Пройти по Краю Мира

— Сестра Юй, — сказала Гао Лин, — тогда поезжай ты. У тебя достаточно ума, чтобы преодолеть любые обстоятельства.

Еще одно предложение! Гао Лин отчаянно хотелось поехать, вот она и втягивала в обсуждение как можно больше людей, чтобы выбор пал на нее.

— Если мне самой не потребуется помощь, — отозвалась Сестра Юй. — Не смешите меня! К тому же никуда я из Китая не поеду. Честно вам скажу, хоть я и люблю по-христиански мисс Грутофф и остальных наших иностранных друзей, мне совсем не хочется общаться с другими американцами. Будет в Китае гражданская война или нет, я уж лучше останусь здесь.

— Тогда должна ехать Лу Лин, — сказала Гао Лин.

Ну и что мне оставалось делать? Мне пришлось отказаться:

— Я никогда не оставлю свекра или тебя.

— Нет-нет, тебе не надо присматривать за этим стариком, — услышала я слова Учителя Паня. — Я хотел тебе сказать, что могу снова жениться. Да, я знаю, о чем ты думаешь: что боги посмеются надо мной. Да и мне самому смешно.

— Но на ком? — спросила я.

Я не могла себе представить, что он находил время ухаживать за женщиной. Учитель Пань всегда был в лавке, кроме редких случаев, когда ненадолго выходил по делам.

— Она живет в соседнем доме, давно овдовела, ее муж владел книжной лавкой.

— Ба! Мужчина, который подавал в суд на нашу семью! — воскликнула Гао Лин.

— Книги были подделками, и он проиграл дело, — напомнила я ей.

Но потом мы опомнились и стали поздравлять Учителя Паня и спрашивать, хорошо ли она готовит, приятна ли на лицо, благозвучен ли ее голос и не слишком ли требовательная у нее семья. Я была счастлива за него и рада, что мне больше не надо всех убеждать в том, что я не хочу ехать в Америку.

— Ну что, мне ясно, что Лу Лин должна ехать в Аме — рику с мисс Грутофф, — сказала Сестра Юй. — Учитель Пань скоро будет с новой женой, и у Лу Лин остается меньше причин держаться за это место.

Гао Лин отозвалась не сразу.

— Да, так будет лучше всего, — сказала она.

На том и порешим.

— В каком смысле? — спросила я, стараясь быть щедрой. — Я не могу бросить собственную сестру.

— На самом деле я ведь тебе не сестра. Поезжай первой. Потом поможешь мне.

— Вот видишь? Значит, ты хочешь поехать! — Я не смогла сдержать этой реплики. Теперь, когда все решилось, я подумала, что могу ее произнести.

— Я не это имела в виду, — отмахнулась Гао Лин. — Я лишь сказала, что потом, если что-то изменится и мне понадобится уехать.

— Тогда почему бы тебе не поехать первой, а потом помочь мне? Если ты останешься, твой муж просто тебя раздавит. — Я говорила из чистой вежливости.

— Но я тоже не могу бросить сестру, как и ты, — ответила Гао Лин.

— Не спорь, — сказала я. — Я старше тебя. Поезжай первой, а потом я поеду в Гонконг, примерно через месяц, и буду ждать твоего приглашения.

Гао Лин должна была отказываться и спорить, утверждая, что это она будет ждать приглашения в Гонконге, но вместо этого она спросила:

— Так вот, значит, сколько времени занимает оформление спонсорского приглашения? Только один месяц?

И хоть я не имела ни малейшего представления о том, как это работает, я сказала:

— Может, даже быстрее.

Я все еще думала, что она согласится подождать.

— Как быстро! — удивилась она. — Ну что же, раз так, давайте я поеду первой. Только ради того, чтобы как можно скорее уйти от этого страшного мужчины.

Именно в этот момент в комнату вернулась миссис Райли.

— Мы решили, — объявила Сестра Юй. — Мисс Грутофф поедет в Сан-Франциско с Гао Лин.

Я была так потрясена, что лишилась дара речи. В тот вечер я снова и снова прокручивала в голове разговор, пытаясь понять, как упустила свой шанс. Я сердилась на Гао Лин за то, что она меня обхитрила, но потом во мне просыпались сестринские чувства, и я радовалась, что она сможет спастись от Фу Наня. Так я и разрывалась между этими чувствами, пока, перед тем как уснуть, не решила, что такова моя судьба. Теперь все, что со мной произойдет, будет частью моей Новой Судьбы.

Через три дня, перед тем как отправиться в Гонконг, мы устроили небольшое празднество.

— Не нужно никаких слез и прощаний, — сказала я. — Как только мы устроимся в новой стране, мы пригласим вас приехать к нам в гости.

Учитель Пань заверил, что они с новой женой с удовольствием примут это приглашение и воспользуются шансом посмотреть на другую страну, пока еще живы. Сестра Юй сказала, что много слышала о танцах в Америке, и призналась, что всю жизнь мечтала научиться танцевать. И потом до конца вечера нашей самой последней встречи мы шутили и фантазировали о том, как сложится наша жизнь. Мисс Грутофф поправится, потом вернется в Китай, где будет снова ставить плохие пьесы с девочками-сиротами. Гао Лин разбогатеет, потому что наконец найдет правильного предсказателя, который будет писать четырьмя кистями одновременно, а я стану известной художницей.

Мы поднимали тосты друг за друга. Скоро, может быть через годили меньше, Сестра Юй и Учитель Пань с женой отправятся в Америку на каникулы. Гао Лии и я приедем в порт в Сан-Франциско, чтобы их встретить в собственном новом блестящем автомобиле, с американским водителем и удобными сиденьями. Перед тем как отвезти их в свой особняк на вершине холма, мы остановимся на балу, потому что все согласились, что, празднуя нашу новую встречу, мы непременно будем танцевать, танцевать без отдыха.

Аромат

Каждый вечер, возвращаясь в меблированные комнаты в Гонконге, я ложилась на койку, накрывая грудь мокрым полотенцем. Стены становились влажными, потому что я не могла открыть окно, чтобы проветрить свой угол: здание находилось на рыбной улице района Коулун. Нет, рыбной торговли здесь не было. Здесь пахло утренним морем, солоно и терпко. Но я жила в том районе города-крепости Коулун, где дома находились на уровне нижней части сточных каналов. Там собирались рыбная чешуя, кровь и внутренности, которые по ночам ведрами выплескивали рыботорговцы. Этот воздух был наполнен дыханием смерти, удушающей кислой дурнотой, которая тянулась к желудку, как скользкие пальцы, и выворачивала меня наизнанку. Я навсегда запомнила запах Ароматной гавани.

Британцы и другие иностранцы жили на островной стороне Гонконга, а в Коулуне почти все были китайцами, богатыми и бедными, могущественными и бесправными. Мы были очень разными, но нас объединяло одно: какими бы сильными или слабыми мы ни казались, отчаяние вынудило нас оставить родные земли и семьи.

Были, конечно, тут и люди, которые наживались на человеческом горе. Я ходила ко многим прорицателям, которые утверждали, что слышат голоса призраков.

«У меня есть сообщение от младенца, — говорили они. — Весточка от сына. От мужа. От разгневанного предка».