Пройти лабиринт

"Самолет, - начал рассуждать Юрген, - летел шесть с половиной часов. Скорость его порядка трехсот... или трехсот пятидесяти километров в час. То есть грубо мы пролетели две с чем-то тысячи километров. Куда ж мы тогда прилетели?"

Он попытался вспомнить размеры Антарктиды, и выходило по памяти, что они либо прилетели на противоположный берег, либо очень близко к нему. Но подобный полет был абсолютно бессмыслен: ведь можно было на подлодке подплыть к любой стороне материка, а не летать с риском для группы над ним.

"Может мы действительно не в Антарктиде? Что она там говорила про компас?" - Юрген жалел, что не имеет его сейчас.

Он перевел взгляд на фрау Лорхен. В голову забрела мысль: "А кто она вообще такая?" Антон упоминал, что она не человек. Но кто тогда?

– ...арийцы!
– долетело до сознания Юргена последняя фраза фрау Лорхен. Оказывается, они с Антоном о чем-то жарко спорили.
– Вы хоть меня не смешите!

– Мы - германская нация являемся потомками...

– Оставьте свою пропаганду для гитлерюгендов. Вы хоть сами понимаете, кто такие арийцы?

Фрау Лорхен сердито хмыкнула.

– Ладно, оставим эту тему.

Антон не ответил. Он посмотрел на Лорхен, а та в свою очередь как-то многозначительно посмотрела на него и вышла.

– Что мы тут ищем?
– вдруг спросил Антон.
– Что?

– Вопрос ко мне?
– не понял Юрген.

– Представь себе, что ты - обычная бактерия. Скажем из рода бацилл. Живешь в своей капле воды. С тобой живут тысячи... нет - миллионы иных бактерий. И это ваша Земля. А соседняя капля - Марс. Или Венера.

Антон хмуро уставился в пол. Голос его стал резким и злым. Он нервно хихикнул, и снова продолжил:

– А океан - это Вселенная. Огромная, многоликая, неизведанная до конца. Да и как этой несчастной бактерии такую мощь охватить!.. И вот плывет в ней рыбешка - это Лорхен. А акула или кит - это некто больший и сильнейший за неё. А вот дальше мой мозг отказывается представлять... Сидит же Кто-то и смотрит в этот аквариум, где все эти киты - лишь малюсенькие золотые рыбки...

Антон нервно закусил губу.

– И на какой им мы? Зачем слать каких-то "бактерий" туда... куда? Куда слать? Где мы, черт побери! Зачем мы гробим миллионы себе подобных?

– Если мы бактерии, то, может, нужны, чтобы сделать "молоко" кислым? Или...

– Может, - кивнул головой Антон.
– А, может, они сами в этих условиях выжить не могут - организм не позволяет. Вот на нас и экспериментируют...

41.

– Ну и где он?
– сразу же с порога спросил вошедший.

Сергей Семенович, не спеша, поднял глаза, оглядывая посетителя. То был человек довольно высокого роста, с аккуратной стрижкой и такими же аккуратно подогнанными к лицу усами. При ходьбе ощущалась какая-то кошачья грация.

Одно, правда, сразу бросалось в глаза: потухший взгляд. И он резко диссонировал с общей картиной.

От опытного глаза Сергей Семеновича не ушло и то, что посетитель все делает через силу.

– Как я понимаю, вы Игорь Скопюк?
– тихо спросил главврач.

– Точно так!
– в голосе собеседника мелькнула ирония.
– Капитан Скопюк.

– Ясно, - Сергей Семенович немного помолчал, а потом лишь ответил: - Пропал.

– Это мне уже говорили, - майор сел напротив главврача.
– Где? При каких обстоятельствах? Когда точно это случилось?

– Ого, сколько сразу вопросов!

– Послушайте, Сергей Семенович... правильно?.. Так вот, мне сказали, что вы окажете любое содействие следствию.

– Вы не похожи на следователя. Скорее на...

– Скорее на..., - согласился Скопюк.
– Итак?

– Три дня назад. Медсестра утром зашла в бокс, а его и след простыл.

– Как я понимаю: все произошло, как у Агаты Кристи: классическая закрытая комната и ни одного свидетеля?

– Зря иронизируете.

– Совсем не зря!
– майор нахмурился. Судя по интонации, ситуация с Андреем для него была, как кость в горле.
– Знали б вы, как долго мы искали его. А тут, едва поступила информация, что он у вас, как на следующий день его и след простыл.

– И зачем он вам?
– вкрадчивым голосом поинтересовался главврач.

Скопюк не ответил. Он, молча, смотрел на него, что-то обдумывая.

И снова Сергей Семенович интуитивно ощутил исходящую от этого человека тоску безысходности. Ему даже показалось, что он в самой глубине своей души ведет незримый бой с кем-то или чем-то. Отдельные жесты еще больше подчеркивали вывод.

– Мне надо его дело.

– Что? Какое дело?
– не понял Сергей Семенович.

– А как у вас там? Медицинская карта? История болезни?

– Это...

– ...конфиденциальная информация, - закончил майор.
– И это знаю, но дело государственной важности. Думаю, вы понимаете. Хотелось, чтобы вы пошли на встречу. Вы ж догадываетесь, что постановление я могу достать без труда. Просто мы потеряем время.

– В карте вы ничего не поймете. Можете спрашивать.

– Вот и ладненько. Итак: он был болен?

– Для нас с вами - да.

– Как это понимать?

– Обычно, любое отклонение от нормы считается болезнью. В таком ракурсе - Андрей считается больным.

– А на самом деле?

– Доктор Гауф, наблюдавший за пациентом, полагает, что у него была явно выраженная шизофрения - расщепление личности.

– В чем это выражалось?
– голос майора изменился. Глаза немного увлажнились.

Сергей Семенович уловил это, понимая, что сейчас Скопюк показывает свое истинное лицо, а не ту маску солдафона.

– Во-первых, он называл себя Велором...

– Как?
– Скопюк вытянул из кармана ручку и блокнот и левой рукой стал что-то записывать.