвердить, что Грин сотрясал воздух накануне разгрома. Блестящий ход. Сопротивление разбито и обескровлено, а провокатор по-прежнему вне всяких подозрений. Готов к дальнейшей секретной службе, вплоть до полного уничтожения подполья.