Proxy bellum

БТГ же их тут и ждало, указав на то, где встать и окапываться. Сколько они тут провели — не ясно, но вроде как сумели добротно окопаться.

— Только это их совершенно не спасло… — мрачно произнес капрал, наблюдая за тем, как на перепаханную землю позиций советского батальона, наступали очень серьезные силы французов. Превосходивших их числом и в целом, свежем состоянии. Во всяком случае — на взгляд капрала.

И вот — когда до передовых тяжелых танков французов оставалось метров пятьсот прозвучал выстрел.

Бах!

И перед окопанным советским танком поднялось облако пыли. А французский «тяж» замер да закоптил… скорее даже зачадил черным, жирным дымом.

Рядом выстрелили еще один советский танк. Тяжелый. Это БТГ было укомплектовано именно ими. И еще один. И еще.

Секунд пятнадцать спустя оказалось, что все тяжелые танки РККА вполне пережили этот артналет. Окопанные по башню с толстой броней они могли пострадать только при прямом попадании снаряда от легких полевых систем французов. Да и то — не факт. Все-таки 152-мм лобовой брони — аргумент с которым не так-то и просто спорить.

Вот и открыли огонь.

А французские тяжелые танки вспыхивали и лопались, словно и не несли тяжелой брони. 75-мм пушка Канэ с хорошим бронебойным тупоголовым каморным снарядом делала свое дело. И со столь небольшой дистанции надежно пробивала их. Поражая прямыми попаданиями в башню, чтобы не возиться с 60-мм плитами лба корпуса, стоящими под приличными углами.

Французы стреляли в ответ.

С коротких остановок.

И даже попадали.

Но их орудия выглядели совершенно беспомощными перед тяжелыми советскими танками. И снаряды то и дело рикошетировали, время от времени высекая снопы искр.

Еще минуту спустя ожила легкая бронетехника РККА.

Она также, как и танки находилась в окопах. Выставив наружу только башню. Да, тут с броней все было сильно хуже. Но и башни не такие крупные. У тех же БТРов — они вообще крошечные. Называется — иди попади. Однако крупнокалиберные пулеметы этих самых пулеметов застучали, очень эффективно отсекая французскую пехоту от их танков. Да и 20-мм автоматические пушки БМП тоже немало этому способствовали. Заодно создавая немало проблем для гусениц неприятеля, работая по второй линии. Вон — одна слетела, не выдержав попаданий малокалиберных снарядов. Вон еще. И еще. Из-за чего легкие танки один за другим замирали. Да еще в дурацкой позе, сильно довернув и подставив борт. Куда им и прилетало.

20-мм бронебойные снаряды не отличались особо выдающимися качествами. Энергии мало. Слишком мало. Но работая короткими очередями, советские БМП довольно уверенно вскрывали легкие французские танки. Верхняя часть их борта была им не по зубам. Но вот нижняя… Там, правда, находились катки, гусеницы и рессоры. Однако прилетающая очередь мал-мало да попадала как надо. Пробивая ослабленную нижнюю часть.

И если одно пробитие погоды не делало, разве только очень удачное. То вот их серия вела к безусловной катастрофе. Возгораний, как правило, не происходило. Ибо снаряды эти были «болванками» без взрывчатки, чтобы повысить пробитие брони. Но вторичные осколки они все же образовывали. И из обломков броневых плит, и из своих разрушающихся «тушек». Поэтому крайне скудным экипажам французских легких танков доставалось от души. Убивать почти никогда не убивало. Но ранило сильно и обширно. Выводя из строя. Особенно командира, которому «коцало» ноги, не давая выполнять свои обязанности. То есть, среди прочего вести огонь из орудия…

Личный состав легкой бронетехники во время артиллерийского налета прятался в специально нарытых щелях. То есть, узких траншеях. И, переждав обстрел, вернулся к своей технике.

Ее потрепало.

Кое-где наблюдались пробития крупными осколками.

Местами даже сработали автоматические огнетушители.

Но в целом — и БТРы и БМП пережили этот обстрел относительно неплохо. Более того, у них ни у кого не пострадала возможность дать ход. Окопы очень неплохо их укрывали от огня вражеской артиллерии.

И тут откуда-то из тыла заработали крупные калибры.

Отчего капрал федеральных войск аж вздрогнул.

За эти дни боев он уже научился по звуку определять примерно какой «gun» стреляет. Вот и сейчас — сначала упал на дно траншеи, а потом, уже лежа там, сообразил — что звук откуда-то не оттуда доносился.

И там же понял — взрывы, то есть, прилеты пошли с французской стороны. А значит стрелял какой-то союзник.

Осторожно поднялся.

Выглянул за бруствер.

И улыбнулся.

Там, откуда совсем недавно доносились выстрелы французской артиллерийской подготовки, рвались советские снаряды. Это САУ со 152-мм легкими гаубицами, улучшив момент, открыли контрбатарейный огонь в надежде, что французы не покинули своих позиций. Что, в принципе, было вполне вероятно. Ведь те применяли буксируемые орудия. И не встречая какой-либо внятной контрбатарейной деятельности федератов, расслабились.

Вот и «получи француз гранату».

Получи и распишись.

Потому что шестидюймовые снаряды этих САУ оказались полной неожиданностью для неприятеля. Да еще какие! Тяжелые, с большим удлинением тонкостенные стальные «подарки» с большим количеством взрывчатки и готовыми поражающими элементами… Летели они крайне неспешно. Почти «пешком шли». Но вот эффект от них…

Наступление французов захлебнулось.

И оставив на поле боя массу подбитых танков и побитых людей, они начали откатываться. Те французы, что наступали на позиции федератов, тоже отходили. Не подавив, а лучше уничтожив эту БТГ соваться вперед на этом участке фронта было слишком опрометчиво. Шанс попасть под фланкирующий огонь выглядел почти стопроцентным. Да и то, как советские тяжелые танки расправились с французскими оппонентами, выглядело очень показательно и назидательно…

Очень скоро стрельба прекратилась.

И на позициях советского батальона взревели моторы. До того и танки, и БМП с БТР «запитывались» от так называемого стояночного мотора, который обеспечивал вентиляцию и электроснабжение. Достаточно тихого и экономного. Двухтактного. Сейчас же завели ходовые двигатели. И начали выезжать из укрытий.

Это действо несколько воодушевило французов.

Неужели отходят?

Но нет.

Выехав назад из своих окопов, танки объехали их и двинулись вперед. Прямо на отходящих французов.

Те остановились и вновь открыли огонь. Особенно их тяжелые танки. Все равно задний ход у них был крайне маленький. И корячиться, откатываясь они могли долго. Вот и ударили из всех стволов, увидев, что не только башни, но и тела машин противника показались.

Но тщетно.

У тяжелых советских танков лобовая броня надежно держала и их противотанковое орудие, и их гаубицу. Снаряды французов не причиняли никакого вреда их противника. Максимум — повреждали гусеницы. Из-за чего машины сильно разворачивало. Но их бортовая 76-мм броня сама по себе являлась серьезной проблемой.