Проза. Поэзия. Сценарии

Профессор. Тогда не бойтесь. Готовы?

Поэт(ударяя стеком по воздуху). Огонь!

Поэт выпадает из кадра и тут же поднимается, одетый по-современному. Этот костюм он будет носить в течение всего фильма. Лунатической походкой идет к громадным дверям.

Комментарий. Профессор был достаточно хитер и понял, что сменить костюм еще не означает вернуться в наше время и возродиться в нем как плоть и кровь.

Поэт отодвигает створку двери. Вечер. Пейзаж студии Викторин. Профессор появляется на пороге и поднимает руку в прощальном жесте.

Профессор. Удачи вам!

Поэт. С меня причитается!

Профессор. Да, черт возьми, я не отвечаю за то, что может с вами приключиться.

Поэт. Это издержки нашей профессии.

Музыка: Гендель.

Мы видим, как поэт уходит, а профессор закрывает дверь. На створки падает китайская тень студийного крана.

Теперь мы смотрим на поэта в фас. Он движется все той же лунатической походкой по дороге в Бо-де-Прованс. Проходит мимо человека-лошади, юноши в черном трико, с длинным черным хвостом из конского волоса и лошадиной головой, чья шея скрывает голову человеческую.

Человек-лошадь останавливается, оборачивается и снимает маску. У него лицо цыгана. Он внимательно смотрит вслед поэту.

Когда он снова надевает маску, поэт, в свою очередь, оборачивается и идет в обратном направлении, позади человека-лошади.

Медленная погоня приводит его в нечто, похожее на египетскую гробницу, в которой человек-лошадь исчезает, пройдя между меловыми глыбами.

Поэт входит туда вслед за ним и идет вдоль стены, такой, какие видишь в детских сновидениях.

Едва слышны ритмы фламенко. Гитары играют все громче и громче, их звук становится оглушительным. Играют несколько мальчишек.

Цыганский табор. Цыгане расположились в каком-то скалистом цирке. Поэт туда входит с большой осторожностью. Человек-лошадь присел на подножку цыганской кибитки. Расчесывает гриву лошадиной головы, которая лежит у него на коленях. Музыка фламенко затихает, и слышен только звук гребешка. Поодаль молодая цыганка снимает с огня котел с супом. В пламени образуется фотография Сежеста из фильма «Орфей». Скрученный снимок прыгает в руки цыганки. Та разворачивает его, разглядывает и несет гадалке, которая сидит за столиком, курит и тасует карты. Гадалка берет фотографию, рвет ее на куски и протягивает поэту, подошедшему к столику. Поэт, с кусками фотографии в руке, пятясь, покидает табор. Человек-лошадь встает и провожает взглядом его бегство.

Комментарий. Я издали узнал на фотографии Сежеста. Это один из последних кадров моего фильма «Орфей». Человек-лошадь мне не понравился. Я чувствовал, что он заманивает меня в ловушку и лучше бы мне за ним не идти. (Поэт спускается по «тропе таможенников» к маяку Сен-Жан.) Судьба подсказывала мне, что я сейчас совершу промах: брошу в воду разорванный портрет Сежеста.

Поэт бросает куски фотографии в море. Тотчас же закипает чудовищный пенный фонтан, из которого, будто пестик из ступы, вырывается Сежест, взлетает и спокойно приземляется на берегу, прямо перед поэтом, который держит в руке цветок Гибискуса. Диалог, под резкие вспышки маяка.

Поэт. Сежест!

Сежест. Ты так меня назвал.

Поэт. Я с трудом тебя узнаю. Ты был блондином.

Сежест. В кино. Теперь мы не в фильме. Теперь это жизнь.

Поэт. Ты умер.

Сежест. Как все.

Поэт. Почему ты вернулся из моря?

Сежест. Почему… Вечные «почему». Вы слишком много хотите понять. Серьезный недостаток.

Поэт. Я слышал где-то эту фразу.

Сежест. Вы сами ее написали. Вот цветок.

Поэт. Но он мертвый!

Сежест. Вы разве не эксперт в фениксологии?

Поэт. А что это такое?

Сежест. Наука, что дает возможность умирать по многу раз и возрождаться.

Поэт. Мне этот мертвый цветок не нравится.

Сежест. Мы возрождаем далеко не только то, что любим. В путь!

Поэт. Куда мы идем?

Сежест. Все, больше никаких вопросов.

Они вместе поднимаются по склону к маяку. Смеркается. Аппарат панорамирует по моему гобелену «Юдифь и Олоферн». Звуки труб.

Комментарий. Юдифь только что отрубила голову полководцу царя Навуходоносора — Олоферну. Служанка остановилась на пороге комнаты, в которой казнь произошла. Юдифь больше не женщина, не дочь богатого еврейского банкира, теперь она саркофаг, заключивший легенду Юдифи. Именно в этом обличье она проходит в лунном свете сквозь группу задремавших стражей.

План студии. Эстрада перед гобеленом. Нарядно одетая девочка впрыгивает на эстраду, становится против ведущего и кланяется.

Ведущий (сидит за столом). А теперь, внимание! Кто в древности ткал и распускал ковер?

Девочка. Пенелопа.

Ведущий. Молодец! А кто такая Пенелопа?

Девочка. Пенелопа — последнее испытание Улисса перед концом его путешествия.

Ведущий. Очень хорошо. А что изображает этот гобелен?

Девочка. Юдифь и Олоферна.

Ведущий. А кто его автор?

Девочка. Жан Кокто.

Ведущий. А кто такой Жан Кокто?

Девочка(нерешительно). Наездник?

Ведущий. Правильно. И он садится на…

Девочка(ищет ответ, смотря на небо). Садится на…