Провокатор
Шрифт:
— Ну, это слишком большая морока — найти участок, подвести воду, найти архитектора, нести повинности как домовладелец…
— Нет-нет-нет, вы не так поняли, вернее, я неправильно сказал — не дом, а квартиру. Большую, удобную, со всеми передовыми техническими решениями, а?
Шухов приподнял брови и молча смотрел на меня, как бы давая время понять всю нелепость такой идеи — ну в самом деле, кто же строит по одной квартире? Да и куда ее такую воткнуть? Но в том-то и была фишка!
— Вы ведь не один такой, Владимир Григорьевич! Вот я бы тоже не отказался от квартиры, скроенной по моим потребностям. Или Александр Вениаминович — он ведь тоже собирается переезжать? Наверняка ведь по всей Москве не один десяток
Брови Шухова сошлись к переносице, он, кажется, ухватил задумку.
— Погодите, вы предлагаете построить целый дом для инженеров?
— Даже целый квартал! И не только для инженеров — для юристов, для врачей, для профессуры, для всех, кто обладает достаточными средствами и стремлением жить по-новому. Вот смотрите, — я схватил листок и начал набрасывать привычную мне схему секции многоподъездного дома.
— Вот лестница и elevator, подъемная машина. Чем больше этажей — тем выгоднее ее содержать. Вот коридоры в крылья, вот отдельные квартиры. Причем простой перестановкой стенок мы можем сделать в крыле одну, две или три квартиры разного размера или вообще разбить его на квартирки для холостяков. Водопровод, канализация. Отопление — центральное паровое, никаких печей и дров.
— А готовить? — Шухов подался вперед и с интересом следил за моими набросками.
— Газ. Он же нагревает воду в колонке, сразу отпадает уйма проблем. Освещение — электрическое. Для холостяков в квартале можно предусмотреть столовую с отпуском блюд на дом или на месте, я думаю, многие семейные тоже не откажутся. По вечерам ее можно использовать как клуб — для спектаклей или концертов. Во дворе — сквер, скамейки, площадка для занятий спортом, она же зимний каток. В конце концов, можно даже запланировать свой garage для новомодных автомобилей!
— Эка вы разлетелись, Михаил Дмитриевич!
— Это я еще не долетел, — усмехнулся я в ответ. — Еще можно, например, при квартале создать службу горничных, как в гостиницах — тогда холостым вообще не нужно будет нанимать прислугу.
— Что за шум, а драки нет? — на наше бурное обсуждение из своего кабинета вышел Бари.
— Да вот, у Михаила Дмитриевича очередная гениальная идея, — поддел меня Шухов. Пришлось снова пускаться в объяснения, на которые подтянулись еще несколько сотрудников. Бари протянул руку, взял мои наброски и начал их внимательно разглядывать, а потом пустил по рукам.
— Не очень понимаю, как это с юридической точки зрения…
— Cooperative. Квартира в собственности плюс все владельцы — пайщики квартала, имеют долю в котельной, столовой и так далее.
— А продать?
— С разрешения кооператива.
— А любопытно может получится… Давайте-ка мы сделаем эскизный проект и прикинем смету, — подвел черту Бари.
Чем мы и занялись в ближайшие дни. Первоначально, заложив в проект все и сразу, получили довольно большую сумму “на квадратную сажень жилой площади”, потом сделали три варианта — богатый, средний и совсем простецкий. Выходило, если строить для себя, не пытаясь наварить, как это делали застройщики, то можно выйти на вполне приемлемую для инженерного оклада цену. А я еще подкинул идею ипотечного кредитования — да, получится дороже, чем если вносить пай сразу, но все равно заметно дешевле, чем каждый год снимать квартиру.
