Пройти лабиринт

Мысль он не закончил.

– Почему эта семья Медведей на меня набросилась?

– Они хранители западной "двери".

– Что?
– Велор прищурился.

Кутх не успел ответить: старший охотник, отец этой ватаги Медведей, подошел к тому и показал куда-то вправо. Речь его казалась опять набором каких-то непонятно-понятных слов.

– Чего он?
– насторожился Велор.

– А ты сам не понял?
– Кутх встал.

– Я не "энциклопедия"...

– Тогда прислушивайся.
– Кутх повернулся к старшему и сказал: - Скази ще втора.

– Витр идеж вильмы дуг. Метаты снег зле. Худо быти.

– Ну что? Понял?
– Кутх обернулся.

– Что-то понял, - Велор встал.
– На каком это они говорят?

– На своем, - судя по всему, Кутха что-то раздражало.

Охотники собирались быстро. В прочем погода портилась не менее быстро.

Велор неохотно поднялся. Ему не хотелось никакой компании. Появилась даже мысль отстать по дороге и продолжить свой путь самому. Но старый Медведь поставил его в середину отряда. Следом пошел Кутх.

– Позволишь несколько вопросов?
– решился Велор на объяснения.

– Валяй.

– Я все же не совсем понимаю, что это за место.

– Ну, допустим, что это... петля лабиринта во Вселенной... Вернее, это некое заповедное место Вселенной, в котором пространство и время изменили свои параметры...

– А название у этого места есть?

– Известно множество названий этого места: Великая земля, Земля жизни, страна Юности... э-э Сид, Хай-Бризейл... или Остров Буян... Лукоморье. Ты сомневаешься?

– Нет, - Велор говорил правду.
– А что тогда такое "лабиринт"?

– Извини, но тут уж ты должен найти ответ сам.

"Другого ответа я и не ожидал", - усмехнулся про себя Велор.

– Ты где так ловко драться научился?
– спросил Кутх.
– Это интересует наших друзей, - он кивнул на охотников.

– В секции...

– Это, наверное, после меня, - сделал заключение Кутх.

– Да, после того, как мы с вами расстались, я через полгода пошел в клуб "Дао" на Спартаковском. Время было такое... сами знаете. Я тогда только сменил свою "философию" на более реальную... жизненную.

– И тренировки тебе помогли в этом?

– Помогли. На том этапе... Я оказался достаточно понятливым учеником.

– Ты всегда таким был. Только одно "но" - ты всегда полагаешься на свое мнение.

– По-моему так делает каждый. Если брать аналогию с физикой: то разум человека это "оптическая" призма... условно, конечно... И мир мы видим через неё искаженно. Каждый по-своему. Это и называется свое мнение.

– Логично... Тогда никто из нас истины не видит.

– Не видит, - согласился Велор.
– Когда я только начал заниматься стилем "кёкусинкай", то имел уже за плечами истину, так скажем, от вас. Там она разбавилась новыми темами и перешла на следующий круг... И там тоже была свобода. Но только своя.

Велор закрутил головой, отчего захрустели шейные позвонки.

– У нас, - начал он, - неделя была разбита на три основных занятия: понедельник - техника, среда - "день улицы", пятница - "классика". Понятно, что основная часть учеников приходила в понедельник: технику ударов выполнять было легче всего. Но в этом-то и была загвоздка: достигнуть свободы можно было только при условии преодоления собственного страха. А для этого надо было участвовать в занятиях и в среду, и пятницу.

– Что такое "день улицы"?

– Сенсей делил нас на две группы: в первую входили "спортсмены", во вторую "хулиганы". Последним разрешалось биться без правил: в голову, в спину, по суставам... разве только пах оставался неприкосновенным.

– И кто побеждал? Пятьдесят-на-пятьдесят?

– Нет. Всегда побеждала "улица". Мне в первом же бою сломали нос... Я тоже несколько недель ходил только по понедельникам. Страшно было... Боишься боли, и боишься еще потому, что знаешь - победит противник. Перешагнуть через это тяжело, но перешагнув, ты приближаешься к свободе.

– А в пятницу?

– "Классика" - это еще одно испытание: ученик должен простоять "круг". Это когда все бойцы группы по очереди проводят с тобой кумите. На каждого по две минуты. Когда дошла очередь до меня: то четвертый по счету боец лоу-киком свалил меня на землю. А шестой попал точно в солнечное сплетение... Я расплакался... От собственного бессилия, что-то изменить...

Велор нахмурился:

– А изменить ничего нельзя. Это еще одна "призматическая" истина.

– Ты хоть раз выстоял?

Велор не ответил.

– А что было после клуба?
– снова спросил Кутх.

– Шесть лет я ходил... Даже ездил на соревнования... один раз... Потом новый виток.

– Какой?

– Религия...

– Религия?
– не понял Кутх.

– Я пытался найти свободу и в религии тоже... Очередное "додзё" - место, где ищут путь.

– И чьей религии? Буддизме, христианстве...

– Во всех.

– Представляю!
– Кутх рассмеялся.
– Вот это каша у тебя в голове.

– Почему?
– обиделся Велор.

– Обычно, смесь религиозных взглядов...

– У меня не смесь. Я не брал от каждой религии то, что мне по душе! Я внимательно изучил каждую сторону "призмы".

– По душе!
– хохотнул Петр Сергеевич.
– И тебе, понятное дело, наверняка были "откровения"?
– голос Кутха показался Велору вызывающим.

– Нет, - резко ответил он.
– В отличие от адептов этих религий я остался непобедимым. Потому что настоящий воин ни с чем не борется.

– Морихей Уесиба?
– продемонстрировал свою эрудированность Кутх.

– Да, О-Сенсей Уесиба.

– Что-то не видно, чтобы ты исповедовал его философию.

– А я и не исповедываю его философию. Я вообще не исповедываю ничью философию. У меня собственный путь.

– Ого!
– расхохотался Кутх подобному заявлению.

– Помните, я к вам приходил тогда вечером?

– Помню.

– Может и хорошо, что тогда вы мне ничем не помогли.

Воздух заметно похолодел. Старый Медведь, часто останавливался, принюхиваясь либо щупая землю под ногами.