Участники разговора и разработки настолько увлеклись, что уже через неделю в конторе Бари состоялось первое собрание “Жилищного общества инженеров”, на которое были приглашены коллеги, невзирая на специализацию — строители, путейцы, электротехники. Как оказалось, мы попали в точку. Господа инженеры ухватились за проект и кинулись составлять устав общества для последующей регистрации. Я пытался несколько придержать их за фалды, но куда там, “квартирный
вопрос всех испортил”, разве что успел воткнуть в текст несколько важных положений, направленных на развитие кооперации в квартале и пресечение “членства с целью наживы”, а то навступают в кооператив, распродадут квартиры и потом мучайся с новопришедшими, не готовыми взаимодействовать.Слухи о моих военных предсказаниях дошли и до Зубатова, и потому на наших регулярных встречах он стал расспрашивать о возможных войнах, в которых будет участвовать Россия. Умен мужик, не откажешь — в такие годы всегда растет внутренняя нестабильность. Рассказал я ему что помнил о Боксерском восстании в Манчжурии, о том, что хорошо бы уже сейчас озаботиться созданием агентуры среди китайцев или, по крайней мере, найти лояльных переводчиков. Рассказал, и гораздо подробнее чем год назад, о русско-японской войне и о том, что японцы и англичане использовали ее для раскачки ситуации внутри России. Тяжелое впечатление произвел на него рассказ об утрате половины Сахалина и особенно о зверствах там японцев.
— Да, Михаил Дмитриевич, я вам не завидую, не дай бог знать, что случится завтра. Мне-то вы лишь краешек показали, и то — ночами не сплю, все думаю, как предотвратить.
— Боюсь, у нас пока нет ни сил, ни возможностей повлиять на военных. Но вот с Сахалином можно кое-что попробовать. Наместник Алексеев разрешит формировать дружины из каторжников, так почему бы заранее не усилить их? Наверняка к каторге и ссылке приговариваются и солдаты, и даже офицеры, не говоря уж о террористах-социалистах — вот их всех на остров и отправлять, пусть поглядят на то, что там будут творить японцы, да и ополчение будет качеством повыше. Глядишь, и не сдадим половину.
— Ну, много туда не получится отправить.
— Впереди шесть лет, даже если за это время наберется одна-две сотни — уже хорошо.
— Возможно. Но давайте займемся более насущными делами. Вы в шахматы играете?
Такой резкий поворот в разговоре меня ошеломил и я, кивнув в подтверждение, некоторое время молча смотрел на Зубатова, который снизошел до объяснений.
— Нам обязательно нужно иметь возможность встречаться прилюдно. Рано или поздно наши контакты выйдут на свет и будет непросто объяснить, почему мы их скрывали. А шахматы — прекрасный повод. Так что приходите по вечерам в Литературно-художественный кружок на Воздвиженку, там, помимо писателей и актеров собираются и другие любители, есть и шахматисты. Вот там и “познакомимся”.
— Русский крестьянин органически враждебен капитализму!
— Ага, то-то он при каждом случае старается стать кулаком.
— Только исконная община с ее коллективизмом…
— …чересполосица постоянно подвергает голоду…
Одна из комнат общежития Петровской сельхозакадемии, вернее, Московского сельскохозяйственного института — академию разогнали несколько лет тому назад за революционные настроения — была набита под завязку соучениками Савелия Губанова. Говорили все разом, пытаясь доспорить недоспоренное ранее. Высокий и нескладный Савелий горбатился в углу, подпирая косяк двери и нависая над одним из немногих стульев в комнате, на котором, закинув ногу на ногу и покачивая носком сапога, расположился я.
Сапоги с бриджами, френч и косоворотка оказались весьма удобным комплектом, да и пистолет под мышкой был менее заметен, чем в пиджаке. Дополнив наряд картузом из той же ткани и заказным портфельчиком с ремнем через плечо, я наконец-то начал чувствовать себя свободно, избавившись от всех ужасов нынешней мужской одежды. Ну и снискал себе славу экстравагантного оригинала, впрочем, в одиночестве я оставался недолго — столь удобный “инженерный костюм” заказал уже пяток коллег, а еще десятка два находились в раздумьях.